Брайан мог считать себя счастливчиком. Он родился и рос в обеспеченной семье. Ему легко давалась учеба, сначала в школе, потом в университете. У него никогда не было проблем с девушками. И карьера в агентстве складывалась, как нельзя лучше. Судьба, как будто расстелила перед ним ковровую дорожку и сказала: «Вперед, парень». Так он и топал по этой ковровой дорожке, не глядя по сторонам, не задавая ненужных вопросов, не опуская головы. И вот…

Будь его воля, Брайан провел бы этот вечер совсем по-другому: пообедал бы с Констанс, прогулялся с ней – пусть даже под дождем! – посидел бы перед телевизором в номере, наслаждаясь ее присутствием, ее близостью, ее голосом или молчанием.

Почему он должен идти к женщине, каждое слово которой пропитано фальшью, а каждый жест отдает дешевым кокетством?

Потому, что ради этого тебя и послали сюда.

Брайан вздрогнул услышав эти совершенно отчетливо прозвучавшие в ушах слова.

Интересно, что там поделывает Констанс?

Когда она открыла глаза, в комнате было уже темно. Констанс протянула руку, нащупала лампу на стоящей рядом с кроватью тумбочке и включила свет. Боже, почти десять! В номере было абсолютно тихо, если не считать размеренного тиканья часов. Сколько же она проспала? Часа четыре, не меньше. А ведь Сибилл ждала ее к половине седьмого. Надо бы позвонить, извиниться.

Внезапно до Констанс дошло, что тишина в номере означает кое-что еще. Брайан! Он отправился обедать с Андреа. Жертвовать собой во имя общего дела. Неужели еще не вернул! Если так, то она проиграла. Проиграла, потому, что не боролась, потому, что не верила в себя, потому, что опустила руки и сама подтолкнула его к сопернице.

Констанс села, спустила ноги с кровати, потрясла головой и потерла виски.

Не паникуй, а пойди и проверь, вернулся он или нет.

Не обнаружив рядом с кроватью тапочек она осторожно встала, открыла дверь и вышла в общую комнату.

Ни звука, ни малейшего признака присутствия Брайана.

Констанс на цыпочках пересекла гостиную и остановилась, прислушиваясь.

Ничего. Дверь была плотно закрыта, возможно, заперта изнутри, и из-за нее не проникало ни храпа, ни скрипа пружин, ни сонного бормотания.

Постучать? Разбудить? И предстать перед ним в таком виде? Нет. Да и что он подумает?

Но и не возвращаться же в свою комнату. Уснуть все равно не удастся. Изнывать от ревности, воображать черт знает что, мучиться, прислушиваться к каждому шороху – перспектива малоприятная. Она еще раз наклонилась к двери и…

Констанс так и не поняла, что случилось: то ли она потеряла равновесие и навалилась на дверь, то ли та открылась сама. Так или иначе, но в следующее мгновение она оказалась на полу, у ног закутанного в простыню Брайана.

– Что за черт! Конни? Что ты тут делаешь?

– Я… мне… – Как назло, никакого более-менее вразумительного объяснения в голову не приходило. – Ты бы лучше помог мне подняться, – сердито сказала она.

– Да, конечно. – Брайан протянул ей руку. – Ну и перепугала же ты меня! Знаешь, после таких ночных сюрпризов недолго и заикой стать. И все-таки, что случилось?

Он все еще держал ее за руку. Простыня сползла, наполовину обнажив бедро, но Брайан, похоже, не замечал этого. При мысли о том, что, кроме простыни, на нем ничего больше нет, Констанс стало не по себе: ноги сделались ватными, тело бил озноб, а мысли терялись в густом тумане, наполнившем вдруг голову. Боясь, что краска, залившая лицо и растекающаяся по шее, плечам и груди, выдаст ее состояние, Констанс отвернулась и поплотнее закуталась в халат.

– Не спалось. Решила приготовить какао и… и вот. – Нелепее объяснения и не придумаешь. Но даже самое нелепое объяснение лучше бессмысленного молчания. – В общем, зацепилась за кресло… Кстати, это не ты его сдвинул?

Как и следовало ожидать, смена оборонительной тактики на наступательную принесла свои плоды.

– Нет, конечно! С чего ты это взяла? Я сразу прошел к себе, даже свет не включал.

