Он взял Рейчел за руку, поцеловал ее в щеку и начал разминать ей кисть. Потом надел кольцо. Не важно, что теперь оно свободно болталось на пальце. Оно было на своем месте.

Подушечкой большого пальца он провел по ее лицу, по почти зажившим ссадинам. Где ты, Рейчел? Словно в ответ на его вопрос глаза под веками зашевелились. Джек наклонился ближе.

– Рейчел, очнись. Очнись, дорогая. Я знаю, ты меня слышишь. Открой глаза. Ну, открой же.

Движения продолжались с минуту, а потом прекратились.

Больше глаза у Рейчел не двигались, но к тому времени, когда Джек привел в палату девочек, ее веки приоткрылись. Совсем немного, ровно настолько, что было видно тоненькую полоску белка. Джек сгорал от нетерпения.

– Мам, открой глаза, так тебе не идет, – сказала Саманта. Хоуп склонилась над кроватью, пытаясь заглянуть под веки Рейчел. Заметив обручальное кольцо, она выпрямилась и посмотрела на Джека.

– Она прислала его тебе?

– Она его сохранила, – ответил Джек. Он неуверенно посмотрел на Хоуп и Саманту, потом снова перевел глаза на Рейчел. – Я подумал, а вдруг кольцо поможет. У кого-то есть возражения?

Возражений у девочек не было.

Время шло, но ни он, ни они не могли успокоиться и не хотели покидать Рейчел. Заглянул Бен. Потом пришли Стив с Карой и стали ощупывать Рейчел. Синди перевернула ее на другой бок, и Рейчел застонала. Когда ее вернули в прежнее положение, глаза у нее были по-прежнему приоткрыты.

К девяти часам в палате остались только Джек и девочки. Побледневшая Хоуп зевала. Саманта насупилась. Джек был совершенно измотан. В десять они поехали домой.

Джек сидел на кровати и, глядя в темноту, думал о том, что смертельно устал. Он посмотрел на часы. Была половина первого. У него возникло острое желание съездить в больницу, но вместо этого он позвонил туда. Ему сказали, что Рейчел пока не пришла в себя.

Джек лег, поспал два часа, потом еще раз позвонил в больницу, снова лег. Ему не спалось. Он встал и открыл окно. И вдруг почувствовал, что с Рейчел что-то происходит.

Когда он отвернулся от окна, в дверях стояла Хоуп. Она ничего не говорила. Просто смотрела на него.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросил он. Хоуп кивнула.

– Я тоже. – Он знал наверняка, что ему уже не уснуть. – Поехали?

Хоуп сидела на заднем сиденье, Саманта расположилась спереди. День был пасмурный, с рассвета прошло полчаса. Машин на шоссе было мало. Всю дорогу они молчали.

В больнице у Джека не хватило терпения дождаться лифта, хотя он и старался сохранять спокойствие. Он помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, девочки побежали за ним. Они поднялись на этаж, где лежала Рейчел, быстро прошли по коридору и скоро оказались в ее палате. Рейчел лежала на спине, ее глаза были чуть приоткрыты, как и накануне вечером. Джек сглотнул. От разочарования он чуть не плакал. Приблизившись к кровати, он осторожно и нежно поцеловал Рейчел в губы.

– В чем дело, папа? – спросила Хоуп.

– Похоже, нам слишком сильно этого хотелось, малышка.

– Сколько раз уже так бывало, – пожаловалась Саманта. Набрав в легкие побольше воздуха, Джек сердито сказал:

– Ты издеваешься над нами, Рейчел. Это нечестно.

Он долго и пристально смотрел на нее. С ней что-то происходило. Глаза беспокойно двигались. Между бровей легла маленькая морщинка. Движение глаз замедлилось. Веки задрожали, плотно сомкнулись – и потом медленно поднялись.

Джек боялся пошевелиться. Кто-то из девочек судорожно вздохнул, потом настала мертвая тишина. Взгляд Рейчел остановился на его лице так надолго, что Джек решил, что она по-прежнему в коме. Затем она перевела глаза на Хоуп.

– Мамочка! – воскликнула Хоуп.

Когда Рейчел снова остановила взгляд на Джеке, в нем читалось замешательство. Потом она посмотрела на девочек и улыбнулась. Слабым, но совершенно не изменившимся за время болезни голосом она спросила:

– Что происходит?

