Поэтому он только сдержанно кивнул, приложив все силы, чтобы вздох, вырвавшийся из груди, не был слишком глубоким и не выдал его истинных чувств, а лицевые мускулы изобразили серьезное, но как можно более спокойное, и умиротворенное выражение. Это ему удалось, хотя внутри он готов был рвать и метать от бешенства и досады. Сторожка была пуста.