– Что, вам тоже послушать Свидетельство приспичило? – усмехнулся я. – Принимаю только групповые заявки, не менее ста человек, иначе сами понимаете…
– Нет-нет, – Просто Игорь замахал ручками. – Рассказывать про царевича Сайяпала и Сражение Семи Рас мне не надо. Мне окончательное подтверждение нужно. Лично мне. Глаза в глаза. На Химэе действительно так хорошо, как нам в кино показывают?
Вместо ответа я мечтательно закатил очи. Вроде и не соврал ни единым словом.
– Понимаю, – сказал Просто Игорь. – И сила тяжести там…
Я изобразил рукой нечто плавное.
– И наши деньги там действительно не нужны, а вместо золота этот… стибриум?
– Ну конечно, – твёрдо сказал я. – От золотого стандарта и без того давно пора было избавиться… Не собирайте сокровищ на земле, где воры крадут и подкапывают…
За моей спиной внезапно взвизгнул женский голос:
– Нечипоренко! Нельзя сикать на дяденьку! Он когда сменится – то в мешок тебя посодит…
Значит, не на меня, подумал я. Бедные бодигарды, что они здесь терпят!
– Вот пострелята! – сладко зажмурился Игорь. – Бутузики мои… Карапузики… А семьи там воссоединяются? Вот у вас же была жена, дети?
– На Химэе нет ни мужей, ни жён, – уверенно сказал я. – Впрочем, если хотите… Но не думаю, что вам самому захочется воссоединяться. Там… Там можно всё переиграть, понимаете?
– Понимаю… Омоложение, новое тело… Жалеете, что избрали участь Достигшего?
Я отрицательно помотал головой:
– Должен же кто-то Свидетельствовать! Если не я – то кто же? Если не сейчас – то когда же? Если не здесь – то где же?
Хм, хорошо излагаю!
– Я всегда преклонялся перед подвигом Достигших, – сказал Просто Игорь. – Променять Вечную Родину на то, чтобы убеждать недоумков и нигилистов… Терпеть этот ад, – он хотел обвести рукой игровую, но сообразил, что ад не рифмуется с бутузиками и карапузиками. – Снова терпеть земное тяготение, земные болезни, риск случайной смерти в какой-нибудь глуши… И проклятый Бриарей, который в любую минуту… И потепление…
– Про птичий грипп не забудьте, – сказал я.
– Потом это… На Просторе действительно перевоспитывают убийц и маньяков? Они теряют личность или вечно каются? И как их встречают родственники жертв?
Мне очень хотелось сказать: «Да, тварь. Таким, как ты, в Химэе суждено страдать и мучиться, и родственники жертв поджидают убийц у входа с битами и длинными ножами и крошат их на кусочки…» Но вслух я произнёс:
– Да нет, в общем-то. От человека зависит. И никто там счёты ни с кем не сводит. Это же Химэй.
Мы помолчали, слушая детские крики. Парень, висевший на автомате охранника, отцепился и с воплем: «Семью восемь – половинку просим!» – ринулся в какую-то разборку.
– Спасибо, – сказал наконец Просто Игорь. – Вы меня… Короче, мне нужен был последний импульс, понимаете? От настоящего человека, а не от обдолбанной размазни. Вы сильней меня. Я никогда бы не смог вернуться. Вы не сломались. Вы настоящий – значит, и Химэй настоящий. Давайте выпьем на прощание…
Вот те на! А я ведь ещё из Шиллера продекламировать ему собирался… Монолог маркиза Позы…
– Пожелайте мне счастливого пути, – он поднял стопку.
– Счастливого пути, – улыбнулся я и пригубил виски.
А сам подумал: дорога лугом. Не знаю, где уж этот ваш парадиз находится, но тебе, мужчинка, там самое место. Лейтенант тоже говорил, что на Биг Тьюб последних отморозков перевоспитывают… Надеюсь, это весьма мучительный процесс. Но лишь бы подальше, подальше от бутузиков и карапузиков с их целительным биополем…
– А это вам за консультацию. Не отказывайтесь – обижусь…
Я и не подумал отказываться от пачки евро. Отдай и не греши.
– Мой водитель доставит вас, куда вы скажете…
– А откуда взял, пусть туда и везёт, – сказал я.
2
…В ворота ломится потерянного рая,
где грезятся ему и розги, и рабы.
