— Адживы? — спросил Кевин. — Они тоже как-то во все это замешаны?

— Самым непосредственным образом. Я уже говорил тебе, что темные джары стремятся к разрушению. Дело в том, Кевин, что при разрушении выделяется особая энергия. Речь идет не о чисто физической энергии, а о так называемой энергии структуризации. Вот смотри. — Отец Леонид взял со стола газету. — Что будет, если я сожгу эту газету?

— Она сгорит, — пожал плечами Кевин.

— Верно. Газета сгорит, выделится немного тепла. Но скажи мне: куда денется информация, заключенная в газету?

— Просто исчезнет, — предположил Кевин.

— Вот тут ты как раз и ошибаешься. Запомни важную вещь, Кевин: на то, чтобы структурировать хаос, тратится энергия структуризации. Когда что-то разрушается или переходит в другое, менее сложное агрегатное состояние, эта энергия выделяется. Представь, что ты художник и пишешь картину. Работая над ней, ты вкладываешь в нее энергию структуризации. В тебе самом ее очень мало. Но когда ты творишь, ты становишься проводником этой энергии. Эта энергия — энергия Джары, энергия созидания. Божественная энергия. Но вот кто-то взял и сжег твою картину. Энергия, которую ты вложил в нее, выделяется. И эта энергия, Кевин, может быть поглощена и использована. Если мы, джавы, пользуемся идущим к нам потоком созидательной энергии, то дживы берут ее на стадии разрушения. Выйди на цветущий луг — ты ощутишь радость. Все наполнено жизнью, все растет. Энергия структуризации поглощается растениями, преобразуясь в живые ткани. То же самое и с животным миром — всякий рост является потреблением энергии структуризации. А скорее, ее накоплением. Но вот другая ситуация — жара, засуха. Все живое сохнет и гибнет. Мы с тобой при виде всего этого испытаем тоску и боль. Темный джар будет наслаждаться торжеством смерти, потому что эта смерть его питает.

— А разве он сам не погибнет от жары? — поинтересовался Кевин.

— Разумеется, он может погибнуть, ведь тело джара тоже создано энергией структуризации и подчиняется общим законам. Но мы в данном случае говорим о характере взаимодействия с потоками энергии. Светлые джары — созидатели. Будучи проводниками энергии структуризации, они питаются этой энергией и помогают ей отвоевывать у хаоса новые пространства. Темные джары — разрушители. Они питаются энергией, выделяющейся при разрушении. Поэтому дживы стремятся к тому, чтобы в мире было как можно больше бед, как можно больше войн и разрушения. Когда светлый джар видит что-то гибнущее, он грустит. Темного джара вид гибели, разрушения приводит в эйфорию. Мы — проводники жизни. Они — слуги смерти. Когда-нибудь ты поймешь все это на еще более глубоком уровне, но пока тебе достаточно знать основы. Все понял?

— Более-менее, — согласился Кевин. — А эта энергия, она производится только во время творчества?

— Кевин, она не производится, она просто есть. Представь, что она рассеяна в воздухе вокруг тебя. Любая неоднородность пространства — это информация. Любой предмет — скопление информации. Чем сложнее что-то устроено, тем больше в нем энергии структуризации, тем больше информации. При разрушении эта информация опять выделяется. Например, когда ты растворяешь кусочек сахара, выделяется энергия структуризации. И наоборот: когда сахар при выпаривании воды кристаллизуется, энергия структуризации потребляется. Эта энергия не зависит от человека, она просто есть. Но мы можем ее использовать. Джавы структурируют энергию, направляют ее на созидание. А дживы снова выпускают ее на волю. Понятно?

— Да, — ответил Кевин.

— Замечательно. А теперь давай немного отдохнем — скоро посадка.

Кевин никогда не был на Виоле. И уж тем более не предполагал оказаться в Алькуте, ее столице. Располагаясь всего в шести часах полета от Земли, Виола с ее крепкой экономикой, мощным флотом с некоторых пор заняла в Федерации лидирующее положение. Все знали, что с правительством Виолы лучше дружить. Неудивительно, что Президентом Федерации стал не кто иной, как президент Виолы Роберт Фергюссон. Его уже пятнадцать лет регулярно переизбирали на этот пост, и все говорило о том, что он сохранит свою должность и на ближайших выборах.

