– А твой ресторан сколько баллов имеет в ресторанном рейтинге по Нью-Йорку?
– 23 из 30 возможных. Справочник все время про нас пишет немножко.
– Неплохой результат. Это сильно выше среднего.
– У меня никогда не было таких возможностей – взять повара, чтоб он готовил на 28 баллов. Это огромные расходы. У меня очень простой ресторан.
– Но о миллионе прибыли нет пока речи, как мы понимаем.
– Нет. У нас оборот полтора миллиона долларов в год. Остается обычно 200 тысяч прибыли в конце года. Для меня самое главное в жизни – это щедрость, гостеприимство и вот открытость невероятная, которую я узнал от грузин здесь, в России. Я всегда в те далекие годы хотел походить на грузин, ни на кого больше. У меня каждый день есть три новых тоста. А я выпиваю довольно много, как ты понимаешь. Минимум 10 рюмок по 50 грамм. Пол-литра. Каждый день.
– А анализ печени?
– Я его не делал никогда; не люблю врачей. Я только не могу сейчас пить чистую водку, только настойки: их не надо закусывать. Должен вам сказать – вы можете верить, можете не верить, – но я первый возродил традицию старых русских настоек. А вслед за мной «Столичная» и «Абсолют» тоже стали делать всякие настойки.
– Тебе надо изготавливать свою водку – «Каплан». И настойку «Фанни».
– Юз Алешковский замечательно пошутил по этому поводу. Когда Фанни Каплан выстрелила в Ленина, тот сказал: It’s so funny. Funny. Меня поражает вот что: каким образом за такой короткий срок в России была возрождена кухня полностью? Всюду вкусно! Вот на улице маленькие такие ларьки – «Картошка». Я как-то попробовал. Безумно вкусно.
– А в чем секрет твоих знаменитых щей?
– В том, что надо в эти щи положить большое количество разных сортов мяса. А мясо чтоб с косточкой, телятина, ребрышки свиные… Я обычно делаю из восьми сортов мяса. И вот щи всю ночь томятся на огне. Ко мне люди в Нью-Йорк специально прилетают на щи.
– Ты сам готовишь?
– Иногда. У меня вообще такое простое русское меню. Я каждый день люблю есть селедку. И рубец.
– Ты отсюда завозишь продукты?
– Нет, там все есть. К примеру, в Нью-Йорке есть две серьезные базы, которые занимаются копчением рыбы. И у них севрюга очень хорошая. А вот варенье у меня русское. Из Молдавии привозят. И вина я хотел привезти…
– А помнишь, ты в какой-то момент выгнал русских поваров и взял сальвадорцев?
– Сейчас у меня опять новая концепция: главный повар – из Ташкента. Шикарный совершенно парень, потрясающе все делает. Еще один повар родился в Германии, в семье эмигранта. Говорит по-русски, по-немецки, по-английски. Закончил одну поварскую школу у немцев, потом еще одну в Майами. Еще есть у меня и повариха из Ленинграда – в «Европейской» работала…
ИТОГО
– Дела у меня неплохо идут. Солидные люди ко мне ходят. Леня Ярмольник, Андрей Макаревич, Саша Абдулов… Слава Ростропович, Наташа Макарова, Володя Спиваков, Юрий Башмет… Они тут бывают каждый день, когда приезжают. И еще Фельцман, Виардо, Алик Слободяник, Купер, Збарский… Целков, Заборов… Кто тут живет, кто там – все смешалось. Вознесенский, Евтушенко, когда они здесь. Юрий Никулин захаживал… Никита Михалков бывал – и до «Оскара», и после. Он мне сказал: «Я знал, что ты будешь за меня рад». Хворостовский, Стрейзанд, Милош Форман… Сережа Лавров заходит, министр иностранных дел, – он довольно близкий мой кореш. Хорошо в Нью-Йорке. Но тем не менее столица мира – Москва.
– Что так?
– А потому что самые красивые люди – в Москве. Самые потрясающие рестораны – в Москве. Я поражен… На каких машинах ездят люди! Как одеваются! В Нью-Йорке такого нету. Серьезно, нету…
– Да, Рома, не зря от тебя сколько народу вернулось…
– А вот кто эти девушки?
– Это, Рома, бляди в основном.
– Да? А такие молоденькие, симпатичные.
– Да уж не как у вас в Нью-Йорке… Хотя ты и сам все знаешь. Понимаешь, что тут всяко лучше жить…
А.К. + И.С.
НЬЮ-ЙОРК, КАК ГОВОРИТСЯ, ГОРОД КОНТРАСТОВ
Внезапно пришлось слетать на пару дней в Нью-Йорк. Я вообще-то не очень люблю путешествовать бесцельно, но тут нашлось дело: в Америке готовится к выходу «Ящик водки» (может, вы слышали – это такая книжка, мы с Альфредом Кохом написали). А, на Брайтоне, разумеется? – уточняют проницательные читатели. Да нет, зачем же – там она и так продается в русских магазинах. Теперь же текст выйдет в переводе для нерусскоязычных американцев. Проблемы, конечно, есть. Мы долго там ломали голову с акулами издательского бизнеса: что делать с пассажами про «черножопых афроамериканцев», как лучше перевести на английский «ёб твою мать», как делить деньги и… Впрочем, не буду вас утомлять рассказом о скучных подробностях писательской кухни.