– То есть прокрался? – Констанс усмехнулась. – И каковы результаты глубокой разведки?

Теперь он смотрел на нее как-то иначе. Возможно, из-за дурацкого халата, полы которого то и дело расползались. Нет, хватит. Она убедилась, что с ним все в порядке, и может спокойно вернуться к себе.

Брайан пожал плечами, и простыня сползла еще ниже.

– Хочешь услышать отчет? Пойдем в кухню. Я, пожалуй, тоже не отказался бы от чашечки какао.

Оказаться с ним в кухне, где он увидит ее растрепанные волосы, ненакрашенные глаза и все прочее? Да еще в этом похожем на мешок халате?

– Извини, я уже передумала. Расхотелось. Расскажешь утром. Кстати, завтрак за мной.

Не дожидаясь ответа, Констанс прошмыгнула в дверь, пролетела через гостиную и укрылась в своей комнате. Ну и ну, еще немного, и она чего доброго прыгнула бы к Брайану в постель.

А может, так и стоило сделать?

Брайану не спалось.

Неожиданное появление Констанс в его комнате, неуклюжее объяснение, поспешное бегство… Она вела себя как-то странно. Хотя, если подумать, не так уж и странно. Ясно одно: он определенно ей не нужен. Интересно, уходила ли Констанс сегодня и, если да, когда вернулась.

Он встал с кровати и подошел к двери. Тишина.

Лучше бы они поселились в разных номерах.

Безумие. Сумасшествие. Она была совсем рядом, протяни руку и возьми, и все же ему не хватило мужества сделать то, что сделал бы любой на его месте. За те несколько минут, которые Констанс провела в его комнате, он не только успел проснуться, но и дошел до состояния, именуемого не иначе, как любовной горячкой. Желание кипело в нем, душило его и требовало удовлетворения. Удержать себя под контролем стоило немалых сил.

А нужно ли было так стараться? Не проще ли дать волю страсти, выплеснуть ее, избавиться от лихорадки за несколько часов в постели и уже потом не чувствовать ничего, кроме приятной опустошенности?

Но ведь если бы он выбрал этот путь, если бы воспользовался случаем, разве Констанс не перестала бы уважать его? Она и без того ужасно смутилась, нарушив нечаянно его покой. В конце концов не умышленно же она ввалилась в чужую комнату!

Скрипнув зубами, Брайан выключил воду, взял с полки полотенце и начал растираться. Еще одно такое недоразумение, и холодным душем уже не отделаешься. Вдобавок ко всему наступивший день сулил неприятную перспективу встречи с Андреа.

Обед, о котором упоминала Констанс, завершился бегством Брайана. Они встретились в баре, но едва выпили по коктейлю, как Андреа начала настойчиво приглашать его к себе. В итоге Брайан просто сослался на неотложные дела и трусливо ретировался, так ничего и не выяснив. И как теперь смотреть Констанс в глаза?

Ладно, хватит печальных мыслей! Он должен предстать перед Констанс победителем, заставить ее полюбить не растяпу, не неудачника, а уверенного в себе мужчину-победителя.

Брайан быстро оделся, повязал галстук цветов британского флага, смахнул с пиджака воображаемую пылинку и вышел в гостиную.

Констанс была там. Свежее, слегка подрумяненное лицо, выгнутые брови, длинные черные ресницы и улыбка на алых губах – сон явно пошел ей на пользу.

Брайан не мог отвести от нее глаз.

– Опять что-нибудь потеряла? – спросил он, оглядывая комнату.

– Нет, все в порядке. – Констанс расстегнула и застегнула «молнию» на сумочке. – Знаешь, мне так неудобно из-за вчерашнего. Все получилось, как в какой-нибудь пошлой комедии. Я, наверное, ужасно выглядела, да?

Каждому мужчине хотя бы раз в жизни выпадает шанс проявить себя настоящим джентльменом, но не все этим шансом пользуются.

– Из-за вчерашнего? А что такое случилось вчера? – спросил Брайан, придавая лицу невинное выражение.

Ее бегающий по комнате взгляд остановился.

– А ты разве не помнишь? – Не помню что?

Констанс помолчала, обдумывая ситуацию. Если Брайан действительно ничего не помнит, то глупо посвящать его в подробности не делающего ей чести происшествия. Если же он по каким-то причинам притворяется, то пусть это останется на его совести.