– Многая лета! – грянул невидимый Игорю хор. Мощные голоса обрушились с силой водопада. – Многая лета государю Иоанну Васильевичу! Многая лета! Многая лета! Победоносная слава и благоденствие!

Все перекрестились.

– Милость и суд воспою тебе, Господи… – затянул хор.

За священником появился юноша лет семнадцати в собольей шубе, рыжеватый, с очень решительными черными глазами. Их взгляд прошелся по собравшимся, и головы склонились еще ниже.

Юноша зашагал по проходу в толпе, что вел к возвышению с креслами. За ним двинулся еще один, помладше, такой же рыжий, черноглазый, но с безвольным мягким ртом и добрым взглядом.

В руках держал миску с золотыми монетами.

У возвышения отроков встретил богато одетый священник, в высокой шапке, с блистающим крестом в руке, с седой бородой и выпиравшим пузом, скрыть которое не могла даже широкая ряса.

Хор затих, священник перекрестил старшего из юношей и сказал:

– Мир тебе, государь Иоанн Васильевич, в доме божием. Почтим же память святых отцов наших!

И они двинулись в обход икон.

Игорю было плохо видно, но все же смог заметить, что оба юноши целовали образа. Когда обошли все, вернулись к возвышению с креслами. Священник уселся в одно, старший из отроков в другое, младший встал рядом с ним.

Вновь грянул хор, и начался молебен.

Тут Игорь на время потерялся, поплыл, как иногда бывает во сне, все вокруг размазалось, перед глазами замелькали желтые и синие пятна. Когда картинка заново обрела четкость, старший из юношей стоял рядом с креслом, около него топтался дородный священник.

– Будь же ты Давидом для народа православного! – провозгласил он громогласно и сделал какое-то движение.

Когда повернулся, стало видно, что поверх шубы на юноше появились вышитые золотом оплечья, а в руках – утыканный драгоценными камнями шар с большим крестом на нем и длинный жезл.

– Да оградит тебя сила Святого Духа! – сказал дородный священник, и двое других, одетых чуть менее великолепно, подали ему шапку, покрытую золотой тканью, по окружности обшитую собольим мехом, а сверху украшенную рубинами и золотым крестом.

В сиянии свечей драгоценные камни переливались, казались каплями живой крови.

– Да будет с тобой ужас для строптивых, а око милости для послушных! – сказав так, дородный священник положил шапку на голову юноше. – Так ныне, и присно, и во веки веков! Аминь!

– Аминь! – отозвалась толпа, и все начали креститься.

– Господь помазал царя елеем радования, одел его силою с высоты, наложил на главу его венец от камене честнаго, – торжественно заговорил священник. – Даровал ему долготу дней, дал в десницу его скипетр спасения, посадил его на престоле правды, сохранил его под своим покровом и укрепил его царство.

– Спаси, господи, люди твоя! Многая лета! Многая лета государю Иоанну Васильевичу! – вновь заголосил хор так, что сами стены вздрогнули.

Младший из юношей выступил вперед и осыпал старшего золотыми монетами из миски. Даже сквозь пение пробился тихий звон, когда кругляши из драгоценного металла покатились по полу.

Толпа заревела, а старший из юношей сел, гордо выпятил подбородок, на котором виднелись черные с рыжиной волоски – первые вестники отраставшей бороды. Угольные глаза блеснули торжеством.

Тут Игоря закачало, дернуло, он покачнулся и…

…открыл глаза.

– Что, мы приехали? – спросил Игорь.

– Нет еще, – ответил сидевший рядом Иван. – А ты что, заснул?

– Да, задремал. Честно говоря, я и забыл, когда последний раз спал нормально, в кровати, а не на полке в поезде.

Нахлынули воспоминания – о квартире, где прожил последние годы, о родителях и Кате. Вспомнилась работа, потянуло туда, в кабинет, за монитор, что раньше казался наказанием божьим. Сесть за клавиатуру, пообщаться с клиентом, только что потерявшим деньги…

Интересно, что думают подчиненные, обнаружившие, что их начальник пропал?

