Она с отвращением отбросила полотенце.

— Треть жалованья Иржи, всего-навсего. И еще с поклонами толкуют мне что-то об отсрочке. Скорее всего, я смогу получать пенсию не раньше чем через полгода. Последнее время мы еле держались на плаву. А теперь я вообще не представляю, как свести концы с концами. Придется подыскивать жилье подешевле.

Я знал, что более дешевого места растить детей, чем Хаф-аль-Хала, быть не может.

— Хм… — пробормотал я. — Послушай, Индихар, ты ведь уже заслужила оплачиваемый отпуск. Давай я заплачу тебе за две-три недели вперед, и ты сможешь посидеть дома с Захрой, Хакимом и малышом Иржи. Или используешь это время, чтобы подработать где-то на стороне…

Брэнди вернулась к стойке и негодующе плюхнулась рядом со мной.

— Сукин сын, не дал мне чаевых.

Я посмотрел на нее. Видимо, по уму она могла бы составить прекрасную пару Фуаду.

— Я тебе говорил, для Кмузу — бесплатно. Я не хочу его надувать.

— Он что, твой любимчик? — язвительно поинтересовалась Брэнди.

Я посмотрел на Индихар.

— Тебе очень нужна здесь эта сучка? — спросил я.

Брэнди соскочила со стула и направилась в гримерную со словами:

— Ладно, замяли.

— Марид, — с восхитительным самообладанием отвечала Индихар, — оставь меня в покое. Не надо денег, отпусков, подарков. Хорошо? Дай мне только делать то, что я считаю нужным.

Спорить с ней я больше не мог.

— Как хочешь, — сказал я и вернулся к столику, за которым сидел Кмузу.

Я искренне хотел помочь Индихар, все более проникаясь к ней уважением. Пропустив пару стаканчиков, чтобы убить время, я просидел в клубе до восьми вечера. Пришла Чири с ночной сменой, и Индихар сняла кассу, заплатила девочкам и ушла, никому не сказав ни слова. Я подошел к стойке поприветствовать Чири.

— Индихар держится молодцом, — заметил я ей.

Она сидела за стойкой и наблюдала за посетителями, которых было общим числом семь-восемь.

— Вчера Индихар исполнилось двадцать, — проговорила Чири каким-то чужим голосом. — Индихар знала Иржи всю свою жизнь. Они вместе выросли в одной небольшой деревеньке. Иржи ей всегда нравился, и, когда родители сказали, что выдадут ее за Шакнахая, она очень обрадовалась.

Чири нагнулась и вытащила свою бутылочку тенде, плеснула с полстакана и отхлебнула.

— Детство Индихар было ничем не примечательным, — продолжала юна. — Ее родители были людьми старомодными, со свойственными возрасту предрассудками. Она выросла в Египте, где согласно словам старцев девушки, пьющие воду из Нила, вырастают чересчур страстными. Они утомляют своих бедных мужей. Поэтому там девушки перед свадьбой подвергаются ритуальному обрезанию.

— Так же, как и во многих мусульманских провинциях?

Чири кивнула.

— Деревенская повитуха совершила обрезание Индихар и приложила к ране луковицу и соль. После этого Индихар неделю лежала в постели, и мать кормила ее цыплятами и плодами граната. Когда она встала, мать дала ей новое, только что сшитое платье. В подкладку его был зашит клитор Индихар. Они пошли на берег Нила и бросили платье в реку. Меня передернуло:

— Зачем ты мне все это рассказываешь? Чири отхлебнула еще глоточек тенде.

— Чтобы ты понял, как много значил Иржи для Индихар. Она говорила, как болезненно обрезание, но она радовалась, что прошла через него. Это значило, что она наконец стала взрослой женщиной и могла выйти замуж за Иржи с благоволения родителей и друзей.

— Кажется, меня это не касается, — сказал я.

— Тебя действительно не касается ее финансовое положение. Оставь ее в покое, Марид. У тебя добрые намерения, и после смерти Иржи благородный поступок — предложить помощь вдове, но Индихар не нужны наши деньги, и не стоит донимать ее предложениями о помощи.

Я поник.

— Кажется, теперь я понял, — пробормотал я. — Спасибо, что вразумила.

— С ней все будет в порядке. Если ей случится попасть в беду, обратится к нам. А сейчас познакомь меня с Кмузу. Мне нравится этот парень.

Я удивился:

— Ты хочешь разбудить мою ревность? Кмузу — не компанейский парень, ты проглотишь его с потрохами.

