— Да. Но из них мало что понятно. Слушайте.

Он начал декламировать, и лицо его приняло отсутствующее выражение:

— Да, — сказал Дункан, откидываясь снова на спинку стула и поднимая бровь. — И что же нам с этим делать?

— Погодите, святой отец, — возбужденно начал Келсон. — Первая часть понятна достаточно: «...возрастет она в канун дня коронации и перейдет сполна...» — и означает это, что все должно произойти нынче вечером. «Святой человек», который послужит поводырем — это вы, отец, а «защитник», с которым я должен преклонить вдвоем колена... — он посмотрел на Моргана.

— Верно, мой принц, — кивнул тот. — Наши с Дунканом роли указаны, но вот ваша?.. Третью строфу я пока вообще не понимаю, но в четвертой явно содержится намек на ритуал коронации, когда архиепископ наденет перстень на вашу руку... правую руку! Как же я сразу не догадался?

— Да, конечно, — подтвердил Келсон. — Отец обычно о таких вещах говорил, пользуясь геральдическими терминами. Это на него похоже.

Келсон поднял брошь и вытянул левую руку.

— «Но правой суждено руке перенести страданье: в нее вонзятся Зубы Льва — для храбрых испытанье».

Он посмотрел на брошь, потом на друзей с забавно-удивленным выражением лица.

— Не понимаю, Морган. У льва нет зубов. Как же?..

— Погодите, — Дункан вскочил на ноги, потянулся за брошью. — Дайте-ка посмотреть.

Он внимательно изучил драгоценность, затем перевернул ее и коснулся застежки.

— Конечно же, — пробормотал он, и взгляд его сделался отсутствующим. — Всегда должно существовать какое-то препятствие, необходимость проявить мужество.

Морган медленно встал, не сводя глаз с Дункана.

— Зубы льва — это застежка? — спросил он тихо.

Взгляд Дункана прояснился.

— Да.

Келсон, перегнувшись через стол, провел пальцем по трехдюймовой тонкой золотой игле. И нервно сглотнул.

— Зубы Льва должны вонзиться в мою руку?

Дункан бесстрастно кивнул.

— Это... будет очень больно, да? — спросил Келсон еле слышно.

Дункан снова кивнул.

— Но другого способа нет, так ведь?

— Нет, мой принц, — ответил священник, лицо которого казалось особенно бледным на фоне его темного одеяния.

Келсон опустил глаза.

— Что ж, значит, это надо сделать. Вы приготовите все необходимое, отец?

— Да, мой принц, — ответил тот. — Вы с Алариком должны прийти сюда снова не позже, чем через час после повечерия.

И он низко поклонился.

Келсон тоже склонил голову в знак благодарности.

— Тогда я ухожу, отец. За оставшееся время я должен понять, что значит быть настоящим королем.

Он повернулся на каблуках и вышел с таким видом, словно на плечи его уже легла вся тяжесть королевского сана. Морган заторопился следом.

— Да поможет вам Господь, мой принц, — тихо сказал священник и благословил уходивших.

Морган молча шел по двору за своим юным господином, понимая, что мальчику необходимо побыть наедине со своими мыслями. Келсон тоже молчал, пока они не дошли до дверей, ведущих в королевские покои.

— Морган, — спросил он вдруг, — вы уверены, что мы собираемся сделать именно то, что надо?

— Ну, — задумчиво отвечал Морган, — даже если это не так и магия Бриона потеряна для нас навсегда, мы хотя бы попытаемся что-то сделать. Ведь это право каждого — попытаться, не так ли, мой принц?

— Вы, конечно, правы, Морган, — сказал тот. — Но что, если я не готов?

— Вы куда более готовы, чем вам кажется, — ответил Морган, протягивая руку к двери.

Но не успел он коснуться ручки, как тяжелая дубовая дверь медленно отворилась, и за нею на пороге они увидели испуганную и гневную королеву в сопровождении свиты.

— Где ты был, Келсон? — спросила она.

