– Узнаем, когда пострадавшего доставят в больницу. Вы можете позвонить позже, узнать, как обстоят дела.

– А что будет со мной?

– Вы тоже пострадали? – удивился полицейский.

– Нет, я имею в виду… – Кэт туманным взглядом посмотрела на молодого человека. – Вы собираетесь арестовать меня?

Полицейский мягко улыбнулся.

– Совсем нет. Это был несчастный случай. Будут составлены все документы и переданы в суд.

– В суд? – Кэт пришла в ужас от этих слов, а полицейский спокойно кивнул.

– Но когда документы будут готовы, ваша страховая компания постарается все уладить или заплатит за вас, – а затем добавил, – вы застрахованы?

– Конечно.

– Тогда позвоните своему страховому агенту и вашему адвокату, и будем надеяться на лучшее. – Надеяться на лучшее! О Боже! Это ужасно! Что же ей делать?

Когда, наконец, все ушли, Кэт подошла к машине, прислонилась к дверце, руки ее тряслись, мысли судорожно метались при одних мыслях о сбитом человеке, увезенном несколько минут назад в больницу. Дорога в галерею показалась ей вечностью. Она приехала туда, отпросилась с работы и кинулась домой, где отец и нашел ее.

Они застали Рона в его конторе. Ретт успел предупредить его о своем приезде в Сан-Франциско, и сейчас Рон уже с нетерпением ждал своего друга. Выглядел он довольным, очевидно было, что он счастлив в семейной жизни.

Рон заулыбался, увидев входящих в его кабинет Ретта с Кэт. Он встал им навстречу, обнял Ретта, поцеловал руку девушке и провел ее к креслу.

– Рад вас видеть, друзья. Предлагаю пойти выпить кофе и там пообщаемся.

– Нет, Рон, у нас к тебе срочное дело, – остановил его Ретт. – Проконсультируй нас, пожалуйста и, если ты не возражаешь, я попрошу тебя взять на себя юридические заботы о Кэтти. Она ведь теперь живет здесь… Но совсем недавно… – поспешил он добавить, заметив недоумевающий взгляд Рона. – Она еще не успела как следует осмотреться, поэтому пока не навестила тебя. И Ретт, поглядывая на дочь, рассказал Рону обо всем, что с ней случилось. Когда дело дошло до фамилии пострадавшего, Ретт попросил дочь прочитать ее по своей бумажке.

– Смуль? – переспросил Рон и вздохнул. – Говард Смуль!..

– Ты знаешь его? – Ретт обратил внимание на вздох Рона.

– Более или менее. Он тоже адвокат. Кэтти, девочка, а ты не могла сбить какого-нибудь обыкновенного пешехода? Обязательно был нужен юрист? – Рон пытался шутить, но Ретт заметил, что он встревожен, и в ответ на вопросительный взгляд Ретта объяснил:

– Он, как бы это мягче сказать, весьма непростой человек. Но тем не менее я постараюсь все уладить.

Они решили не терять времени и договорились, что Рон сейчас же поедет повидаться с Говардом Смулем.

Через час Рон приехал на квартиру к Кэт. За это время он успел повидать Смуля и убедиться, что с ним все было в порядке, если не считать сломанной ноги. Но в общем-то это был вполне заурядный случай и обошелся он без осложнений. Других осложнений у него тоже не оказалось. Но Рон уже предупредил их, что Говард Смуль был очень злопамятным человеком. Он уже встретился со своим адвокатом и сказал ему, что намерен судиться с Кэт.

Рон разговаривал со Смулем и объяснил ему, что девушка, которая наехала на него, очень переживает случившееся, очень-очень-очень извиняется и проявляет беспокойство о состоянии здоровья пострадавшего.

– И она еще может проявлять заботу? Эта мерзкая девица наехала на меня среди бела дня, а сейчас хочет знать, как я себя чувствую?! Я скажу ей в суде, как я себя чувствую.

– Но, Говард, будьте великодушны, ведь девушка совсем молоденькая. – Но все попытки Рона урегулировать конфликт не привели к успеху. А три дня спустя пришли документы с требованиями Смуля. Он требовал от нее возмещения в 200 тысяч долларов за причиненный его личности ущерб: за временную нетрудоспособность, эмоциональную травму и умышленные намерения Кэт.

