– Магазин, – сказал Сомов, останавливаясь.

– Угу, – отозвался Роман.

Он не спешил покидать машину.

– Так что мы решили, Серега?

Тот сглотнул.

– Что я скажу начальству?

– Да ничего не говори. Пока. А утром я дам тебе всю необходимую информацию. Договорились?

– Документы на машину в бардачке, – решился Сомов. – Ключ я оставляю в замке зажигания. Надеюсь, утром вы позвоните.

– Во сколько тебе удобно?

– Ну… Скажем, в семь.

– Ну нет. В семь я еще буду спать. Что, если часиков в девять?

– Ладно, – обреченно вздохнул Сомов. – Я пошел?

– Давай.

Сомов вылез из машины и направился к станции метро.

«Надо было взять у него пару сотен, – подумал Роман. – Хотя сейчас, наверное, его лучше не трогать. Пускай себе уходит подобру-поздорову…»

Зазвонил телефон.

Дубинин.

– Слушаю.

Роман постарался, чтобы голос его звучал не слишком радостно. Пусть Дубинин поймет, что присутствие няньки действует на него не лучшим образом. И доложит Слепцову. То-то старичку будет приятно.

– Как дела?

– Нормально, – скучно отозвался Роман. – Адрес Билли получен. Вечером поеду проверять.

– Хм. Быстро ты управился.

– Стараюсь.

– Молодец. Как напарник?

Роман покосился в спину Сомова, который в эту минуту поднимался по лестнице, ведущей к надземной станции метро.

– В порядке.

– Значит, устраивает тебя?

В голосе Дубинина слышалось подозрение. Не верил, что Роман, индивидуалист до мозга костей, так просто смирился с потерей самостоятельности.

– Знаешь что, подполковник! – процедил сквозь зубы Роман. – Сказал бы я тебе...

Дубинин с облегчением рассмеялся.

– Ладно, ладно, потом скажешь. Только парня не покалечь.

– Жив будет твой парень, – огрызнулся Роман.

– Ну все, работай. Не буду вам мешать.

И Дубинин, поперхнувшись смешком, дал отбой.

«Шути, шути, – беззлобно подумал Роман. – Главное, чтобы от меня отстали».

Он вышел из машины, потянулся. До того здорово было ощутить себя вольным человеком – слов нет. Так бы, кажется, и взлетел.

Приобретя в магазине за смешные деньги джинсы, майку, ветровку и пару крепких спортивных ботинок, Роман через пару минут припарковался возле небольшого, уютного отеля, который порекомендовала ему любезная хозяйка магазина. Не став тратить время на ознакомление с номером и видами за окном, Роман повалился на широкую кровать и уснул.

Проснулся Роман уже в сумерках. Полежал с открытыми глазами, раскинув руки. Несколько часов бестревожного сна освежили его до того основательно, что он готов был решительно ко всему. Вот только съесть чего-нибудь особо вредного, типа хорошо прожаренного мяса, и тогда он по физическим кондициям не уступил бы и сержанту морпеха.

Сделав привычную десятиминутную гимнастику из арсенала у-шу, Роман принял душ, переоделся в обновки и двинулся на поиски пищи, ощущая себя американцем с головы до ног. Даже песенку насвистывал подходящую: «Don't worry, be happy».

Прожаренное мясо нашлось в ресторанчике, расположенном по соседству с отелем. Громадный, с масленичный блин, антрекот, а к нему кукурузный салат и поллитровая чашка кофе.

В чем американцы понимали толк, так это в еде. Вернее, в ее количестве. Антрекот Роман не одолел и на две трети. Куда там съесть такую прорву мяса? Если бы под рюмку, да не спеша, тогда можно. Но рюмка ввиду ночного выезда исключалась, а наедаться сверх меры себе дороже. А вот кофе Роман выпил весь. Чем бодрее он будет, тем лучше.

Направление в Моррисанию, где находилась бывшая табачная фабрика, Роман определил по навигатору. Выходило не очень далеко. Все в том же Южном Бронксе. Но учитывая, что придется искать старую фабрику, пора было выезжать.

