Держать эти мысли при себе он не захотел, а потому поделился ими с Парксоном.

– Грубо? – удивился Джон, улыбка сползла с его губ. – Да ты чего, Кевин, рехнулся? Ты что, не понимаешь, кто мы и кто они? Мы с тобой для них – тюремное быдло. Если хочешь, давай, я ее сейчас отпущу. Извинюсь перед ней, скажу, что был не прав. И что она сделает – примет мои извинения? Как бы не так – сразу схватит линком и вызовет полицию. А потом будет с гордостью рассказывать подругам о том, как помогла задержать двух беглых каторжников. Ты этого хочешь? – Он в упор смотрел на Кевина.

– Я не хочу этого, – ответил Кевин. – Просто то, что мы делаем, неправильно. Надо было хотя бы объяснить ей, что мы пробудем у нее совсем недолго и не сделаем ей ничего плохого. А запереть ее можно было и в спальне.

– В спальне? – ухмыльнулся Парксон. – У тебя губа не дура… В общем, некогда болтать – пожрали, и ладно… – Он тяжело поднялся из-за стола. – Пошли, надо потолковать с ней по душам.

Кевин ничего не ответил и молча пошел за ним.

Как оказалось, Джона интересовали деньги. Он потребовал у женщины наличные – та, после короткого замешательства, прошла под присмотром Парксона в зал и вынула из шкафа шкатулку.

– Здесь все, что у меня есть, – сказала она, передав шкатулку Парксону. – Только оставьте мне кольцо, оно мамино.

– Да хоть тетино… – ответил Парксон, открывая шкатулку. – Что тут у нас?.. – Он взял тонкую стопку банкнот, пересчитал их. – Три восемьсот. И это всё?!

– На прошлой неделе я купила глайдер, вы его видели. Других денег у меня нет.

– Милая, так дело не пойдет, – покачал головой Парксон. – Мне нужно еще тысяч пять-семь, не меньше. Мы без них не уйдем, понимаешь?

– Цепочка стоит около двух тысяч, там есть ценник. Забирай ее и уходи.

– Я сам решу, когда мне уходить. – Парксон взял из шкатулки золотую цепочку с кулоном, внимательно осмотрел ее. Потом сунул в карман. В шкатулке оставалось еще золотое колечко – женщина попыталась взять его, однако Парксон опередил ее.

– Это мамино кольцо, – сказала женщина. – Пожалуйста, оставьте его. Я и так отдала вам все, что у меня есть. Если хотите, можете забрать глайдер.

– Чтобы нас в нем и взяли тепленькими, да? – глаза Джона сузились, он спрятал кольцо в карман и задумчиво посмотрел на женщину. Потом усмехнулся, перевел взгляд на Кевина. – Ладно, присмотри тут за ней, а я прогуляюсь в город. Заодно прикуплю тебе одежонку. Справишься?

– Справлюсь, – ответил Кевин. Взглянул на женщину: – Сядьте в кресло.

Женщина молча повиновалась.

– Сбежит – пеняй на себя, – предостерег Парксон и вышел из комнаты. Пару минут спустя за окном мелькнул улетающий глайдер.

– Вы сбежали из тюрьмы? – спросила женщина.

– Да… – нехотя признался Кевин.

– И за что вы туда попали?

– Ни за что. Я не вру. – Кевин уловил в глазах женщины недоверие. – Я прилетел на Илиону, полицейский подсунул мне фальшивые деньги. В итоге получил восемь лет.

Женщина не ответила. Какое-то время она молчала, потом снова взглянула на Кевина: – Как тебя звать?

– Кевин.

– Отпусти меня, Кевин. Тогда я скажу полиции, что ты помог мне. Это будет считаться смягчающим обстоятельством. Верь мне, я хорошо знаю юриспруденцию.

– Вы не понимаете, – нахмурился Кевин. – Я не совершал то преступление, в котором меня обвинили. Адвокат советовал мне признать себя виновным – говорил, что тогда я получу не больше пяти лет, а то и вообще отделаюсь тремя. Я не признал вину, в итоге получил целых восемь. Если меня поймают, то добавят еще пять лет за побег.

– У нас хорошие судьи. Они во всем разберутся.

– Хороших судей не бывает. Поэтому давайте не будем говорить об этом. Сейчас мой друг принесет мне одежду, и мы уйдем. Вам нечего бояться.

– Скажите ему, чтобы вернул мне кольцо. Это память о маме.

– Я скажу.

Дальше снова сидели молча. Прошло около получаса, когда Кевин заметил, что женщина что-то замышляет. Несколько раз она ненавязчиво посмотрела на дверь, оценивая расстояние, затем слегка наклонилась вперед – чтобы удобнее было вскочить. В ее затее был смысл – будучи коренной жительницей Леандры, она привыкла к местной гравитации и могла двигаться гораздо проворнее Кевина.