— Я только попробую, — сказала она, сверкнув своей великолепной каннибальской улыбкой. Еще один выстрел в темноте.

— Чири, — сказал я, — как ты думаешь, что значат буквы «А.Л. М.»?

Она на минуту задумалась.

— Ассоциация лесбиянок-матерей. Эта девочка Ханина, что танцевала у Френчи, выписывала их газету. А почему ты спрашиваешь?

Я прикусил губу.

— Нет, не то. Если придет на память что-нибудь другое, дай мне знать.

— О'кей, дорогуша. Это загадка?

— Загадка.

— Подумаю. — Она отхлебнула тенде и оценила свое отражение в зеркальной стенке над моей головой. — А я слышала, ты выбросил все свои лекарства? Вот уж не ожидала, что ты решишься. Хочешь найти средство поэффективнее?

— Да. Я выкинул таблетки после гибели Иржи. Лицо Чири стало серьезным.

— А-а-а…

Несколько минут прошло в неловком молчании. Наконец я заговорил:

— Временами сильно тянет, но пока я смог удержаться.

— Снизить дозу — одно, но бросить совсем — это уж слишком. Может, это и к лучшему, но я всегда придерживалась умеренности во всем. Кроме того, существует такая гадость, как «абстинентный синдром». Я улыбнулся:

— Ценю твое участие. Но я знаю, что делаю. Чири печально покачала головой:

— Надеюсь, ты не шутишь. Ты даже не представляешь, что это такое — жизнь в трезвом состоянии. Будет очень непривычно.

— Мне будет чудесно, Чири.

— Может, завтра ты будешь проходить мимо Лайлы. У нее есть модди, которые дают ощущение, словно ты принял пригоршню таблеток. У нее полный комплект: соннеинки, «красотки», трифетки, РПМ, — все, что пожелаешь. Включаешь модди и, если потом хочешь иметь ясную голову, выключаешь его и — пожалуйста.

— Хм, что-то не хочется. Чири пожала плечами:

— Как знаешь.

— Сделаешь мне джин с бингарой?

Не хотелось продолжать этот разговор о наркотиках, чтобы не тревожить старых ран.

Чири наполняла мне очередной стаканчик, а я тем временем смотрел на танцующую Ясмин. Ясмин была самой лучшей из коллекции в пятнадцать хромосом, какую я когда-нибудь встречал. Когда мы с ней помирились, она сказала, что жалеет о своих длинных черных волосах, и решила отпустить их снова. Исполняя чувственный танец, она время от времени стреляла в меня глазами и всякий раз при этом улыбалась. Я тоже улыбался в ответ.

— Пожалуйста, босс. — Чири поставила бокал передо мной на поднос.

— Спасибо. — Метнув напоследок в Ясмин пламенный взгляд, я направился с бокалом за столик Кмузу.

— Знаешь, — сказал я своему рабу, — у тебя, оказывается, появилась тайная поклонница. Сказать, кто она?

Кмузу растерялся:

— Что вы имеете в виду, яа Сиди?

Я усмехнулся:

— Кажется, Чирига надеется воспламенить твое сердце.

— Но это невозможно, — ответил он. Вид у него был встревоженный.

— Она тебе не по вкусу? Чири чудесная женщина. Пусть тебя не пугают ее манеры.

— Они меня не пугают, яа Сиди. Просто я не хочу жениться, пока не получу свободы.

Я засмеялся:

— Это совпадает с планами Чири. Не думаю, чтобы она собиралась выходить замуж.

— Я же говорил вам, что я христианин. Чири подошла к столику, прежде чем я успел ответить.

— Как дела, Кмузу? — обратилась она к моему рабу.

— Прекрасно, мисс Чирига, — отвечал Кмузу ледяным тоном.

— Послушай, ты занимался любовью с девушкой, которая носит последний модди Хани Пилар — Медленный, Медленный Ожог? Самый отлетный модди. Так меня изматывает, что еле выползаю из постели.

— Я бы хотел, мисс Чирига…

— Можешь называть меня Чири, дорогуша.

— Я бы хотел, чтобы впредь вы не делали мне подобных предложений.

Чири удивленно посмотрела на меня:

— Разве я делаю ему какое-то предложение? Я просто спросила, занимался ли он любовью…

— Я слышала — Хани Пилар снова разводится? — приблизившись к нашему столику, спросила Рани, одна из ночных дебютанток.