Коннор увидел, что его жена улыбается. Он ответил ей радостной улыбкой, и на этот раз ее улыбка стала шире. В первый раз за весь день они вдруг испытали одинаковые чувства.

Мэри Фрэнсис перевела дыхание. Вытащила спрятанный в рукаве рясы платочек. Одарив Коннора улыбкой сквозь слезы, промокнула глаза.

— Извините, — обратилась она к Берил. — Вы подумали, что я смеюсь над вами?

— Я… я… — Совершенно сбитая с толку откровенностью Мэри, Берил замолчала.

— Конечно, подумали. Как могло быть иначе? Берил отыскала взглядом Раштона. Ей ужасно хотелось убежать.

— Простите меня, — сказала она. — Мой муж хочет мне что-то сказать.

Мэри Фрэнсис безмятежно кивнула:

— Конечно.

Она следила взглядом, пока Берил удалялась, потом повернулась к Коннору. Улыбка исчезла, а зеленые, как лес, глаза смотрели жестко.

— Эта женщина — ведьма, — произнесла она с тихой яростью. — Кто она для вас?

Коннор обнаружил, что восхищается прямотой своей золовки.

— Жена моего отца, — ответил он. Он смотрел, как Мэри Фрэнсис обдумывает, принимать ли его ответ в буквальном смысле. Коннор пришел ей на помощь. -

Не более того.

Мэри Фрэнсис продолжала пристально смотреть, задумчиво прищурив глаза.

— Она может обидеть Мэгги.

— Я ей не позволю.

В этот момент к ним подошла Мэгги, Она переводила взгляд с мужа на сестру и обратно, пытаясь понять, о чем они говорили до ее появления. И спросила у Коинора:

— Мэри Фрэнсис угрожала разбить ваши коленные чашечки?

Брови Коннора слегка приподнялись, и он с большим уважением посмотрел на Мэри.

— Мы как раз подошли к этому, — без тени смущения признала Мэри.

Мэгги многозначительно кивнула.

— Я так и думала, что речь должна зайти об этом. — Она взглянула на Коннора. — Наверное, потому, что она самая старшая, она присвоила себе роль защитницы всех нас и относится к этой роли очень серьезно.

— Я это начинаю понимать, — ответил Коннор. Он старался не улыбаться. Улыбка была бы не только проявлением высокомерия, он был убежден, что рискует остаться хромым калекой.

— Мэри Майкл и Этан сочетались браком в этой самой комнате, и она тоже угрожала его коленным чашечкам.

— Значит, это уже в некотором роде традиция, — заметил Коннор. — Теперь я и вправду чувствую себя членом семьи.

Мэри Фрэнсис не смогла удержать улыбку.

— Пока вы не обидите мою сестру, вам нечего бояться. — Она сделала короткую паузу. — В противном случае… — И с этим она зашагала прочь.

Мэгги повернулась так, чтобы оказаться спиной к своим родным. Ее лицо, несколько секунд назад такое оживленное, было очень бледным. Она не понимала всей иронии того факта, что только с Коннором могла быть самой собой.

— Пожалуйста, — тихо произнесла она, — не могли бы мы поскорее уехать? Я больше не могу этого выносить.

— Мы сейчас уедем, — ответил он. Взял ее руку в свои и прижал к своему боку. Пальцы Мэгги были холодными, кожа ледяной. Его удивило, что она не дрожит. — Я заказал для нас номер в отеле «Сент-Марк».

На мгновение она оцепенела, охваченная паникой.

— Но вы сказали…

— Это идея моего отца, — объяснил Коннор. — Собственно, его подарок.

Мэгги успокоили не только его слова, но и то, как он их произнес. Ему удалось дать ей понять, что ему не больше, чем ей, нравится такая ситуация. Это заставило ее почувствовать себя лучше. Она подумала, что, возможно, ей удастся продержаться еще немного.

— Ожидается, что мы будем присутствовать на свадебном обеде у моих родителей, — сказала она. — Судья тоже собирается к нам присоединиться.

Коннор почувствовал перемену в ее настроении, то, что она открыла в себе некий запас сил, о котором минуту назад сама не подозревала.

— Вы уверены? — спросил он. — Я могу придумать оправдание для ухода.

— Со мной все будет в порядке, — заверила Мэгги. — То есть если вы не возражаете.

Десять лет назад, когда Коннор был еще совсем молодым, ему пришлось выбирать между голодной волчьей стаей и падением с сорокафутового скалистого утеса. Он точно знал, почему сейчас вспомнил тот случай. Сейчас его выбор был таким же неприятным, хотя, возможно, и не со столь фатальными последствиями. Его взгляд остановился на Мэри Фрэнсис, погруженной в беседу с его отцом, и изменил мнение насчет последнего предположения.

— Я сделаю, как вы хотите, — сказал он, затем прибавил многозначительно: — Но так будет не всегда. В этот раз я не возражаю.

Свадебный обед прошел вовсе не так болезненно напряженно, как опасалась Мэгги. Натянутые отношения, всегда существовавшие между Коннором и Раштоном, смягчились до приемлемого уровня, а Берил уделяла мужу должное внимание, Мэри Фрэнсис и судья поддерживали оживленную беседу, а Скай вставляла в нее рискованные шуточки. Мойра следила за тем, чтобы тарелки у гостей не пустовали, а Джей Мак наполнял бокалы самыми лучшими винами из своих погребов.

Только через два часа Мэгги и Коннор покинули собравшихся, легко расставшись с ними, поскольку настоящее прощание должно было состояться утром на железнодорожной станции. Начался небольшой дождь, мягко стуча каплями по крыше кареты. К тому времени, когда они подъехали к «Сент-Марку», он превратился в ливень.

— Хотите проскочить под дождем? — спросил Коннор. — Или переждать? Не похоже на то, чтобы швейцар собирался выйти нам навстречу с зонтом.

— Не думаю, что зонт сможет помочь, — ответила Мэгги. — Давайте проскочим.

Коннор покачал головой:

— Я не сообразил. Вы погубите платье.

Мэгги оглядела себя. Лиф платья был расшит бисером цвета сапфира. Все остальное было из бледно-голубого шелка, в том числе и квадратный шлейф, который лежал вокруг нее на полу, когда она стояла. Даже изящные туфельки были специально выкрашены в тон платья. Она вздохнула:

— Вы не возражаете, если мы подождем? Мне очень нравится это платье.

Коннор как раз думал о том, что оно и ему самому весьма нравится. По крайней мере нравится, как Мэри в нем выглядит. Он знал, что она не подозревает о его чувствах, так как ему успешно удавалось скрывать свое восхищение за отчужденным взглядом, но не это было самым трудным в дневной шараде.

— Подождем. — Он изогнул шею, чтобы получше разглядеть небо. