— Ну, это объясняется очень просто, — засмеялся Калачик. — Два раза в сутки сюда привозят на грузовиках семена, подкормку и удобрение и засыпают в имеющиеся в верхней части комбайна отверстия.

— Тогда действительно нечему удивляться! — воскликнул Пестренький. — Вот если бы семян не засыпали в комбайн, а они сами из него сыпались да сыпались — тогда было бы удивительно!

На этом осмотр комбайна окончился, и наши путешественники отправились в обратный путь. На этот раз Калачик объехал холм стороной, чтобы Пестренький опять не свалился с мотоцикла на подъеме.

Через несколько минут Незнайка, Кнопочка и Пестренький уже сидели в своем автомобиле и, попрощавшись с Калачиком, катили навстречу новым приключениям. Круглые поля скоро кончились, и по сторонам дороги стали попадаться дома. Они были маленькие, не больше двух этажей, но очень красивые: с высокими остроконечными крышами, окрашенными в яркие цвета, с верандами и террасками, с балкончиками и затейливыми башенками на крышах. Во дворах были устроены беседки и цвели всевозможные цветы.

Чем дальше ехали путешественники, тем чаще попадались дома. Шоссе незаметным образом превратилось в широкую городскую улицу. Дома по сторонам становились все выше. Все больше появлялось коротышек на тротуарах и автомобилей на мостовой. Скоро машины двигались по улице непрерывным потоком, мешая друг другу и останавливаясь на перекрестках. Здесь были такие машины, которые Незнайка и его спутники уже видели, но были и такие, с которыми они встретились в первый раз. Особенно много было автомобилей, напоминавших по своей форме игрушечные деревянные лошадки. Эти автолошадки были на четырех ножках, оканчивающихся внизу роликами. Ездили на них, сидя верхом, сунув в стремена ноги и держась руками за уши. Вместо глаз у них были фары, то есть осветительные фонари, а вместо рта сигнальная труба, чтоб пугать зазевавшихся пешеходов. На таких автолошадках ездили по одному и по двое — один впереди, другой сзади, но были и четырехместные, то есть такие, в которых две лошадки ставились рядом и соединялись попарно.

Кроме автолошадок, здесь были еще так называемые спиралеходы. У этих машин вместо колес сделан винт, или спираль, вроде как у мясорубки. Когда винт вертит, машина двигается вперед. Эти машины довольно неповоротливы, к тому же при вращении спирали их сносит в сторону. Этих недостатков, впрочем, не имеют спиралеходы, снабженные двумя спиралями, которые вращаются в разных направлениях. Благодаря этому машину не сносит в сторону, и, кроме того, она гораздо оперативнее на поворотах, так как для осуществления поворота достаточно притормозить спираль с той стороны, куда хотят повернуть, в то время как в машинах с одной спиралью нет боковых тормозов, и, для того чтобы повернуть, надо притормаживать просто ногой об землю, а от этого очень быстро изнашиваются ботинки.

Еще здесь можно было увидеть так называемые реактивные роликовые труболеты. Эта машина представляет собой длинную трубу на четырех роликах. Труба наполняется реактивным топливом. Топливо сгорает внутри, и сгоревшие газы выбрасываются через хвостовую часть трубы, благодаря чему труба катится вперед на роликах. Поворот осуществляется при помощи руля, который имеется сзади. Вырывающиеся из хвостовой части горячие газы ударяют в плоскость руля, и труболет поворачивает куда надо. Эти труболеты не очень удобны для езды летом, потому что сидеть приходится верхом на трубе, которая при быстром движении сильно нагревается; зато зимой эта машина просто незаменима, так как вместо имеющихся внизу роликов ставятся полозья, и труболет развивает такую головокружительную скорость, что даже перелетает через небольшие овраги; к тому же на нем сидишь, как на теплой печке, что особенно приятно в большой мороз.