Теперь, когда мы с соавтором прилетели из Нью-Йорка обратно, товарищи спрашивают: «Ну, как съездили? Что Нью-Йорк? Стоит?» Чтоб 20 раз не излагать одно и то же, дам тут вам короткий отчет. Не жук все-таки нагадил – мотаться на длинный уик-энд через океан не часто приходится.
…Глядя из окна кеба на серые заборы и мрачные склады неживописного Куинса, через который непременно проезжаешь по пути из аэропорта на Манхэттен, я думал: ну и что? Вылитые Люберцы или Химки. Сейчас небось и IKEA будет по правому борту. Но как мелькнул первый невысокий, в четыре этажа, домишко из красно-черного кирпича, моду на который поселенцы завезли из Амстердама, – в груди потеплело. Все-таки. И появилось тонкое чувство, что я вернулся домой. Любимый город может типа спать спокойно. Иллюзия, конечно, но приятно. Я там не показывался после 9/11, и много было разговоров, что теперь там все иначе, все строго, все начеку и бдят со страшной силой. А то мы не знаем, как это делается… После того как в аэропорту меня строго разули и бдительно просветили мои ботинки рентгеном, я вышел в город с паспортом наготове: сейчас же патрули будут меня, иногороднего, шмонать и требовать регистрации. Сразу ж видно, что я не yappy, не латинос, не китаец и не негр – а значит, не местный, чужой. Мы ж понимаем. Однако оказалось, что до нас им таки далеко. Меня с моей внешностью типичного украинского гастарбайтера ни один мент не тормознул! Да и вообще по какой-то странной причине полицейские там не прохаживаются по улицам с хозяйским видом и не сверлят глазами прохожих. Чем же они, интересно, там занимаются? Любопытно…
Выхожу я, значит, в город… И должен вам сказать, что слухи о полувоенном положении, на которое якобы перешел Нью-Йорк, оказались преувеличенными. Ни зениток на крышах, ни заклеенных крест-накрест окон, ни блокпостов, как мы любим, – ничего! Тихо кругом, спокойно и даже безмятежно. А потом идешь, крутишь головой – и таки замечаешь, что город изменился. Тут и там по обеим сторонам Бродвея торчат новые высотки. И заселенные, и недостроенные. Причем новые дома, надо вам сказать, – это не какая-нибудь вставная челюсть Арбата со штампованными коробками – новостройки разные, их не спутаешь. Они этакие веселенькие: ломаные там плоскости, много синего, бирюзового, красного. В городе просто строительный бум! Мы как-то иначе себе представляли ситуацию издалека… Похоже, американцы просто морочат голову своим европейским напарникам. Типа – вот мы бедные и несчастные, все у нас плохо, помогите; видите, и доллар обвалился, нет сил поднять. Битый небитого везет, это мы проходили. Наблюдение позже подтвердилось походом по кабакам, в которых не протолкнуться. В рецессии, знаете ли, все с точностью до наоборот – сидишь один посреди пустого зала, и официанты едят тебя глазами.
Иду, значит, по Бродвею сверху вниз – так лимитчики и гости столицы считают своим долгом отметиться на Старом Арбате. И после долгой разлуки заново удивляюсь простым вещам. Чистому воздуху например. Ну вот откуда ему там взяться? Небось машин не меньше, чем в Москве. И город по размерам и населению уж никак не отстает от русской столицы. Так в чем же дело? Мы долго спорили, что решило вопрос: платиновые ли катализаторы, хороший бензин, морской ветер или все вместе, – но ответа не нашли. Кроме чистого воздуха, вот еще что настораживает на Манхэттене: автомобили с рабской предупредительностью тормозят перед тобой, дают пройти. Ты как-то быстро отвыкаешь от привычки перемещаться по городу короткими перебежками и приобретаешь совсем не русскую, человеческую какую-то походку. Не только потому, что водители лишены элементарного самоуважения, но и от отсутствия на тротуарах куч собачьего дерьма, которые так украшают Москву и какой-нибудь Париж. Хотя собак полно! Прохаживаясь с хозяевами, они то и дело застывают в характерной позе и срут где попало. После чего хозяин – вы не поверите – собирает это говно в кулек и идет с ним дальше, слова не сказав некультурной твари. Ну почему ньюйоркцы не могут себя вести как люди, в смысле как москвичи? Давайте мы тоже все бросим и пойдем говно собирать! Щас. Я иногда думаю: вообще все беды американцев оттого, что они такие негордые.