Некоторое время Роман кружил по улицам восточного Бронкса. При этом внимательно смотрел в зеркало заднего вида. Сомов парень, в общем, неплохой. Но начальству он все же доложиться мог, и начальство, вполне возможно, решило приставить к шустрому агенту хвост. Благо, «Понтиак» Сомова несколько часов стоял на видном месте и обнаружить его возле одного из отелей было делом наипростейшим. А учитывая, что «Понтиак» наверняка оборудован спутниковой охранно-поисковой системой, слежение за ним было занятием легким и приятным.

Но пока Роман никого не заметил. Либо ребята знали толк в автомобильной слежке, либо Сомов, сочтя за лучшее не поднимать шума, тихо поехал домой.

Не зацепившись взглядом ни за один подозрительный объект, Роман через пятнадцать минут петляний по переулкам и неожиданных ускорений выбрался на прямую и покатил в Южный Бронкс.

Часы показывали девять тридцать. На улице совсем стемнело. Приличные кварталы скоро закончились. За окном потянулись заброшенные хибары – пристанища для многообразного людского мусора. Выбитые стекла, пустые дверные проемы, неизвестно куда ведущие улочки, зияющие чернотой и ужасом. Моррисания, один из самых грязных кварталов Большого Яблока. Здесь и днем-то появляться опасно. А уж ночью – тем более. Пропадешь ни за понюшку табаку, и следа не сыщут.

В какой-то Роман увидел седого, как лунь, негра-старика. Тот сидел на ступеньках кирпичной развалюхи и глядел перед собой. Отсвет от далекого фонаря освещал его морщинистое лицо и большие руки, положенные на колени.

Роман остановил машину, присмотрелся. Может, сумасшедший? Тут этой публики навалом.

Но нет. Старик глянул на него вполне осмысленно. И даже пошевелил губами, точно желая что-то сказать.

– Добрый вечерок, – обратился к нему из машины Роман.

– И вам того же, хороший человек, – приятным баритоном отозвался старик.

Роман захватил бумажный пакет, вышел на тротуар, подошел к старику.

– Как поживаете?

– Ничего себе, слава создателю, – отозвался тот, глядя на пакет. – Жаловаться грех. Крыша не течет, и с едой нет проблем.

– А с наличными как? – поинтересовался Роман.

– Находятся добрые люди, – уклончиво ответил старик, не спуская глаз с пакета.

Роман развернул бумагу, отвинтил крышку бутылки.

– Не желаете хлебнуть?

Губы старика пришли в движение, и рука его медленно поднялась с колена.

– Вы давно здесь живете? – спросил Роман, вручая ему пакет.

Старик ухватил нежданный дар и на миг поднял глаза. Они блеснули застарелой собачьей тоской.

– Сколько себя помню, столько здесь и живу.

В следующую минуту старик припал толстыми губами к горлышку бутылки и сделал несколько торопливых глотков.

– Будь я проклят, – сказал он, с трудом оторвавшись. – Это же виски!

– Пейте, пейте, – поощрил его Роман.

Сделав еще несколько глотков, старик наконец вспомнил о благодетеле.

– А вы, мистер?

– Ничего. Я потом.

– Тогда я, с вашего позволения…

– Давайте.

Старик опорожнил бутылку не меньше чем на две трети, и только после этого Роман обратился к нему со следующим вопросом.

– Вас как звать?

– Эйс, – сказал старик, взбалтывая бутылку, чтобы проверить на вес, сколько в ней осталось. – Эйс Мороуз, к вашим услугам.

Роман поклонился.

– А скажите, мистер Мороуз, как далеко отсюда находится старая табачная фабрика?

Старик хотел что-то сказать, но в этот миг в глубине дома послышался какой-то шорох. Роман на всякий случай отодвинулся подальше от двери, но на пороге появилась всего лишь большая старая собака.

Она встала за спиной Эйса и вопросительно посмотрела на Романа.

– Эй, Дюк, – оживился старик. – Проснулся?

Пес негромко проскулил, тычась мордой хозяину в плечо.

– Ну, ну, Дюк, – отмахнулся тот. – Я немного. Всего лишь несколько глотков, не беспокойся.

Он подмигнул Роману.

– Дюк боится, что я напьюсь и завтра мы не пойдем с ним собирать картонные коробки. И он останется без обеда.

Старик захихикал. Дюк, словно в ответ, заскулил еще громче. Как видно, ему хорошо было знакомо это хихиканье.