— С генералом Морганом, матушка. Разве вам не передали?

Сэниль перевела взгляд на Моргана.

— Что вы ему сказали?

Морган скрестил на груди руки.

— Рассказал о его отце, миледи. Можете спросить у него сами.

— Ну, Келсон? — нетерпеливо обратилась она к сыну. — И какою же ложью он тебя потчевал?

— Пожалуйста, матушка, не устраивайте сцен, — сказал Келсон, потихоньку продвигаясь в сторону своих покоев. — Едва ли есть нужда пересказывать вам, о чем мы говорили; вы же знаете, что я должен делать.

Она не ответила, и он обратился к офицеру своей охраны.

— Лейтенант, я ухожу к себе и не желаю, чтобы меня беспокоили до утра. Генерал Морган проведет ночь в моих покоях. Вам ясно?

— Да, ваше величество.

— Вот и хорошо, — Келсон повернулся к матери. — Спокойной ночи, матушка. Я увижусь с вами завтра перед процессией. А сейчас я должен отдохнуть.

Не мешкая более, он вошел в комнату, Морган — за ним, и до оставшихся в коридоре долетел решительный щелчок задвинутого засова. И после секундного замешательства королева со свитой вынуждена была удалиться.

Однако в тени за колоннами таился некто, кого ничуть не смутило и не расстроило то, что принц решил провести остаток дня в уединении. Разлад меж членами королевской семьи только позабавил его, и с мрачной улыбкой он дождался, пока последние звуки шагов затихли в коридоре, затем, запахнув на себе плотнее плащ оруженосца, выскользнул за дверь. Пройдя в королевскую конюшню, где его уже ждал оседланный быстрый конь, он переоделся в темный дорожный плащ и, прежде чем выехать, старательно закрыл лицо широким капюшоном.

Спустя час он был уже далеко за пределами города и, свернув с наезженной дороги на узкую извилистую тропу, поскакал в предгорья. Еще через какое-то время он спустился неверными тропинками по крутым склонам ущелья и совершенно не удивился, когда на дне этого ущелья его вдруг окружили со всех сторон одетые в синие мундиры солдаты.

— Кто идет? — свирепо вопросил их командир, хватаясь за рукоять меча.

— Лорд Ян, приехал повидаться с графиней, — ответил одинокий всадник, отбрасывая капюшон и спешиваясь.

Офицер с низким поклоном принял у Яна повод и сказал уже другим, подобострастным тоном:

— Простите, милорд. Мы вас не узнали.

— Это меня ничуть не удивляет, — сухо заметил молодой лорд, — поскольку я и не хотел, чтобы меня узнали. Открывайте вход.

Он повелительно махнул рукой, и солдаты поспешили исполнить приказание. Лейтенант приложил пальцы к высеченным в камне скалы неглубоким ямкам, и огромная плита сдвинулась в сторону, открыв в стене ущелья проход. Ян в сопровождении солдат вступил внутрь, плита, закрывавшая вход вернулась на место. Затем солдаты разошлись по своим постам, а вновь прибывший зашагал вперед по коридору.

Стук его каблуков отдавался гулким эхом от мраморных плит. Ян шел и думал, с какими неожиданными людьми сводит порой человека стремление к заветной цели. Вот и Голубая колдунья уже вполне ему доверяет, и после того, как они покончат с юным принцем, у него, Яна, будет достаточно времени и возможностей, чтобы самому завладеть силой колдуньи.

Он уверенно спускался по гранитной лестнице, громко звеня серебряными шпорами, и факелы в кованых подставках бросали кроваво-багровые отблески на его каштановую шевелюру, под которой таились еще более кровавые мысли.

Он миновал сторожевой пост, отсалютовал небрежно и, распахнув половинки золотых дверей, проскользнул внутрь. Затем оперся спиною на изукрашенные дверные ручки и, отогнав на время все темные помыслы, остановил пристальный взгляд на женщине, которая расчесывала в этот момент свои длинные, серебристые, отливающие голубизной волосы.