А уж начальство как удивлено…

Встряхнув головой, Игорь отогнал непрошеные мысли и принялся смотреть в окно. Они ехали где-то в предместьях, по обочинам стояли «хрущевки», безликие и серые, как бетонные блоки. Промелькнула школа, спортплощадка около нее, бегавшие с мячом пацаны.

За школой свернули направо и поехали вдоль ограды большого и очень густого парка. Боярышник стоял сплошной стеной, над ним поднимались кроны кленов и берез, в разрывах зелени мелькали силуэты зданий, похожих на санаторные корпуса.

– Приехали, – сказал таксист мрачно. – Вам куда, к главной проходной?

– Именно туда, – ответил Олег. – Вам придется подождать. Мы приехали родственника навестить, вряд ли надолго задержимся.

Водитель глянул на него удивленно.

Открылась проходная – будка, в ней пара охранников в темной форме, шлагбаум в открытых воротах. Только когда остановились, Игорь разглядел, что по верху забора тянется колючая проволока, а на столбах торчат камеры, направленные не наружу, а внутрь.

– Пока посидите, – сказал Олег. – Я пойду договорюсь насчет того, чтобы нас пустили.

– А мне надо это… с вами? – спросил Игорь.

Он испытывал тревогу, смутное беспокойство, нежелание идти туда, где обитают лишившиеся рассудка люди. Безумие, пусть даже и чужое, вызывало тревогу, омерзение, страх.

Олег, сидевший впереди, повернулся, глянул на Игоря серьезно и спокойно.

– Нужно. Без тебя ничего не получится.

– Ладно, – Игорь кивнул.

Олег выбрался из машины, направился к будке. Один из охранников приоткрыл дверь, вышел навстречу. Стало видно, что на поясе у него, помимо рации, висит кобура, слишком маленькая для обычного пистолета.

Олег сказал что-то, охранник улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Слишком рано мы приехали, – пробурчал Иван, глянув на золотой «Ролекс» на запястье.

По местному времени было ровно десять часов.

– А что это за место? – спросил Игорь.

– Центр психического здоровья «Фрейд», – ответил водитель. – Вроде бы элитная клиника, где богатых психов лечат. Но только слава у него дурная. Будто сюда мужья жен прячут, а племянники – богатых дядюшек, от которых хотели бы избавиться. Правды, ясное дело, не знает никто, но говорят разное…

К разговору Олега с первым охранником подключился второй, очень высокий и какой-то нескладный. Бросив несколько реплик, он принялся чесать в затылке, а потом вернулся в будку и поднял трубку телефона.

На дороге, уходившей в глубину парка, показалась машина – старенький «ЗИЛ»-фургон, на борту у которого виднелась надпись «Продукты». Подъехав к шлагбауму, просигналил. Охранник в будке кивнул, махнул водителю рукой, и полосатое бревно поехало вверх.

Грузовик выехал наружу и укатил, шлагбаум опустился, а через мгновение длинный охранник кивнул и положил трубку.

– С начальством связывался, – проговорил Сергей. – Решал, что с нами делать – то ли дать пинка под зад, то ли пустить…

Второй охранник выглянул из будки и бросил одно-единственное слово. Олег повернулся к такси и замахал рукой.

– Пинок в зад отменяется, видит господь. Наш выход. – Иван пихнул Сергея в бок. – Ты чего сидишь, вылезай?

Выбравшись из машины, Игорь ощутил запах свежей зелени, услышал шорох листвы.

– Сейчас за нами придут и проводят внутрь, – сказал Олег, когда остальные трое подошли к нему.

Ждать пришлось недолго. Сергей не успел докурить сигарету и до середины, как на обочине дороги показался молодой человек в очках и белом халате. На голове его курчавились похожие на медную проволоку волосы, а из кармана халата торчала блестящая черная ручка.

Молодой человек подошел к будке, с некоторым удивлением оглядел посетителей.

– Ага… вас четверо? – сказал. – Хм, ну ладно. Николай Андреевич велел сначала к нему. Пойдемте.

Прошли в узкую щель между шлагбаумом и будкой, зашагали по обочине дороги. Когда миновали полосу боярышника, стали видны аккуратно подстриженные лужайки, лавочки с ажурными спинками, посыпанные песком дорожки, а также клумбы с розами, тюльпанами и другими цветами, которых Игорь не знал.