Хорошую отповедь нашим лжеученым дал известный историк А.А. Зимин в книге «Витязь на распутье». Замечу, что написал он ее в разгар «застоя» в начале 1970-х гг. Писал, естественно, «в стол», и опубликована книга была лишь в 1991 г.

«Панегиристы разных родов внушали читателям, что все было ясно и предопределено. „Москве самим Богом было предназначено стать “третьим Римом”“, – говорили одни. „Москва стала основой собирания Руси в силу целого ряда объективных, благоприятных для нас причин“, – поучающе разъясняли другие.

О первых – что говорить! Хочешь верь, хочешь нет. А вот о вторых – стоит. При ближайшем рассмотрении все их доводы оказываются презумпциями, частично заимствованными из общих исторических теорий, выработанных на совсем ином (как правило, западноевропейском) материале. Главная из них заключается в том, что создание прочного политического объединения земель должно было произойти вследствие определенных экономических предпосылок – например, в результате роста торговых связей. Указывалось еще на благоприятное географическое положение Москвы, и, наконец, отмечалась роль московских князей в общенациональной борьбе с татарами. Эти два объяснения не соответствуют действительности. Никаких «удобных» путей в районе Москвы не существовало. Маленькая речушка Москва была всего-навсего внучкой-золушкой мощной Волги. Поэтому города на Волге (Галич, Ярославль, Кострома, Нижний) имели гораздо более удобное географическое (и торговое) положение.

М.К. Любавский писал, что древнейшее Московское княжество сложилось на территории, обладавшей «сравнительно скудными природными ресурсами. Здесь относительно мало было хлебородной земли – преимущественно на правой стороне р. Москвы; не было таких больших промысловых статей, какие были в других княжествах, – соляных источников, рыбных рек и озер, бортовых угодий и т. д.». Транзитная торговля (о роли которой писал В.О. Ключевский) едва ли могла захватить широкие массы местного населения, тем более что начала и концы путей, по которым она велась, не находились в руках московских князей. Москва, писал П.П. Смирнов, «как торговый пункт не обладал преимуществами в сравнении с такими городами, как Нижний Новгород или Тверь».

Не был Московский край и средоточием каких-либо промыслов…

Ну а Москва? В районах, прилегающих непосредственно к ней, не было никаких богатств – ни ископаемых, ни соляных колодезей, ни дремучих лесов. «В результате хищнического истребления лесов, – писал С.Б. Веселовский, – строевой лес в Подмосковье, главным образом сосна и ель, уже в первой половине XVI в. стал редкостью». Уже в 70-х годах XV в. появляются заповедные грамоты, запрещающие самовольную порубку леса.

Дорогостоящий пушной зверь был выбит. Только на юго-востоке Подмосковья сохранилась менее ценная белка. В первой четверти XV в. в последний раз в Подмосковье упоминаются бобры (на реке Воре). Поэтому зоркий наблюдатель начала XVI в. Сигизмунд Герберштейн писал, что «в Московской области нет… зверей (за исключением, однако, зайцев)».

Наиболее значительные места ловли рыбы располагались по крупным рекам, особенно по Волге, Шексне, Мологе, Двине, а также на озерах – Белоозере, Переславском, Ростовском, Галицком и др.

Москва не была и тем единственным райским уголком для тех, кто желал скрыться от ордынских набегов, приводивших к запустению целых районов страны (таких, как Рязань). Место было небезопасное: татары не раз подходили к Москве, Владимиру, Коломне и запросто «перелезали» через Оку. Гораздо спокойнее чувствовали себя жители более западных (Тверь) или северных (Новгород) земель».[23]

Что же возвысило Москву? Совокупность случайных и закономерных факторов. Случайные факторы не стоит перечислять. Основных же закономерных фактора три: умелое использование московскими князьями «татарского батога»; приручение митрополитов и использование их в качестве тяжелой артиллерии в борьбе с конкурентами; и большая на порядок беспринципность и жестокость по сравнению с другими князьями.

К концу княжения Дмитрия Донского (1389 г.) Московское княжество поглотило Костромское, Стародубское, Белозерское и половину Ростовского княжества. Владимирское княжество и так принадлежало Москве, поскольку Дмитрий имел титул князя Владимирского. Стоит заметить, что все эти захваты и «купли» произошли с согласия золотоордынских ханов.