По поводу умышленных намерений Рон просил Кэт не волноваться, так как она раньше и знать не знала о существовании Смуля. Рон также сказал, что судопроизводство займет года два, а к этому моменту все забудется и развеется, как дым.

– Так в чем же дело? – Ретт был взбешен непомерными требованиями Смуля, но спокойствие дочери, ее душевное равновесие было для него важнее. – Когда я могу передать эти деньги? И кому: его адвокату или самому Смулю? – Но потом Ретт заявил, что, откровенно говоря, ему бы не хотелось встречаться с этим вымогателем. – Боюсь, что не смогу сдержаться и сломаю ему вторую ногу. Передай ты, Рон.

Но Рон тоже запротестовал. В нем заговорил адвокат, и он сказал, что для него теперь Кэт не только дочь его близкого друга, но и его подопечная, которую он обязан защищать от наглых посягательств разных личностей, пытающихся за ее счет поправить свое материальное положение.

– Нет, ни в коем случае, – категорически заявил он, – самое большее, что я могу ему предложить, так это 18 тысяч. Я-то знаю, что такие травмы большего не стоят.

Оказалось, что Рон был прав. Две недели спустя Говард Смуль согласился с суммой в 18 тысяч долларов для успокоения своих нервов и лечения поврежденной ноги.

Все уладилось и, казалось, Кэт должна была успокоиться, но Ретт чувствовал, что она все еще чем-то угнетена. Он решил на время остаться в Сан-Франциско. У него были здесь еще кое-какие дела, и потом Ретт хотел подольше пожить рядом с Кэтти. Она приезжала к нему в отель по вечерам, и они шли в ресторан обедать, в гости к Рону или к другим своим знакомым. Иногда он сам приезжал в ее комнату с видом на залив, и они сидели рядом в креслах перед окном, подолгу разговаривали или молчали, им было тепло и очень хорошо вместе.

Ретт пытался понять, чем угнетена дочь, ведь все ее неприятности с этим Смулем разрешились обоюдным согласием.

– Кэтти, может быть, ты все-таки скажешь мне, чем еще ты так озабочена?

Она как будто ждала этого вопроса, во всяком случае, не удивилась ему. Немного посидела молча, потом покачала головой.

– Да ничего особенного, папа…

– И все-таки…

Молчание затягивалось, и Ретт намеренно не нарушал его. Пусть подумает, только бы ничего не скрывала.

– Дело в том, папа, что мне предложили выйти замуж…

Минуту Ретт остолбенело смотрел на дочь, а потом от души расхохотался.

– Чем я тебя так насмешила? – Кэтти тоже неуверенно улыбнулась.

– Кэтти, милая моя, так из-за чего же ты переживаешь? Я думал, что с тобой случилось что-то страшное, а тебе просто-напросто предложили руку и сердце… – Ретт смеялся, испытывая огромное облегчение, но заметив, что Кэт не разделяет его веселья, уже серьезно продолжил.

– Объясни мне, пожалуйста, в чем дело и о чем ты грустишь? Тебе что-то мешает выйти замуж. Скажи, что, и я уберу все препятствия.

– Нет-нет, препятствий нет никаких, наоборот… – Кэт отрицательно покачала головой, что еще больше удивило Ретта. – А-а, – догадался он, – ты не хочешь выходить замуж, а он настаивает. Так не выходи, только перестань грустить.

– Все гораздо сложнее, папа. Билл нравится мне, но я не хочу выходить замуж сейчас. Потом, но не сейчас…

– Если в этом и заключаются все твои проблемы, Кэтти, то я могу быть спокоен. А ты не хочешь познакомить меня с ним?

Кэт неопределенно пожала плечами: – Может быть… – Но знакомство так и не состоялось, и Ретт неделю спустя вернулся в Нью-Йорк. Он больше не беспокоился за дочь. У нее и в самом деле началась нормальная жизнь, если она именно это имела в виду: любовь, предложения, дела и заботы…

А скоро он получил письмо от нее. Кэт писала, что выходит замуж за Билла Файнса, и они ждут отца на свою свадьбу через месяц.