Громадный парк был пустынным, порхали и чирикали птицы, жужжали насекомые.

– Не самое удачное время вы выбрали для визита, – сказал молодой человек, когда они свернули на одну из дорожек. – Сейчас едва закончился завтрак, больные на процедурах. Не знаю уж, почему главный велел вас пустить.

– Лучше тебе и не знать. – Иван криво ухмыльнулся. – Как сказал Экклезиаст – во многом знании многие печали…

Молодой человек глянул на него поверх очков.

Дорожка привела их к небольшому двухэтажному зданию, построенному в виде буквы «П». Когда поднялись на крыльцо, Игорь увидел над дверью табличку с надписью «Административный корпус».

Внутри, в просторном и светлом коридоре, встретил запах влаги, чуть позже попалась пожилая санитарка, натиравшая пол тряпкой. На посетителей она посмотрела недружелюбно, пробормотала что-то вроде: «И ходют тут, и ходют всякие, а мне потом убирай…»

– Прошу вас, – молодой человек остановился у обитой кожей двери, на которой висела табличка «Главный врач», и потянул за ручку.

В приемной гостям мило улыбнулась секретарша – девушка совершенно кукольной внешности. Иван, засопел, глядя на нее, Сергей заулыбался, Олег остался невозмутим, как обычно.

– Проходите, – секретарша открыла еще одну дверь, и они вошли в кабинет, небольшой, с жалюзи на окне, с сейфом в углу и черепом на нем.

За столом восседал главный врач, похожий на Мефистофеля из какого-то старого фильма, – блестящие черные волосы уложены волосок к волоску, бородка клинышком и пронзительные темные глаза на узком лице.

– Прошу, – сказал главный врач звучным баритоном. Когда улыбнулся, блеснули безупречные зубы. – Лидочка, пару стульев для наших гостей. Вы понимаете, у меня нечасто бывает столько посетителей…

После несколько мгновений суматохи гости расселись около стола, а главный врач посмотрел на них выжидательно.

– Так-так-так, – сказал он после паузы. – Вы хотите видеть больного Ильина, если я ничего не путаю?

– Да, – ответил Олег.

– Так-так-так, – повторил главный врач, и тонкие длинные пальцы его погладили лежавшую на столе историю болезни, толстую и довольно истрепанную. – Вы его родственники?

– Можно сказать и так. – Олег кивнул.

– Если судить по документам, то Ильин поступил к нам восемь лет назад, – проговорил главный врач, – и за это время к нему никто не приходил. Ни разу. Мы уже думали, что родственников у него не осталось. И что тот, кто поместил его сюда, погиб, не оставив наследников. Хотя деньги на содержание больного продолжают поступать регулярно. Удивляет меня также то, почему больной не был направлен в интернат для инвалидов. При столь долгом сроке лечения это нормальная практика…

Иван кашлянул, Сергей устало улыбнулся.

– Это очень интересно, – сказал Олег. – Но можем ли мы увидеть Ильина? Нам очень нужно побеседовать.

– Отказать вам я не могу… – Главный врач сделал паузу. – Мы держим его в отделении для буйных, но никаких препаратов не применяем. Ильин почти всегда спокоен. Таково было условие договора… Так-так-так. Ладно, через пять минут Ильина приведут в комнату для свиданий, но беседовать вы будете в присутствии санитаров и врача.

– Они ничуть не помешают, – сказал Олег.

– Тогда прошу вас, идите за Петром, – и главный врач поднялся, вскинул руку, указывая на дверь.

В приемной их ждал тот же молодой человек в очках.

– Пойдем, – сказал он уныло, и они вышли в коридор.

– Не нравится мне этот слишком умный врач, – пробурчал Иван, склонившись к самому уху Сергея.

– Даже если он и будет о чем-то задумываться, то это не наша проблема, – отозвался тот.

Из перекладины буквы «П» свернули в одну из ее ножек. Войдя в первую же дверь, очутились в небольшой комнате, где из мебели имелся стол и табуреты, на окне виднелась решетка.

– Садитесь, – молодой человек указал на стол. – Вы с одной стороны, он с другой. Сейчас Ильина приведут.

