Сначала Натан не двигался – ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать: путешествию пришел конец. Он медленно поднял вверх обе руки. В ушах все еще звенело от выстрелов, но он услышал приближавшийся сзади топот. Взявшееся из ниоткуда дуло вышибло стекло с его стороны и больно впилось Натану в ухо.

– Вылезай из машины!

– Пистолет! – крикнул кто-то другой. – У него пистолет на сиденье!

Две пары рук ухватили Натана за футболку и за волосы и потащили через разбитое окно.

– Ай! – закричал Натан. – Мне же больно! Я и так сделаю все, что вы скажете. – Он почувствовал, как осколки стекла впиваются ему в руки, в ноги, в живот.

Когда Натан оказался на улице, его швырнули на тротуар. Чья-то нога в ботинке прижала его лицо к асфальту, а двое полицейских заломили руки и защелкнули наручники.

– Пожалуйста, только не бейте меня, – просил Натан. – Я сделаю все, что вы скажете, честное слово.

За цепочку наручников полицейские подняли его на колени, а затем, взяв за трясущиеся плечи, поставили на ноги. Из носа у него текла кровь.

Третий полицейский подошел к ним, когда Натан уже твердо стоял на ногах рядом с машиной. Этот человек выглядел свирепо и явно на что-то злился. Над нагрудным карманом у него была прицеплена табличка с фамилией Уоттс.

Уоттс остановился в трех шагах от мальчика.

– Ты Натан Бейли? – спросил он.

– Да, сэр.

У Уоттса были пронизывающие насквозь волчьи глаза. Повернувшись к своим подчиненным, он сказал:

– В участок этого ублюдка.

Стэдмен подхватил Натана под руки и, как мешок с картошкой, швырнул на заднее сиденье машины. По пути в полицейский участок, а до него было почти двадцать километров, Натан ни разу не пошевелился. Он лежал на боку, поджав колени, и ждал, когда же к нему вернется надежда.

Удача сыграла с Лайлом Пойнтером странную шутку. Он намеревался затесаться среди полицейских Дженкинса под видом полицейского округа Брэддок, направленного в Пенсильванию наблюдать за ходом поисков. Это должно было сработать. Форма и удостоверение у него были настоящие. Даже номер его полицейского значка существовал в базе данных: под ним был зарегистрирован вымышленный полицейский из Банкстона по имени Терри Робертсон.

Таков был его план. В реальности же все оказалось гораздо проще. Когда в Дженкинсе он регистрировался в мотеле «Копье и мушкет», его внимание привлек специальный выпуск новостей. Пойнтеру стало интересно, что же такое произошло, из-за чего стоило в три часа ночи прерывать кинофильм.

На экране появилась фотография Натана Бейли с крупной надписью: «Взят под стражу». Радостный диктор сообщил, что самый известный беглец Америки схвачен полицией в округе Питкэрн, штат Нью-Йорк.

– Будь я проклят, – тихо сказал Пойнтер.

Он помнил, что округ Питкэрн находится на самом юге штата. Если поторопиться, он успеет туда за пару часов. Пойнтер молча развернулся и вышел из мотеля.

В полицейской машине Натан едва удержался от того, чтобы напомнить водителю – полицейскому по фамилии Стэдмен, – что ему всего двенадцать лет, а скручивали они его втроем. Он хотел рассказать ему, как его отец называл тех, кто скопом набрасывается на слабых. Натан многое хотел ему сказать, но решил, что лучше будет помолчать.

Стэдмен остановил машину и вышел. Через мгновение открылась задняя дверца и Натана за воротник и пояс вытащили наружу. Он знал, что с ним нарочно обращаются так грубо. Они хотели заставить его умолять о пощаде, но Натан в свое время уже достаточно умолял. Они могут мучить его, сколько захотят, но он не будет просить их перестать и не заплачет. Он будет бороться с ними молча, решил Натан. Одной лишь силой воли.

– Пойдем со мной, крутой парень, – скомандовал Стэдмен, заметив перемену в поведении узника.

Полицейский участок округа Питкэрн был очень маленьким даже по провинциальным меркам и состоял из комнаты дежурного, от которой отходило два коридора. Один вел к раздевалке и к буфету, служившему также залом для собраний. В другом коридоре находились две камеры, которые в будни обычно пустовали, а по выходным заполнялись пьяными.

