– Почти? – уточнил Деламар.

– Внешняя идентичность стопроцентна, – разговаривая с боссом, Фери попутно открывал один файл за другим, бегло проглядывая собранную им информацию. – А вот если изначально исследования лишайников и углеродной датировки найденных черепков свидетельствовали о том, что Гилгал Рефаим был сооружен ориентировочно за три тысячи лет до нашей эры, то я, проведя собственные анализы, склонен усомниться в определении их возраста. Скорее эта цифра будет выглядеть как шесть тысяч лет до нашей эры…

– Месье Фери, – прервал его тираду Деламар. – Бесспорно, эти ваши выкладки и изыскания будут интересны, когда вы сможете представить их на коллегии ученых здесь, в Париже, но в данный момент меня интересует другое. И вы прекрасно знаете, что именно.

– Да, знаю. – Фери откашлялся. – Но боюсь, что у меня пока нет реальных подтверждений версии, высказанной уважаемым профессором Гросса. Гилгал Рефаим действительно построен таким образом, что в каменных кругах имеются два больших проема, один из которых смотрит на север, а другой на юг. Через южное отверстие, и я сам убедился в этом факте, появляется уникальная возможность для наблюдений за Сириусом, однако…

– Что «однако»? – живо поинтересовался Деламар.

– Однако я обнаружил нечто более оригинальное, что не было замечено прежде ни одним из ученых, работавших в этом направлении. – Всякий раз, когда Фери говорил о какой-либо интересующей его теме, глаза его загорались, а речь заметно убыстрялась. – Не могу точно сказать, насколько это подтвердит или опровергнет гипотезу Гросса, но…

Фери замолчал. Резко оборвал сам себя на полуслове, будто неожиданно наткнулся во время разговора на невидимую непреодолимую стену. Вся информация, которой он только что хотел поделиться с Деламаром, находилась на экране ноутбука прямо перед глазами, но, вместо того чтобы осветить ее, Фери закусил нижнюю губу.

– Что случилось, Фери? – недовольно откликнулся директор НИИ в Париже. – Какого черта вы замолчали? Я внимательно слушаю вас. Что вы там нашли такого?

Фери несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, чувствуя, как у него самого от волнения усилилось сердцебиение.

– Месье Деламар, – медленно, с расстановкой произнес он. – Я думаю, что об этом пока не следует говорить… Во всяком случае, по телефону точно. Но, мне кажется, если мои догадки подтвердятся, то это может стать величайшим открытием за последнее время. Прошу вас, наберитесь немного терпения.

На этот раз несколько минут хранил молчание Деламар.

– Вы меня заинтриговали, Фери, – признался он. – Но хорошо. Пусть будет по-вашему. Сколько времени вам потребуется для того, чтобы предоставить полный отчет на эту тему?

– Если все пойдет гладко, – уклончиво ответил Фери, – то, возможно, не более двух-трех дней.

– Я подожду. – Деламар явно соглашался с большой неохотой, но он прекрасно осознавал, что в сложившейся ситуации выбора у него нет. – Последний вопрос, месье Фери…

– Да?

– Вам удалось связаться с Вуалье и Кристаном?

– Нет, месье Деламар. – Фери уже не столько внимательно слушал своего собеседника, сколько был мысленно погружен в светящуюся на экране ноутбука информацию. – Но думаю, что они пошли тем же путем, что и я. И, возможно… Возможно, это их погубило…

– Погубило? Ваши высказывания пугают меня, Фери. Что значит «это их погубило»?

– Месье Деламар, – после недолгой паузы откликнулся Фери. – Я обещаю все объяснить вам, как только сам разберусь… в этом вопросе. Мы ведь, кажется, договорились. Два-три дня.

– Ладно, – окончательно сдался директор. – Вам там виднее, Фери. Я буду ждать вашего звонка.

– Непременно, месье Деламар. До свидания.

Фери выключил трубку радиотелефона и осторожно опустил ее на подлокотник кресла. Закрыл на экране ноутбука единственный на данный момент работающий файл. Поставил на него курсор, подумал пару секунд, а затем решительно нажал кнопку «Delete». Будет гораздо лучше, если информация подобного рода будет храниться только в его голове.