Алексей Жемчужников
За психическое здоровье своего часового Панин взялся всерьёз. Во время очередного визита его сопровождали не нужные люди и не технари, а ребята в белых халатах. Они долго мучили Мерлина, облепляли тело датчиками, даже фотографировали со всех сторон. Только что голову в томограф не совали, потому что очень уж тяжёл и громоздок этот агрегат.
А зубная врачиха Полина была вообще блеск!
– Это бонус тебе за хорошее поведение, – пояснил Лось. – И не строй из себя мальчонку. Положено! Природа требует! Если надо – я тебе хоть целый стриптиз-клуб привезу! Просто от Полины двойная польза выходит… А госпожа Румянцева про тебя и слышать не желает. Сами виноваты: гордые не по разуму!
И Мерлин подчинился требованиям природы. Тем более что страшная бормашина детства отошла в прошлое… И Полина с ласковыми полными руками ничем не напоминала Таню…
Зато встреча с другим членом консилиума была менее приятной.
– Лучший психоаналитик в крае! – хвастался Лось.
Лучший психоаналитик был молодой, тщедушный, и одно веко у него дёргалось – «врачу, исцелися сам!». У Мерлина создалось впечатление, что учение Фрейда парнишка постигал под одеялом при свете карманного фонарика. Врач стеснялся задавать вопросы и неудержимо краснел, выслушивая ответы. Во фрейдизм Роман Ильич не верил и полагал, что лучшим психоаналитиком на Руси является вагонный попутчик с бутылкой или же умный и добрый поп.
– Всё детство ему пересказал! – жаловался потом Лосю Мерлин. – Будто контрразведчик какой, а не врач! Душу вымотал! И записывал, записывал на свою машинку…
– Ну хочешь, я на обратном пути его выкину из вертолёта? – спросил Панин.
– Шуточки у тебя, Сохатый, – опасливо сказал Мерлин.
– Кстати о детстве, – сказал Лось. – Он рекомендовал тебе писать мемуары. Так ты пиши! Всё равно бездельничаешь! Я лично проверять буду!
– Зачем тебе мои воспоминания, Лось? – спросил Роман Ильич. – «Житие мое» тебе и так известно…
– «Какое житие, пёс смердящий?» – весело подхватил Панин. – Я, к примеру, не знаю вообще, чем ты занимался, пока я кровь проливал и с небес падал – целый кусок жизни! Хочешь, я тебе за мемуары буду дополнительно платить? Хоть заработаешь…
– Сто годов – сто рублёв, богатеем стану, – сказал Мерлин. – Как, не трогают нашу фирму?
– Щиплют, – зло сказал Панин. – Как пираньи. Ты один нам поддержка и опора…
– С какой стати я?
– Громоотвод ты наш! Ванкуверский затворник! Я, Колдун, такую игру затеял, что… Ну да вот закончу – и вернёшься в Крайск на белой лошади…
– Возвращаются на белом коне, – сказал Роман Ильич. – А белая лошадь есть символ кошмара…
– Так кошмар и творится, – сказал Панин. – Хорошо тебе ничего не знать и не ведать.
– А в чём игра-то? – спросил Мерлин.
– Ну-у… – Лось махнул ручищей. – Чтобы ты понял, придётся тебе целую политинформацию прочитать…
– Не надо! – поспешно сказал Роман Ильич. – А за Полину спасибо…
– Оставить? Она из тебя человека сделает…
Мерлин покачал головой:
– Не надо. Она весёлая, добрая… Но не хочу я, Сохатый, ни к чему и ни к кому привязываться. Я женщинам только беду приношу…
– Это так, – согласился Панин.
Глава 15
1
…Пока джип выезжал из ограды, я успел передумать. Библиотека-то центральная в воскресенье должна работать! Расписание у неё при всех властях не менялось…
– Простите, – обратился я к водителю. – Не могли бы вы меня через центр города провезти?
Он поглядел на меня, оторвал руку от баранки и за макушку стащил с головы шерстяную маску. Лицо у него было молодое, бледное и небритое.
– А хоть куда, – объявил он. – Теперь хоть в Гонолулу.
– Хозяину потом скажете, что пассажир пожелал…
– Хрен я ему чего скажу и хрен туда вернусь, – решительно сказал водитель. – Хрен ему, хрен, хрен, хрен!
– И не боитесь? Вроде бы серьёзный товарищ… – усомнился я.
