Однако на сей раз Луне удалось без помех дожевать. Лишь затем он ответил:

– Ты, парень, ошибаешься. Приматы оладьев не едят.

Впрочем, и попугай оказался на высоте.

– Пр-рошу пр-рощения, – заявил он.

– Действительно, все понимает! – в который раз восхитилась Дятлова.

– Эх, – Варвара с сожалением поцокала языком. – Если бы наш Герасим был таким умным.

Наташка, жеманно прикрыв рот ладошкой, хихикнула.

– Глупые вы люди, – обозлился Муму. – И общаться с вами скучно.

– Ты, Герка, лучше ешь, – Марго поспешила разрядить обстановку. – Иначе Луна все слопает, и тебе нечего не достанется.

Предупреждение было совершенно не лишним. Едва глянув на блюдо, Каменное Муму в этом убедился. Гора оладьев, главным образом стараниями Павла, таяла на глазах. Впрочем, и остальные принимали самое активное участие в уничтожении лакомства.

– Гады! – взвыл Герасим и начал быстро есть.

– Пр-родался, – вынес вердикт попугай.

Муму даже не расслышал. Его вниманием целиком и полностью завладели оладьи.

– Ешьте, ешьте, пока горячие, – улыбнулась Ариадна Оттобальдовна. – Кстати, Ваня, – обратилась она к Холмскому. – Как там твоя бабушка?

– Нормально, – бросил в ответ Пуаро.

– Что-то никак не могу ее дома застать, – продолжила Ариадна Оттобальдовна. – Вроде бы только из больницы человек вышел. Где она у вас пропадает? К врачам, что ли, по-прежнему ходит?

– Какие врачи? – отмахнулся Иван. – Она все время на лекциях.

– На лекциях? – изумилась бабушка Марго. – Какие еще лекции?

– А по-моему, все понятно, – ухмыльнулась Варя. – Ванина бабушка решила кончить еще один институт.

– Правда? – еще больше удивилась Ариадна Оттобальдовна.

– Да нет, – внес ясность Иван. – Зачем бабушке институт, когда она уже на пенсии. Просто в больнице она подружилась с Виолеттой Феофановной, которая давно на эти лекции ходит. Ну, вот, а теперь они обе поправились и ходят туда вдвоем.

– А что за лекции? – заинтересовалась Ариадна Оттобальдовна.

– Да я точно не знаю, – Пуаро никогда особо не интересовался бабушкиными увлечениями. – Но вроде чего-то там о культуре и здоровье. Ну сами, наверное, знаете, что моей бабушке нравится.

– Странно, – обиженно пожала плечами бабушка Марго. – Гетта даже мне ничего не сказала. Я бы тоже с удовольствием составила им компанию. Обязательно ей вечерком позвоню. Она когда сегодня дома будет?

– Точно сказать не могу, – признался Иван. – После школы ее дома не было. Может, сейчас вернулась. Хотя нет, – вспомнил он. – Бабушка мне утром сказала, что у них вечером опять какое-то мероприятие намечается. Но я передам ей. Она позвонит.

– Передай обязательно, – бабушка Марго была явно заинтригована.

Вообще-то, обычно дел было больше как раз у нее, а Генриетта Густавовна постоянно рвалась с ней общаться. Ибо бабушка Ивана, всю жизнь проработавшая редактором в крупном академическом издательстве, после выхода на пенсию испытывала, по ее собственным словам, «драматический дефицит общения». А в лице Ариадны Оттобальдовны «наконец обрела родственную натуру, с которой можно поговорить о высоких материях».

– Очень странно, что Геточка мне так давно не звонила, – на сей раз с недоумением повторила Ариадна Оттобальдовна.

Иван снова пообещал передать Генриетте Густавовне, чтобы она связалась с Королевыми. Из передней послышались три звонка.

– Это за мной, – враз погрустнел Сеня. – Эх, поеду. Спасибо вам за оладьи. И вообще, за уют и за ласку.

– Ты, уют-ласка, пожалуйста, попроси вашего дядю Васю завтра пораньше тебя к школе подвезти, – напутствовала напоследок Варя. – А то ведь нам еще повесить эту штукенцию надо.

– Естественно, попрошу, – пообещал Баск.

Все пошли провожать его в переднюю. Там уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу впущенный внутрь Маргаритой шофер-охранник Баскаковых по имени дядя Вася.