Она не могла оторвать от него глаз. Да, она понимала, что ему уже далеко за сорок и он, умудренный жизнью мужчина, судя по складу характера, вряд ли пойдет на какие-либо личные отношения со своей двадцатилетней студенткой. Но Алина ничего не могла с собой поделать. В профессоре Мещерекове ее завораживало буквально все. Его внешность, манера поведения, то, как он читал лекции и подавал материал.

Одного взгляда на его фигуру, худую чуть ли не до состояния истощения, было достаточно, чтобы понять, что он настоящий фанатик диеты. Мещереков был низкорослым. Грудная клетка и подбородок выдавались вперед, как у тощего петуха. Он был довольно щегольски одет – в светло-голубую рубашку и такого же оттенка брюки. Алина не могла не признать и того факта, что профессор старомоден в своих вкусах и взглядах. Он носил тщательно подстриженную вандейковскую бородку с очень острым кончиком. Но он ей нравился.

Алина не пропускала ни одной его лекции, тщательно конспектируя все, что он говорил, и в скором времени даже сама тема его занятий, поначалу казавшаяся ей нудной и неинтересной, увлекла девушку с головой. Будучи археологом по специальности, Мещереков был зациклен на различного рода загадках, связанных с таинственными местами на Земле. Изыскания в области религии, исчезнувших континентов, погодных условий, народов древности и так далее. И он умел заразить этой своей болезнью даже на первый взгляд равнодушных ко всему студентов.

– Еще Дженифер Уэствуд говорила о том, что прошлое оставило нам немало загадок, – вещал он со своей кафедры, заложив по привычке большие пальцы рук за брючный ремень и скрестив ладони в области паха, в то время как аудитория в полнейшей тишине внимала каждому его слову. – Стоит только оглянуться вокруг, и вы увидите, что повсюду вас окружают святые места, символические ландшафты. А древние города и затерянные земли привлекают повышенное внимание не только служителей науки, но и школьников, искателей приключений, да и просто туристов. Но… – Мещереков улыбнулся и выдержал долгую театральную паузу. Он чувствовал, что взгляды десятков пар глаз прикованы сейчас к нему в ожидании продолжения. – Практически ни одна из этих загадок так никем и не разгадана к настоящему времени. Все эти места, о которых я сказал выше, упорно хранят свои секреты, не желая делиться ими. И лично я склонен подозревать, а со мной согласны в этом и другие ученые, что большинство из этих тайн не будут разгаданы никогда. И возможно… Возможно, это и к лучшему, друзья мои.

– Почему? – подал голос кто-то из передних рядов.

Спрашивала девушка, и Алину, сидящую намного дальше, невольно пронзил укол ревности. Кто-то из сверстниц открыто вызывал Мещерекова на контакт.

Профессор улыбнулся.

– Потому что природа во многом должна оставаться загадочной, – просто ответил он. – Иначе она перестанет быть нам настолько интересной. Вот взять хотя бы тему нашей сегодняшней лекции. Я хотел поговорить с вами об осадках.

– Об осадках?

– Вот именно. Казалось бы, что тут можно найти интересного или загадочного, спросите вы… А известно ли вам, что на протяжении многих веков история знает случаи, когда с неба выпадали и желатинообразные шарики размером с половинку рисового зерна, и осадки в виде паутины, и кровавые осадки. И даже было два совершенно уникальных в природе случая. Первый, это когда в конце октября 1912 года в Оклахоме всего несколько минут шел дождь из самых настоящих жаб…

Аудитория взорвалась дружным смехом.

– Вы, наверное, шутите, Олег Николаевич? – пробасил крепкого телосложения парень ряда из третьего-четвертого, и его слова были поддержаны новым взрывом смеха однокашников.

Однако Мещереков остался серьезен.

– Отнюдь, – сказал он. – Были даже очевидцы этого уникального случая…

– Дождь из жаб? У кого-то просто развились галлюцинации. Вот и все, – не унимался все тот же парнишка.

На этот раз профессор тоже позволил себя улыбнуться. К подобного рода спорам и дискуссиям, учитывая темы, которые ему приходилось затрагивать на своих занятиях, он успел привыкнуть и относился к ним с присущим ему терпением и тактом.