– Не делайте этого, – попросил Кевин. – Я не желаю вам зла, но если вы попытаетесь убежать, мне придется удержать вас силой.

Женщина молча взглянула на него, потом откинулась в кресле и сложила руки на груди.

Парксон вернулся спустя сорок минут. На нем была уже совсем другая одежда, в ней Джон выглядел простым неприметным работягой.

– Держи. – Он передал Кевину стопку одежды и легкие серые башмаки. – Представляешь, у них тут совсем другие размеры. Так что подбирал на глаз.

– Спасибо… – Кевин поднялся с кресла и взял одежду.

– Как она? – поинтересовался Парксон, Кевин уловил запах алкоголя – очевидно, Джон не упустил случая заглянуть в бар.

– Ничего, нормально. Я пойду переоденусь… – взглянув на женщину, Кевин вышел в соседнюю комнату.

Если одежда пришлась Кевину впору, то обувь оказалась мала. Ходить в казенных тюремных башмаках тоже не хотелось, это могло привлечь внимание полиции.

– Одежда ничего, – сказал Кевин, выйдя из комнаты. – А обувь мала.

– Я же говорю, что у этих уродов совсем другие размеры… – отозвался Парксон. Он удобно расположился в кресле, его лицо выражало полнейшее удовлетворение жизнью. – Можешь поменять, если хочешь. Универсам Олафсона, есть в курсовой памяти. Чеки на сиденье. Заодно прошвырнешься, пивка попьешь. – Джон полез в карман, достал деньги. Отсчитав две сотни кредов, протянул Кевину. – Только копам не попадись.

– Хорошо, – согласился Кевин, взяв деньги, перспектива подышать воздухом свободы его обрадовала. – Выйдем на минутку…

– Выйдем, если хочешь.

Оказавшись за дверью, Парксон с усмешкой взглянул на Кевина: – О чем хотел поговорить?

– Верни ей кольцо, – попросил Кевин. – Пожалуйста.

– Я подумаю над этим. – Джон похлопал Кевина по плечу. – Не раскисай, Кевин. Нас ждут великие дела.

– Какой код запуска? – поинтересовался Кевин, осознав, что говорить о кольце с Парксоном сейчас бесполезно.

– Два – девять – восемь – три – ноль. Погуляй, развейся. – Парксон снова хлопнул его по плечу и вернулся к пленнице. Постояв несколько секунд, Кевин прошел в гараж.

Своего глайдера он никогда не имел, поэтому водитель из него был никудышный. С опаской забравшись в водительское кресло, Кевин закрыл дверь, пристегнулся. Собравшись с духом, набрал код запуска, двигатель машины мягко загудел. Отыскав взглядом клавиши навигации, Кевин открыл список пунктов назначения, отыскал универсам Олафсона. Ввел задание, глайдер тут же мягко поднялся в воздух.

Близился вечер, оранжевое солнце Леандры уже почти коснулось горизонта. В воздухе неслись потоки машин, Кевин несколько раз испуганно хватался за ручку управления. Впрочем, послушная автоматике машина уверенно и безопасно вела глайдер к цели. Лишь у самого универсама – Кевин узнал его по яркой красной вывеске – машина пискнула, прося перейти на ручное управление. Кевин так и сделал.

Когда он посадил машину, спина у него была мокрой от пота. Тем не менее, он остался вполне доволен собой – никого не задел, посадил глайдер точно на одну из свободный площадок. Взяв с сиденья несколько чеков, сунул их в карман, прихватил башмаки и вылез из машины.

Обувной отдел отыскался на третьем этаже. Просьбу Кевина поменять покупку выполнили без каких бы то ни было вопросов – продавец, улыбчивая девушка лет восемнадцати, помогла ему подобрать нужный размер. Старые башмаки – девушка приняла их за армейские – Кевин попросил отправить в утилизатор, что та и сделала.

В новой обуви, легкой и удобной, Кевин почувствовал себя не в пример увереннее. Он ходил по универсаму, при этом то и дело ловил себя на том, что высматривает потенциальную жертву – старая привычка брала свое. Тем не менее, Кевин не хотел нарушать свое обещание больше не воровать, хотя и понимал, насколько трудно его будет выполнить. Выйдя из универсама, он отыскал небольшой бар, выпил легкий безалкогольный коктейль. Немного посидел, наслаждаясь уютом этого места, потом, не без сожаления, вышел. В такие места частенько захаживает полиция, и без документов здесь лучше не находиться.