Кроме вышеописанных, были тут еще гусеничные велосипеды, и мотоциклы, и другие машины — как на колесном, так и на гусеничном ходу. У Незнайки, который страшно интересовался разными машинами и механизмами, разбегались глаза. Из-за этого он чуть не столкнулся со встречной машиной и сказал:

— Прогуляемся лучше пешком, а то ничего и не разглядишь, пожалуй…

Он свернул к тротуару и остановил машину. Друзья вылезли из нее и зашагали по улице, глядя по сторонам. А вокруг было на что посмотреть. По обеим сторонам улицы стояли многоэтажные дома, которые поражали своей красотой. Стены домов были украшены затейливыми узорами, а наверху под крышами были большие картины, нарисованные яркими, разноцветными красками. На многих домах стояли фигуры различных зверей, вытесанные из камня. Такие же фигуры были внизу у подъездов домов.

По тротуару двигались толпы гуляющих малышей и малышек. Слышались смех и шутки. Откуда-то доносилась музыка.

Пройдя несколько шагов, наши путешественники увидели дом не совсем обычной архитектуры. Этажи этого дома были расположены уступами, то есть как бы ступеньками, так что жильцы второго этажа могли ходить по крыше первого этажа, жильцы третьего этажа свободно гуляли по крыше второго, и так далее… В этом доме вместо лифта был устроен эскалатор, то есть движущаяся лестница, по которой можно было подниматься на самый верхний этаж. Для того чтоб спускаться вниз, с другой стороны дома имелся спуск в виде желоба, по которому можно было съезжать, сидя на коврике. Эти коврики лежали в достаточном количестве внизу возле эскалатора. Каждый, кто поднимался по эскалатору, захватывал с собой коврик, чтоб съехать на нем, когда понадобится спуститься вниз.

Наши путешественники долго смотрели, как поднимались по эскалатору жильцы, возвращавшиеся домой, и спускались на ковриках те, которые выходили из дома.

— Как ты думаешь, Пестренький, что лучше: подниматься на движущейся лестнице или спускаться на коврике? — спросил Незнайка.

— Надо попробовать и то и другое, а тогда можно будет решить, — сказал Пестренький.

— Это ты верно придумал! — обрадовался Незнайка. — Берите коврики.

— А не страшно? — спросила Кнопочка.

— Ничего страшного! Другие же ездят.

Все взяли по коврику. Незнайка первый вскочил на ступеньку движущейся лестницы, а за ним Пестренький с Кнопочкой. Через минуту они уже были наверху и, удачно соскочив с эскалатора, направились по плоской крыше предпоследнего этажа к спуску.

— Ну-ка, отойди в сторону, я первый скачусь, — сказал Незнайка Пестренькому и подошел к желобу.

— Почему ты первый? — удивился Пестренький. — Кто придумал скатываться? Я придумал, я и скачусь.

Пестренький оттолкнул Незнайку, поскорей положил в желоб коврик и уже хотел сесть на него, но коврик неожиданно соскользнул вниз. Пестренький хотел схватить его, но не удержал равновесия, упал в желоб вниз головой и понесся за ковриком, скользя на животе и замирая от страха. Через секунду он уже был внизу, вылетел на середину тротуара и поднял тучу пыли.

— Ну вот! — проворчал он, поднимаясь на ноги. — Совершил полет в мировое пространство!

— Ну как, хорошо скатился? — закричал сверху Незнайка.

— Замечательно! — ответил Пестренький, отплевываясь от пыли. — Теперь ты попробуй.

Незнайка положил свой коврик на дно желоба, осторожно сел на него и поехал. Спуск был неравномерный. Наклон его то увеличивался, то уменьшался. Такое уменьшение наклона имелось на каждом этаже, для того чтоб удобнее было делать посадку. Как только наклон увеличился, Незнайка помчался со страшной скоростью. Испугавшись, он принялся хвататься руками за стенки желоба. От этого коврик из-под него выскользнул и понесся вниз самостоятельно, а Незнайка покатил за ним во весь дух на своих собственных брюках.

Удачнее всех скатилась Кнопочка. Она аккуратно уселась посреди коврика и, когда ехала вниз, не хваталась руками за стенки. Поэтому у нее все получилось как нельзя лучше.