– Да, мадемуазель, – хором ответили девочки.

Мадемуазель вздернула подбородок.

– Девочки! – Класс замер в ожидании. – Вы свободны!

Заскрипели стулья, захлопала дверь. У школы их ждали мальчики.

Обычно Элен никуда не спешила, но сегодня она выскочила из класса вместе со всеми. Ее Сердце так и забилось от радости. Среди одноклассниц она единственная встретила новость с ликованием.

– Что это с ней? – спросила Жанна-Мари Берти, с удивлением глядя вслед Элен. – Никогда не видела ее такой.

Эдит Лаузо, подруга Жанны-Мари, что-то шепнула ей на ухо, и девочки дружно захихикали.

Жанна-Мари и Эдит считали себя лучше всех остальных. Господин Берти был владельцем верфи, а господин Лаузо – главой местного рыбоконсервного завода. Это были самые богатые семьи в городе, а потому девочки вели себя заносчиво и высокомерно. Вечно они над кем-то насмешничали. Не раз их саркастические замечания выводили Элен из себя.

Но сегодня она не обращала на них никакого внимания. Скоро она им всем покажет! Она не только любила шить, но еще и обладала талантом. Возможно, она унаследовала его от своей матери.

Всего десять уроков – десять суббот – она будет трудиться над своим платьем. А в одиннадцатую состоится ежегодный праздник Святого Жана. Все женщины города нарядятся в традиционные платья и крахмальные кружевные чепцы. Что ж, она тоже придет на праздник в красивом платье. Она будет Золушкой, а праздник – ее первым балом.

Трудностей вроде бы никаких: у нее есть талант и немного денег. Она скопила их, выполняя отдельные мелкие поручения разных людей.

Элен улыбнулась. По пути домой она забежит в магазин мадам Дюпре. Мадам Дюпре была местной швеей, но она не только шила, но еще и продавала ткани на метры или рулонами. И некоторые из них – ах, некоторые! – были просто сказочными.

А самое главное – мадам Дюпре получала разные модные журналы. У нее были копии «Пари Вог», «Элль» и «Л'Офисьель». Надо просмотреть их все, чтобы выбрать фасон.

Элен вприпрыжку бежала по крутым, мощенным булыжником улицам, мимо серых однообразных домов, обветшавших под воздействием соленых ветров. Еще несколько минут – и она заглянет в витрину магазина мадам Дюпре. А в понедельник, сразу после школы, придет туда уже с деньгами.

В следующий понедельник Элен словно завороженная застыла у магазина мадам Дюпре. Наконец она медленно раскрыла ладонь, чтобы убедиться, что деньги никуда не исчезли, а потом, глубоко вздохнув, открыла дверь.

В магазине царил полумрак. Через открытую дверь она могла видеть ярко освещенную мастерскую, где сидели две девушки. Одна что-то шила вручную, вторая сидела за ножной машинкой.

Элен перевела взгляд на прилавок, но не осмелилась подойти к нему и потрогать ткань. Особенно привлекла ее внимание серая, в крошечных узелках материя.

– Вам помочь? – услышала она за спиной приятный женский голос.

Вздрогнув, девушка обернулась и застыла в благоговейном трепете: перед ней стояла сама мадам Дюпре. Эта высокая, импозантная женщина в полосатой блузке с маленьким кружевным бантиком у ворота, по мнению Элен, была самой элегантной женщиной в мире. Глаза у мадам были карими, волосы с сединой, и от нее чудесно пахло хорошими духами. Рядом с ней Элен чувствовала себя какой-то оборванкой. Ей захотелось повернуться и убежать, но что-то остановило ее. Возможно, добрый взгляд мадам Дюпре.

– Здравствуйте, мадам, – вежливо поздоровалась Элен.

– Добрый день, мадемуазель, – ответила мадам Дюпре. – Чем могу помочь?

Элен глубоко вздохнула и покрепче сжала кулак с деньгами.

– Я хотела бы купить какую-нибудь красивую ткань.

– Все ткани красивые, – понимающе улыбнулась мадам Дюпре. – Все зависит от того, как и что шить. У меня есть хлопок, шерсть, лен, шелк, атлас, бархат…

– О! – Элен быстро пришла в себя. – Что-нибудь в этом духе. – Дрожащим пальцем она указала на серую в узелках ткань. – Сколько она стоит?

– У вас хороший вкус, мадемуазель, – одобрительно заметила хозяйка магазина. – Это шелк-сырец с Востока. У меня всего один рулон; ткань очень дорогая.

