Папы обычно довольно сильно влияют на жизнь множества стран. Притом, что особенно дорого, понтифики не являются политиками. Политики, с теми все ясно: им надо нравиться простой незатейливой публике, они скачут на потребу толпе. Им приходится врать, кем-то прикидываться, обещать разное, чтоб их не выгнали с работы и позволили еще несколько лет покомандовать. Не то папа: ему на этой Земле не перед кем отчитываться. И не надо, как некоторым, дожидаться начала второго срока, чтоб взяться наконец за дело своей жизни. Что люди скажут? Да пусть говорят что хотят, пустое это все… Это не к папе вопрос.
Ну, в принципе вокруг довольно много людей независимых и несгибаемых. Однако мало таких, к которым миллионы, а может, и миллиарды прислушиваются со всем возможным вниманием. Пожалуй, в этом все дело.
Я вам не скажу за всю Баварию, но в Мюнхене особенно хороши ранние субботние утра, бездельные и сонные, и солнечные, когда свежо и звонко на улицах. И вот в такое утро перед завтраком плывешь по бассейну, какие обыкновенно устраиваются на крышах хороших отелей, смотришь на город, раскинутый внизу, а там – чистая отмытая зелень, тихие деликатные трамваи, черепичные крыши, башни и башенки, соборы, страшно знакомые многим по Риге, выстроенной немцами же… И вдруг примечаешь вдали, над обрезом крыш, уже над землей как будто облачка, тучки, в которых белое с почти черным. Но стоит присмотреться, понимаешь: это Альпы! Белое – это снег, а темное, что казалось темной водой внутри тяжелого облака, – это густая зелень сосновых лесов. В ясную погоду горы видны особенно хорошо… Альпы! Слово-то какое… Так и тянет к себе. А в чем проблема? Взял машину, сел, поехал – и, грубо говоря, через 40 минут ты уже в предгорьях, в баварской глубинке. Сельская местность, густой прозрачный воздух, крепкий запах трав и свежайшего навоза, холмы и перелески, глубокая зелень, шпили аккуратных сельских церквей, тут и там крестьянские здоровенные дома, крытые тяжелой красной черепицей, палевые бычки на пастбищах, отмытые до блеска новенькие трактора, сияющие автомобильным лаком что твои «мерседесы». И самое главное – тут Альпы уж совсем близко, их почтительно рассматриваешь снизу вверх.
Там, конечно, не найти блеска и роскоши, и размаха, и шопинга, как в больших городах, – но можно найти свои плюсы, сделать свои трогательные находки. Я, к примеру, нашел в предгорьях Альп деревеньку Фрасдорф, а в ней – постоялый двор «Карнер». Карнер – фамилия симпатичной дамы, которая купила заведение в 1982 году. Трехэтажный крепкий дом, в хорошем состоянии – расскажи кому, что заведение функционирует с 1576 года, так не поверят. А зря: там же на все документы, архивы, нотариусы с давних пор… Есть, к примеру, письменное разрешение на варку пива, которое постоялому двору выдал лично курфюрст Фердинанд Мария. Все в порядке: подпись, печать, дата: 1663 год. Дела у постоялого двора шли весьма хорошо уже в те годы. Этому есть весьма убедительные, хотя и косвенные доказательства. История сохранила для нас датированную 1705 годом письменную жалобу на австрийских солдат, которые в рамках войны за испанское наследство занимались грабежом в этих краях. Так вот с интересующего нас постоялого двора они вывезли ни много ни мало 1 тысячу 640 гульденов, чего в те времена хватало на покупку 100 коров. Примечательно, что через 100 лет – в 1806-м – деньги с хозяев заведения вымогали уже французские солдаты, расквартированные в деревне. Те придут – грабят, эти – грабят… В общем, как говорится, куда бедному крестьянину податься?