Джек испустил радостный крик, девочки бросились обнимать Рейчел. Джек тоже хотел бы обнять ее, но отошел в сторону. Она очнулась. Вернулась к жизни. Он бросился за врачами, чтобы сообщить им радостное известие.

Открыв глаза, Рейчел решила, что проснулась утром. Она думала о Джеке и вдруг увидела его перед собой, обеспокоенного и участливого. Первой ее мыслью было: что-то случилось с девочками, но она тут же заметила их чуть поодаль. Может быть, Биг-Сур и шесть лет жизни без Джека ей привиделись? Нет, ей не могли присниться лес, дом и берег океана, не могло присниться одиночество. Они были с Джеком в разводе. Но у нее на пальце обручальное кольцо.

Она явно находилась в больнице. Все, кого она любила, – рядом с ней, живые и невредимые. Вероятно, Джек привез сюда девочек. Вряд ли он долго пробыл здесь. Она постаралась улыбнуться Саманте с Хоуп.

– Что происходит?

Оттолкнув Джека, они бросились ее обнимать, смеялись, рассказывали об аварии, о коме, о сломанной ноге, травме головы. Рейчел ничего не помнила. Она не могла поверить, что пролежала в больнице шестнадцать дней – хотя потом это подтвердили и врачи.

Девочки наперебой рассказывали о том, как Джек жил с ними в Биг-Суре, как Джек возил их в школу, как Джек каждый день приезжал в больницу.

Немного передохнув, Рейчел спросила, какой сегодня день недели и который час. Потом поинтересовалась, почему девочки не в школе.

– Мы так долго этого ждали, – объяснила Саманта. – Папа сказал, что школу можно пропустить.

Сестра приподняла Рейчел голову. Голова закружилась, но скоро головокружение прошло, и девочки снова принялись болтать с ней. Саманта перечислила всех, кто приходил ее навестить. Хоуп сообщила, что доктор влюбился в Кэтрин. Когда Саманта рассказала ей о бале, у Рейчел защемило сердце. Когда Хоуп рассказала о смерти Гиневры, Рейчел расплакалась.

Джек куда-то вышел, и это было хорошо. Она привыкла, что рядом с ней только дочери. Но едва он исчез, девочки заговорили про него:

– Когда ты разбилась, папа приехал к нам среди ночи.

– Он даже сделал гробик для Гиневры.

– Он купил тебе новую машину, мам. Тебе понравится.

– Он обрамил твои картины, так что выставка состоится.

– Он две недели не ходил на работу. Он стал другим. Рейчел улыбалась и кивала. В палате появилась Кэтрин. Она и впрямь залилась румянцем, когда следом за ней вошел доктор и представился Стивом. Неужели это любовь, о которой говорила Хоуп? Кэтрин потеряла голову? Рейчел была поражена. Но, когда они с Кэтрин наконец остались вдвоем, она задала другой вопрос:

– Что это означает? – Рейчел показала палец, на котором поблескивало кольцо.

– Ты его спрашивала?

– Нет. Кэтрин, это ты ему позвонила после катастрофы?

– Я. Мне показалось, тебе это будет приятно.

– Мне – приятно? Он мной пренебрег. Эта рана до сих пор не зажила.

– Ты по-прежнему любишь его. Вот почему она и не заживает. Вот почему я ему позвонила.

– Мне тяжело его видеть.

– А тебе не приходит в голову, что он испытывает то же самое? Думаешь, он провел здесь шестнадцать дней ради собственного удовольствия?

– Из чувства долга.

– Он заботился о тебе.

– Забота не любовь, и, кроме того, можно любить человека и все-таки им пренебрегать. – Рейчел закрыла глаза. – Хватит об этом, Кэтрин. Ты знаешь, как я к нему отношусь.

– Тогда сними кольцо, – предложила Кэтрин.

Но Рейчел этого не сделала – слишком устала. К тому же, возможно, кольцо помогло ей выйти из комы. Она решила поносить его до возвращения домой.

Ночью девочки спали беспокойно. Джек каждые несколько часов ходил на них взглянуть. Испытания подошли к концу. Они были в восторге от того, что Рейчел пришла в себя, и не задавались вопросом о роли Джека в их дальнейшей жизни, но он сам неотступно об этом думал. И ужасно волновался.