Мадам Дюпре с теплотой проследила за взглядом Элен. Девочка смотрела на ткань так, как она сама когда-то, в далекой юности. Уметь чувствовать ткань – дар редкий.

– Хочешь потрогать?

– А можно? – Глаза Элен загорелись.

– Конечно, мадемуазель.

Мадам Дюпре наблюдала, как девочка нежно погладила шелк, затем зажала уголок ткани между пальцами и осторожно пощупала. Да, у девочки определенно есть чутье.

– Красивое платье получится, а? – спросила хозяйка магазина.

– О да! И сколько это стоит? – едва выдохнула Элен.

Мадам Дюпре, лукаво взглянув на нее, погрозила пальцем.

– Не надо думать, что все ограничивается только шелком-сырцом. Есть и шерстяные ткани – крепкие, грубые, теплые или мягкие, нежные. Льняное полотно бодрит. Бархат похож на глубокие краски ночи. Хлопок – ткань прохладная. Каждая ткань индивидуальна и обладает разными характеристиками. Ты сама должна решить, какая ткань подходит тебе больше всего. Такие королевские ткани, как шелк и бархат, никогда не пойдут на фартуки или домашние халаты. Вот для бального платья – да! Лен и хлопок годятся для лета.

Шерстяные ткани – для зимы. На каждый сезон своя ткань, да что там – на каждый случай жизни!

Элен сияла от восторга: перед ней распахнулись двери нового мира.

Но тут в магазин кто-то вошел. Мадам Дюпре по привычке обернулась. Элен тем временем пробовала на ощупь темно-синий лен, сравнивая его текстуру с текстурой шелка-сырца.

– Нам нужна ткань, – сказал хорошо знакомый голос.

– Что-нибудь экстравагантное! – добавила вторая покупательница.

– Очевидно, ткани нужны вам для ежегодного экзамена по шитью, – сухо заметила мадам Дюпре.

– Да. О, Жанна-Мари, посмотри-ка, кто сюда пришел!

Склонившись друг к другу, девочки зашушукались. Элен сжала кулаки. Солнце словно закрыло черной тучей. Нет, этим отвратительным существам не место среди таких прекрасных тканей!

– Что собираешься покупать? – спросила у Элен Эдит.

– Я… я пока не знаю.

Девочки снова зашептались и захихикали. К сожалению, мадам Дюпре не могла их выпроводить, так как матери девиц были постоянными покупательницами и большинство их платьев шилось здесь, в ее мастерской. Да, она не может выставить их вон, но постарается побыстрее от них отделаться.

– Прошу меня извинить, – сказала она Элен. – Дело займет не больше минуты.

Элен кивнула и отошла в сторону. Она с ужасом увидела, как Эдит сразу направилась к рулону бархата цвета бутылочного стекла и схватилась за Него, словно за тряпку. Жанна-Мари же не торопилась: последовательно попробовала на ощупь каждый рулон, краем глаза наблюдая за реакцией Элен. Добравшись до шелка-сырца, она сразу почувствовала, как напряглась Жано. На лице ее появилась торжествующая улыбка.

– Шесть метров вот этой ткани, пожалуйста, – проговорила она сладким голосом.

Сердце Элен упало, и она с мольбой посмотрела на мадам. Та стоически выдержала ее взгляд и, повернувшись к Жанне-Мари, сказала:

– Эта ткань очень дорогая. Может…

– Цена не имеет значения, – отрезала Жанна-Мари. – Мама разрешила мне купить все, что понравится. Стоимость запишите на ее счет.

– Что ж, хорошо, – со вздохом ответила мадам Дюпре. От взгляда Элен ее сердце сжалось, но увы…

Через несколько минут покупательницы, задрав носы, ушли. Эдит купила бутылочный бархат, Жанна-Мари унесла с собой кусок шелка-сырца.

– Я думала, что эти девчонки никогда не уйдут, – проворчала мадам Дюпре, закрывая за ними дверь. – Невоспитанные нахалки! Что им нужно – так это хорошая порка! – Она повернулась к Элен. – А сейчас, мадемуазель, – приветливо произнесла она, – позвольте преподать вам небольшой урок. Идите сюда, – позвала мадам. – Все не так трагично, как вы думаете. Шелк-сырец и бархат не самые подходящие ткани для простых платьев. Они больше годятся для вечерних туалетов или костюмов на выход. К тому же серый цвет вовсе не идет мадемуазель Берти: у нее слишком бледный цвет лица. Серый цвет совсем убьет в ней все краски. А ее подружке не идет зеленый: для этого у нее слишком темная кожа.