Дело прошлое, все эти вторжения из-за границ. Хотя, конечно, и сейчас во Фрасдорфе полно приезжих. На парковке машины, судя по номерам, из Кельна, Дюссельдорфа, Бонна – и вовсе из ближнего зарубежья… Как людей заносит в простую баварскую деревеньку? Чего им тут, казалось бы, искать? Мало ли деревень кругом! Раньше – понятно, какой был смысл. Деревня лежит приблизительно на полпути между Зальцбургом и Мюнхеном. Этой дорогой везли соль, которая по-немецки будет Salz, отсюда, соответственно, и Salzburg, где Burg – это за́мок). Фактически это был такой немецкий чумацкий шлях. В один прием обозам проделать весь путь не удавалось, в аккурат во Фрасдорфе чумаков заставала ночь. А раз остановка, так, значит, надо где-то ужинать и спать. Успех постоялого двора объясняется как раз тем, что он возник в нужном месте и в нужное время. Да и 400 с лишним лет кулинарных упражнений тоже не прошли даром: ресторану постоялого двора в свое время дали аж две мишленовских звезды. И это в деревне! Сельская, так сказать, простота! Но конечно, назвать эту местность глушью все же никоим образом нельзя. Как-никак тут два старинных знаменитых города вблизи да горнолыжные трассы (до ближайшего подъемника 5 километров), одна причем на леднике, то есть в работе и зимой и летом, а еще в 15 минутах езды – знаменитое озеро Химзее с пляжами и причалами… Видите, не все так просто, как кажется на первый взгляд. Так что ресторан высокой кухни тут не случайно возник, и нельзя сказать, чтоб он пустовал… Шеф-повару это вскружило голову до такой степени, что он ушел в самостоятельное плавание. По правилам Мишлен, звезды в таких случаях снимаются по крайней мере на время. Но даже при формальном и временном отсутствии звезд еда такая, что завсегдатаи Куршевеля, с которыми я обедал у «Карнер», довольны. Они медленно пережевывали пищу и вслух рассуждали:
– Так, значит, в Куршевеле что? Каталки. Так и тут – тоже каталки. Далее еда… Тут она никак не хуже, чем там. Но тут в отличие от Куршевеля можно жену отправить на шопинг в тот же Мюнхен! Или в Зальцбург на экскурсию. А от Куршевеля до Женевы три часа пилить – это нереально… И потом, возле Куршевеля, кажется, нет озер, к тому ж не слыхать, чтоб туда ездили летом… Гм… А ну-ка дайте еще раз карту вин!
Нового шефа зовут Gerit Junge. Скоро Мишлен ему устроит экзамен, для начала на одну звезду.
– Страшно?
Он смеется. Подумаешь, экзамен!
– А какое твое блюдо тебе больше нравится?
– Пожалуй, гусиная печень. Из Франции получаем.
Я после специально отведал: печень таки удалась.
Хотя в принципе еда – это не самое важное в жизни. Местные краеведы покажут вам могилку некоей Марии Фуртнер (похоронена в 1884 году), местной достопримечательности, которая все 56 лет своей жизни (не считая младенчества) принимала в пищу исключительно воду, чем страшно озадачила тогдашних ученых. Но даже при всем при том, что некоторые вообще не едят, все-таки приятно, когда есть возможность вкусно поужинать – с чувством, с толком, с расстановкой. Я, кстати, был уверен, что название этой деревни, Фрасдорф, связано с кулинарией, по-немецки ведь Frass – это жратва. И одно s, казалось мне, просто потерялось. Но – нет. Старожилы уверяли меня там, что имелось в виду совершенно другое слово – Frase, то бишь фреза, что в старинные времена, говорят, означало также и долину.
Так, значит, Фрасдорф… Я полюбил пешие прогулки по ее окрестностям. Выходишь за околицу, и – вперед по добротному асфальтовому проселку… Там будет на пути скучная для местных вещь, но для нас совершеннейшая экзотика – открытый публичный бассейн, бесплатный: его вскладчину «вырыли» сельские жители. В самом деле, отчего ж не вырыть? Не у каждого ж есть свой на, скажем так, приусадебном участке.
А там развилка: налево пойдешь – в Tauern попадешь, направо – в Grainbach… Мне, конечно, больше глянулся первый вариант. Я исходил из того, что в латыни в старые времена не было разницы между V и B, да и сейчас есть написание Bvlgari, – и я рассчитывал после часовой прогулки оказаться в горной такой сельской таверне… И взял, конечно, влево, а там – вперед по извилистой дороге, вверх-вниз, вверх-вниз, это ж предгорья. В основном, правда, все-таки вверх. Путь пролегает главным образом по лесу. Среди лугов с рулонами сена, запакованными, надо же, в пластик (мне вспомнилась советская история про знакомого колхозного пенсионера, которого долго тягали в ментовку за привезенный домой с поля полусгнивший рулон сена; к весне выяснилось, что прочие рулоны, не тронутые злоумышленниками, в угоду ложно понятой честности сгнили насквозь, до черноты, и всем было жалко, что их не украли). В лесу, на полянках, встречаются свежеспиленные сосновые стволы, аккуратно уложенные в штабеля и пронумерованные красной краской: это не что иное, как Ordnung. А вот забавный указатель: Kaltenbrunn. Неплохо. В переводе это означает всего лишь холодный источник.
