— Но вы же сами сказали о том, что не существует хорошего и плохого? — тут же заметил Кевин.

— Верно. Я и пытаюсь помочь тебе понять относительность этих суждений. Добро и зло существуют лишь на уровне личности, но на более высоких планах их нет. Есть лишь Игра с большой буквы, в которую мы все вовлечены. Каждый играет свою роль, понимаешь? Один играет роль злодея, другой роль святого. Но одни роли ничуть не лучше других. Поэтому не стоит судить Артура за то, что он делает, — это его путь, его судьба. Ты должен уважать его путь и делать все лучшее, на что способен, на своем пути.

— И все равно я не понимаю, — признался Кевин. — Пока все это до меня не доходит.

— Дойдет, — заверил его Ка Фай. — Теперь у тебя для этого есть сила. Начни с простого: перестань выносить суждения о том, что тебя окружает. Просто оставляй все таким, какое оно есть. Увидел ты, например, вчера на тропинке перья, тут же пожалел бедную птичку, попавшую в зубы какому-то хищнику. То есть — вынес суждение. Но при этом не подумал о том, что хищнику тоже надо что-то есть. Если бы ты оставлял вещи такими, какие они есть, то просто отметил бы, что на тропинке лежат перья.

— Но ведь это совершенно бесчувственное восприятие? — Кевин приподнял брови. — Восприятие машины, киборга.

— Это не так, — не согласился Ка Фай. — И ты обязательно поймешь это — как только достаточно глубоко сольешься с пустотой. Твой мир будет наполнен чувствами, но это уже будет совсем другой уровень восприятия. Ты будешь видеть мир таким, каков он есть. А пока практикуйся. Это единственное, что тебе сейчас надо.

Этот небольшой двухэтажный особняк находился на берегу живописного озера. Построенный в старинном стиле, с красивыми панорамными окнами и спускающейся к самой воде мраморной лестницей, он выглядел очень красиво.

Было раннее утро, когда из дома вышел высокий мужчина лет восьмидесяти, облаченный в банный халат. Несмотря на немолодой возраст, выглядел хозяин особняка весьма крепким. Он был слегка лысоват, густые брови и глубоко посаженные глаза придавали ему весьма мрачный вид. Какое-то время он стоял, задумчиво глядя на озеро, потом скинул халат и начал спускаться по лестнице. Вот его ноги коснулись воды: остановившись, он удовлетворенно вздохнул, расправил плечи — было слышно, как хрустнули его суставы. Потом нырнул, сильно оттолкнувшись от ступеньки. Тут же вынырнул, шумно отфыркиваясь, и неторопливо поплыл к находившемуся метрах в двадцати от берега оранжевому буйку. Обогнув его, вернулся назад, потом снова поплыл к буйку…

Ровно через пятнадцать минут он вышел на берег, поднялся по ступенькам к дому. Взяв халат, открыл дверь и скрылся из глаз.

Сорок минут спустя, переодевшись и позавтракав, он уже сидел в своем кабинете. Достав из стола папку с бумагами, какое-то время работал с ними, потом сложил все обратно в ящик стола и откинулся на спинку кресла.

Лицо Дональда Раиса было мрачным. Сидя в тишине, он думал о том, что все идет совсем не так, как он рассчитывал. Им удалось уничтожить джавов — разве это не свидетельство того, что Джара пошла им навстречу, что она на их стороне? Но почему же тогда у него не прибавилось силы?

Сила — как река: идет туда, куда ее направляют. Если она не пришла к ним, значит, кто-то еще продолжает оттягивать ее на себя. Леонида, Тома и Мелани больше нет, неужели виной всему этот проклятый мальчишка? Он же никто, пустое место. Не может он занять место джавов, не может оттянуть на себя силу.

А если может? Что, если этот паренек не так прост? Ведь удалось же ему передать видеозапись властям Индры, он смог сбежать от Ворона — чего до этого еще никому не удавалось. И если Джара действительно имеет на него какие-то планы, то все выглядит логично. О чем это говорит? О том, что этот мальчишка должен умереть…

Он сидел так уже несколько минут, когда в дверь аккуратно постучали.

— Войди, — произнес Райс.

Это был Эдуард, дворецкий.

— Они уже здесь, сэр, — почтительно произнес он. — Вы просили сообщить, когда они прибудут.