— Для начала, Кевин, мы съездим ко мне, — пояснил отец Леонид, как только они сошли с трапа. — Тебе нужны новые документы. Причем настоящие.

— Но у меня и эти неплохие, — попытался было возразить Кевин, но отец Леонид не стал его даже слушать. Двадцать минут спустя они уже входили в маленькую квартиру на тридцать восьмом этаже высотного дома.

— Вы здесь живете? — поинтересовался Кевин, оглядывая квартиру.

— Скорее, бываю здесь пару раз в год. Об этом месте никто не знает. Я запрограммирую сканер замка на отпечатки твоих пальцев, ты сможешь приходить в любое время. Но жить здесь долго нельзя: это место только для того, чтобы при случае спрятаться или просто провести несколько дней. Оно тайное, а постоянное проживание здесь выдаст его нашим врагам. Все понял?

— Да, — кивнул Кевин.

— Замечательно. Займемся делами, а потом уже немножко отдохнем. Для начала я покажу тебе, что здесь есть.

Отец Леонид уже не раз удивлял Кевина. Теперь старику удалось удивить его снова.

— Вот тут хранятся чистые карточки документов, — сказал он, открыв один из шкафов, — и аппаратура для ввода в них информации. Каждый джар, Кевин, должен хорошо разбираться в подобных вещах.

К огромному удивлению Кевина, компилятор — прибор для подделки документов — оказался встроен в корпус обычной дешевой видеокамеры.

— Это очень удобно, — пояснил отец Леонид. — Видеокамеру можно возить с собой, ни один полицейский не обратит на нее внимания.

Чтобы сделать документы, понадобилось минут десять. Сначала старик несколько раз сфотографировал Кевина, использовав для этого все ту же видеокамеру — она оказалась абсолютно работоспособной. Потом, выбрав подходящую фотографию, открыл отсек для видеокристаллов и вставил в узкую неприметную щель чистую карточку паспорта. Прошло не больше минуты, и в руках у отца Леонида оказался готовый документ с фотографией Кевина.

— Ну вот, — сказал джар, придирчиво осмотрев карточку. — Теперь ты Джон Ганнимар, подданный императора Августина. А по совместительству еще и мой племянник. — Глаза отца Леонида удовлетворенно блеснули. — Держи.

— Здорово! — выдохнул Кевин, беря документ. — Как настоящий!

— Кевин, он и есть настоящий. С этим паспортом ты можешь не опасаться никаких проверок.

Около пяти часов вечера отец Леонид стал собираться в Президентский дворец.

— Пойдешь со мной? — спросил он. — Будет интересно.

— А меня пустят? — неуверенно взглянул на него Кевин.

— Разумеется. Вот пригласительные билеты, в них вписаны наши имена. — Отец Леонид жестом профессионального фокусника вытащил из внутреннего кармана костюма две золоченых карточки.

— Господин Леонид Ганнимар… Господин Джон Ганнимар… — удивленно прочитал Кевин. Взглянул на дату: — Но приглашения подписали почти две недели назад, тут стоит число. Как вы могли узнать, что мы встретимся?

— Кевин, Кевин… — Старик сокрушенно покачал головой, однако его глаза смеялись. — Ты совершенно ничему не учишься. Я — джар. А джары умеют сплетать нити событий. Я знал, что мы с тобой встретимся, поэтому сообщил императору Августину наши имена. Его администрация передала их сюда, в местную президентскую администрацию. Здесь наши имена вписали в пригласительные билеты и переслали их обратно на Энолу, в администрацию императора. А оттуда пригласительные билеты переслали мне. Как видишь, все очень просто. — Он снова усмехнулся. — Ну так как, едешь?

— Еду, — согласился Кевин.

Они шли по ковровой дорожке Президентского дворца. Кевин чувствовал противную дрожь в коленях — никогда раньше ему еще не приходилось бывать в таком месте. Его окружали десятки, сотни известных и уважаемых людей. Что, если они встретятся с самим Президентом или с кем-нибудь из правителей входящих в Федерацию планет? Как вести себя в этом случае?