Дверь скрипнула, в комнату вошел могучий детина в белом халате и шапочке, рябой, с носом картошкой, а за ним – невысокий лысый человечек в пижамных штанах и рубахе, полосатой, словно ее сшили из матрасной ткани. Замкнул процессию еще один здоровяк, судя по комплекции, занимавшийся тяжелой атлетикой.

Лицо лысого показалось Игорю странно, пугающе знакомым – узкий подбородок, темные, чуть раскосые глаза, полные смятения и беспокойства. Высокий лоб и поросль черных волос на затылке. Возникло ощущение, что в этом лице чего-то не хватает, какой-то важной детали…

Увидев ожидавшую его четверку, лысый вздрогнул. Вскинул руки, точно защищаясь, и сделал шаг назад.

– Ну-ну, не стоит беспокоиться, – мягко проговорил молодой врач. – Это ваши родственники, они пришли с вами побеседовать.

– Нет! Не они! – тонким, пронзительным фальцетом воскликнул лысый. Игорь невольно вздрогнул, почувствовал жалость и одновременно омерзение – смотреть на этот обломок человека было неприятно. – Пусть уйдут!

И лысый тонкой, дрожащей рукой указал сначала на Сергея, а потом на Игоря.

– Э, ну… – молодой врач нахмурился.

– Подождите в коридоре, – сказал Олег спокойно. – А мы с ним поговорим, как равные с равным.

Иван покачал головой.

– Ради бога, подождем, – проговорил Сергей. – Пойдем. Не думаю, что это будет так уж интересно.

Они с Игорем вышли в коридор, и один из санитаров плотно прикрыл дверь.

– Вот нас и выгнали, – сказал Игорь. – По-моему, этот Ильин на кого-то здорово похож. Вот только не пойму – на кого.

– А ты, когда общаешься с нами, меньше верь глазам своим, – голос Сергея прозвучал тускло, устало. – Мы – не те, на кого похожи, хотя обладаем их именем и памятью. Мы мертвые, а они были живые. Не я дружил и ссорился с Мариенгофом, кутил с Айседорой, ездил в Баку и Тбилиси…

И, сделав паузу, он прочитал:

Из-за прикрытой двери донесся недовольный вскрик, а за ним – частое-частое, жалостливое бормотание.

– И все же мне странно, что этот тип оказался именно тут, – сказал Сергей. – Он мог бы устроиться куда лучше.

– В Китеже?

– Нет, он один из немногих, кого никогда не примут в Китеже. Но, мне кажется, после смерти он понял, что именно сотворил с Россией. Не выдержал и на самом деле сошел с ума. И мыкается по психушкам вот уже лет шестьдесят…

И в этот момент Игорь осознал, кого именно напомнил ему пациент сумасшедшего дома на окраине Донецка и чего не хватало в его внешности – усов и бородки. Осознал и покрылся холодным потом.

Бормотание прекратилось, а через минуту дверь скрипнула, и в коридор вышли Олег и Иван.

– Видит господь, этот грешник и вправду не в себе, – сказал Иван. – Но ничего, нас он понял.

– В себе он или нет, без него российский синклит – не синклит, – добавил Олег. – Где там этот доктор?

Из комнаты для бесед появился молодой врач, глаза его за стеклами очков были удивленно вытаращены. Повел их обратно к кабинету главного и мимо него – к выходу. Когда вышли наружу, стало ясно, что парк перестал быть пустынным. Люди в таких же, как у Ильина, полосатых пижамах появились на дорожках и лавочках.

– Сейчас у нас время прогулки, – сказал молодой врач, а затем вздрогнул. – Хотя чего я вам это рассказываю? Вы ведь не из инспекции?

– Нет, не из инспекции, – улыбнулся Сергей.

Прошли мимо лавочки, на которой два старика играли в шахматы. Игорь глянул на доску и обнаружил, что она шестигранная, да и клетки той же формы, да и раскрашены в три цвета – красный, черный и белый.

Санитар прокатил инвалидную коляску с женщиной. Глаза ее были закрыты, на лице застыло мечтательное выражение.