– Давай, давай, шевелись, Семен, – поторапливал он. – Я уже отцу сказал, что выезжаем.

– Дядя Вася, мне завтра пораньше в школу надо. – Баск решил сразу его предупредить.

– По дороге разберемся, – шофер уже бесцеремонно выталкивал его на лестницу.

– Пока, братцы, – с тоскою выдохнул Сеня и сел в лифт.

Остальные тоже начали собираться.

– Хорошая газета получилась, – уже надев пальто, сказала Наташка Дятлова. – Можно я еще раз на нее посмотрю, а то ведь завтра уже повесим.

– Пожалуйста, – разрешила Марго и очень выразительно покосилась на Варю.

Наташка, не раздеваясь, пошла в гостиную. Но так как никто не составил ей компании, довольно быстро вернулась:

– По-моему, очень удачно вышло, – посмотрела она на Ивана.

– Жизнь покажет, – неопределенно откликнулся тот.

– До завтра, – хмуро произнесла Марго, которой совершенно не нравилось, что Дятлова уделяет столь пристальное внимание Пуаро. «Слава богу, мы с этой газетой справились, и теперь Наташка от нас отвяжется», – про себя добавила девочка.

Уже когда ребята вызвали лифт, на лестничную площадку выглянула Ариадна Оттобальдовна.

– Ваня, а твоей бабушки так и нет дома. Я только что ваш телефон набирала. Но ты обязательно ей передай, что я жду ее звонка.

– Ну, конечно, передам, – пришлось в третий раз пообещать ему.

Вся компания загрузилась в лифт. Когда кабина остановилась на этаже Холмских, Герасим не преминул в сотый раз предупредить:

– Помни, Пуаро, что завтра нужно явиться в школу пораньше.

– При всем желании не забуду, – усмехнулся Иван. – Встречаемся ровно в восемь внизу, у подъезда.

– У нашего подъезда, – уточнил Каменное Муму. – Он ближе к школе, чем ваш с Марго.

– Герочка экономит силы, – фыркнула Варя.

Жили они с Герасимом в том же доме номер восемнадцать по Ленинградскому проспекту, только во втором подъезде, который и впрямь находился метров на сорок ближе к улице «Правды». Но дело было, конечно, не в подъезде, а в Герасиме.

– Как хочешь, – согласился Иван.

Друзья уехали вниз. Он отпер ключом собственную дверь. Электронный замок сперва зажужжал, и только после этого открылся. Иван все еще никак не мог привыкнуть к нему. Это новейшее достижение замковой техники появилось у них недавно. Его установил отец Ивана, Константин Леонидович, после того, как к ним в квартиру влезли.

Больше всего по сему поводу негодовала Генриетта Густавовна. Возвратившись в обществе новой подруги с первой лекции, она не смогла попасть домой. Пытаясь открыть дверь, повернула что-то не так, и Константин Леонидович был вынужден вызывать специалиста из сервисного центра, которому пришлось заново программировать «электронное чудо».

Иван шагнул в переднюю. Замок с жужжанием защелкнулся. Из комнаты бабушки послышались шаги. Мальчик вздрогнул. «Неужели опять залезли?» – пронеслось у него в голове.

Иван застыл в передней. Свет в квартире нигде не горел, хотя уже сгущались сумерки. «Что делать? Что делать?» – пульсировало в голове у мальчика. Умнее всего, наверное, было бы попытаться выбежать снова на лестничную площадку, а там, глядишь, и до Марго можно успеть добраться. Однако, во-первых, Ивана не слушались ноги, а во-вторых, этот замок быстро не откроешь.

Пуаро охватила полная паника. Вдруг дверь комнаты Генриетты Густавовны распахнулась, и на пороге возникла она собственной персоной.

– Ах, это ты, Иван, – спокойно произнесла бабушка и включила свет.

Едва глянув на нее, внук издал изумленное восклицание. Генриетта Густавовна была… в его наушниках, а на поясе ее халата висел его собственный плеер.

– Ба…ба…ба, – заикаясь, пролепетал внук, а про себя подумал: «По-моему, она тронулась».

Дело в том, что никто в их семействе так не возражал против плеера, как Генриетта Густавовна. По ее мнению, внук, вместо того чтобы «приобщаться к великой классической музыке», целыми днями «слушает в своих наушниках всякую отупляющую дребедень» и «попусту тратит лучшие годы, совершенно интеллектуально не развиваясь».