Стэдмен отвел Натана прямо в камеру. Коридор заметно спускался вниз и заканчивался двумя тяжелыми деревянными дверями. Полицейский достал старомодный железный ключ, вставил его в скважину и повернул. Дубовая дверь бесшумно распахнулась, и Стэдмен отступил в сторону. Камеру освещала одна-единственная свисавшая с потолка лампочка. Кроме деревянной армейской койки и унитаза, в камере не было больше ничего.

– Ваш номер люкс, уважаемый мистер Бейли, – ухмыльнулся Стэдмен.

Натан попытался расправить плечи и войти внутрь с достоинством, но ему это не совсем удалось.

– Лицом к стене! – скомандовал Стэдмен.

Натан молча подчинился. Стэдмен снял с него наручники.

– Приятных снов, – пожелал ему Стэдмен, закрывая за собой дверь. – И берегись клопов.

Вот и все, подумал Натан. Все закончилось тем, с чего началось, – он попал в тюрьму за то, что попытался защитить себя. Он чуть было не расплакался, но сдержал слезы. У него будет еще пятьдесят или шестьдесят лет, чтобы как следует поплакать. Нет смысла тратить все слезы сейчас.

Боже, как же здесь было холодно. Он осторожно взялся за уголок казенного одеяла и откинул его, ища глазами клопов. Их не было. Накинув одеяло на плечи, он сел на край койки, которая под весом его сорока килограммов рухнула на пол. Одна из деревянных ножек была отломана и стояла только для вида. От удара о цементный пол снова заныли ушибы и порезы.

На этот раз он не смог сдержать слез.

В половине пятого утра сержант Уоттс закончил писать отчет о задержании Натана и положил его в конверт, предназначенный для шерифа Мерфи. Чем больше Уоттс думал о своей удаче, тем сильнее злился. Он и его ребята провернули то, чего не смогли сделать эти городские, но, когда приедет пресса, его дежурство уже закончится и все лавры достанутся шерифу.

Он вздрогнул, когда хлопнула входная дверь. Посетители в столь поздний час – большая редкость. В участок вошел полицейский, которого Уоттс никогда раньше не видел.

– Доброе утро, – бодро сказал Пойнтер. – Я полагаю, сегодня ночью вам скучать не пришлось?

Уоттс улыбнулся, хотя незнакомец внушал ему необъяснимую тревогу.

– Да, сэр, арестовали этого негодяя. Чем могу вам помочь?

– Моя фамилия Робертсон, – солгал Пойнтер. – Я из полиции округа Брэддок. Этот Бейли находится в моей юрисдикции. Я приехал вам помочь. – Он осмотрелся. – Похоже, в остальном ночка спокойная? Народу в участке почти нету.

Уоттс пожал плечами:

– Здесь только я и мальчишка.

Он произнес это и тут же почувствовал – зря. Когда Уоттс увидел в руке незнакомца пистолет, тот уже выстрелил.

Что это было? Натана разбудил странный звук – пафф! – похожий на выстрел из духового ружья, за которым последовал грохот падающей мебели, и затем – тишина. Он не понимал, что произошло, но знал – в тюрьме любой необычный звук не предвещает ничего хорошего. Определенно, там что-то происходит. Он услышал шаги, потом стон.

Пафф! Снова этот звук. Только на сей раз на ружье не очень похоже – гораздо звонче. Когда Натан понял, в чем дело, он похолодел. Неужели это не сон? Кошмар все никак не кончался.

Звук приближавшихся шагов подтвердил самые худшие его опасения. Это наемный убийца, у него есть пистолет с глушителем, и он так сильно хочет прикончить Натана, что не остановился даже перед убийством полицейского.

– На-а-атан, – позвал голос в коридоре.

Это был самый страшный голос из всех, которые Натан когда-либо слышал. Оружие. Ему нужно какое-нибудь оружие.

– Натан Бейли-и! Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать! Может, удастся придвинуть к двери койку, подумал Натан.

Койка! Здорово, что она сломана! Натан схватил отломанную ножку. Она была не очень большой, но довольно тяжелой. В замок вставили ключ.