Независимым на Руси было лишь Смоленское княжество, которое с середины XIII в. не подчинялось владимирским князьям и не платило дань Орде (за исключением нескольких лет правления татарского «угодника» Федора Чермного). Тверское и Рязанское княжества, а также Новгородская и Псковская республики были номинально зависимы от Москвы.

В 1380 г. войско Дмитрия Донского и его вассалов разгромило хана Мамая на Куликовом поле. Тут стоит заметить, что на современников она произвела несравненно меньшее впечатление, чем на потомков, воспитанных на трудах Карамзина и Соловьева. Так, к примеру, Псковская летопись под 1380 годом кратко упоминает сражение на Куликовом поле в длинном списке житейских событий за год: 6 ладей на Чудском озере потопло и т. д.

Увы, хан Мамай был не полноправным правителем Золотой Орды, а лишь стороной в гражданской войне с ханом Тохтамышем. Так что сражение на Куликовом поле никак не могло «переломить хребет Золотой Орде».

В августе 1382 г. хан Тохтамыш с сильным войском подошел к Москве. Дмитрий Донской не пожелал защищать город и бежал в Кострому «собирать рать», как пишут наши историки. Неужели сии ученые мужи не могут сделать хотя бы примерный расчет – пока князь бежал, пока собирал полки (в самой Костроме войск не было, да и край был малолюдный), пока полки вернутся в Москву – так Тохтамыш 10 раз уйти успеет. Неужели за годы учебы на истфаке, в аспирантуре и докторантуре нельзя научиться хотя бы грамотно врать?

Вся родня Дмитрия разбежалась, как тараканы. Я серьезно говорю: двоюродный брат Владимир Андреевич убежал в Волоколамск, его жена и мать – в Торжок, Евдокия, жена Донского, с детьми побежала за мужем в Кострому. Дало деру и духовное сословие – Герасим, владыка Коломенский, убежал аж в Новгород, а митрополит Киприан оказался в Твери, за что позже на него взъелся великий князь.[24]

Защищать Москву из Литвы приехал князь Остей, внук Ольгерда. Однако татары хитростью сумели взять и сжечь Москву.

Весной 1383 г. в Орду к Тохтамышу отправилось из Москвы посольство, которое возглавил 11-летний княжич Василий, старший сын Дмитрия Донского. С собой послы взяли 8 тысяч рублей серебром. Тохтамыш деньги принял и взял в заложники Василия. Зато Дмитрий Донской вновь получил ярлык на Великое княжество Владимирское.

В конце 1385 г. четырнадцатилетнему княжичу Василию вместе с несколькими дружинниками удалось бежать из Сарая.

Как ни принижали большевики роль личности в истории, а ведь именно отдельные личности на столетия определяли развитие одной страны, а то и мира в целом! Одна меткая татарская стрела, выпущенная в спину княжича Василия Дмитриевича, в корне бы изменила русскую историю. Мы не получили бы двух слабых и тугоумных Василиев (I и II), управляемых московскими боярами, не было бы тридцатилетней кровавой гражданской войны на Руси. Московским князем стал бы Юрий Дмитриевич – храбрый воин, мудрый стратег и политик. С ордынской зависимостью было бы покончено в самом начале XV в. Но увы, увы…

А пока целый и невредимый Василий Дмитриевич драпает из Орды, причем, обманывая погоню, устремляется на юг, в Молдавию к воеводе Петру. А оттуда он попадает в Великое княжество Литовское ко двору Витовта. Мудрый князь познакомил свою четырнадцатилетнюю дочь Софью с княжичем. Как и вся литовская знать, княжна прекрасно владела русским языком и исповедовала православие.[25]

После нескольких встреч юная пара решила обручиться. Витовт для порядка поломался, а затем уступил слезам дочери. Василий и Софья обменялись перстнями и нательными крестиками, и наш княжич в теплых санях под эскортом литовских дружинников отправился домой. В Москву он прибыл 19 января 1388 г., а всего через 16 месяцев, 19 мая 1389 г., скончался великий князь Дмитрий Иванович.