— Пусть войдут, — холодно отозвался хозяин виллы.

— Да, сэр… — Дворецкий попятился и вышел из кабинета.

Дверь снова открылась, в кабинет вошел Ворон. Следом за ним появились Артур, Амалия и Маргарет.

— Доброе утро, Владыка, — за всех поздоровался Ворон и слегка склонил голову.

Райс ничего не ответил. Какое-то время сидел, задумчиво глядя на своих людей, потом разжал губы:

— Почему этот мальчишка еще жив?

Его голос был на редкость тяжелым. Еще тяжелее был взгляд — никто из стоявших перед ним дживов не смог его вынести.

— Он забился в какую-то нору и не показывается из нее, — за всех ответил Ворон. — Мы не можем его найти.

— Простите, Владыка, но чем этот Кевин так важен? — поинтересовалась Амалия. — Он же ничего собой не представляет. Леонид не успел его ничему научить.

— Планируя атаку на джавов, мы рассчитывали получить их силу, — медленно ответил Райс- Наши враги мертвы, но силы это нам не прибавило. О чем это говорит? — Он обвел своих подчиненных взглядом. — Это говорит о том, что у нас все еще есть помеха. И эта помеха — Кевин. Именно он оттянул на себя силу джавов. Пока он жив, мы сильнее не станем. Зато он с каждым днем будет становиться сильнее.

— Я бы сам с удовольствием убил его, — заявил Артур. — Но нам не удается его найти. Мы повысили плату за голову Кевина до пятисот тысяч кредов, его ищут десятки охотников. Рано или поздно он где-то появится, и тогда ему придет конец.

— У меня нет времени ждать, пока он соизволит объявиться! — повысил голос Райс, его глаза блеснули. — Этот мальчишка должен умереть, и как можно скорее.

— Он умрет, — заверил его Ворон. — Я это обещаю.

— Я перестал верить вашим обещаниям. У нас больше нет права на ошибку, поэтому действовать будете по моему плану. — Владыка обвел взглядом притихших подчиненных. — Слушайте и запоминайте, что вам надо будет сделать. И только попробуйте еще раз меня подвести.

Обучение у Ка Фая было трудным, но интересным. Послушно выполняя все указания старика, Кевин и сам не заметил, как постепенно начал проникаться духом его учения. И если сначала ему казалось, что какие-то из теорий джара он никогда не сможет принять, то постепенно все становилось на свои места. Так, к удивлению Кевина, оказалось можно жить, не вынося суждений, не деля всех на правых и виноватых. И немалую роль в этом понимании сыграла Кэтлин. Полностью войдя в роль хозяйки дома, она ревностно следила за порядком, заставив Кевина принять ряд правил. Сначала он воспринимал это с толикой недовольства, но позже, следуя наставлениям Ка Фая, перестал судить действия Кэт. И понял, что это не так уж и плохо — принимать человека таким, какой он есть. Было уже неважно, что именно делает Кэтлин, какие новые правила она придумывает или отменяет. Кевин просто включился в эту игру, научившись находить в ней удовольствие.

Если в первые дни Кэтлин привыкала к повышенной гравитации и не совершала дальних прогулок, то вскоре ей захотелось бегать по утрам вместе с Кевином. Его попытки отговорить ее не увенчались успехом, и однажды она побежала вместе с ним.

Дорога далась девушке очень нелегко, на некоторых участках маршрута Кевину пришлось ей помогать. Тем не менее Кэт не отступила. Наконец, затратив на восхождение больше часа, они добрались до озера.

— Вот оно, — сказал Кевин, остановившись у края обрыва. Взглянул на Кэт. — Я предупреждал, здесь придется прыгать. Другого пути нет.

— Жуть! — сказала девушка, глянув вниз. — Дай руку… — Она взяла его за ладонь. — Вперед?

— Хорошо! — засмеялся он и вместе с Кэтлин прыгнул вниз.

Летя вниз, она кричала от ужаса. А вынырнув, закричала от восторга. Кевин тоже кричал, радуясь тому, что у нее все получилось, что она смогла.

— Дальше будет еще интереснее, — пообещал он. — Вот увидишь!

И она увидела. Их несло по горной реке, швыряя из стороны в сторону, Кэт то и дело взвизгивала. Наконец их вынесло в теплые воды Гуары, Кэтлин вновь закричала от восторга.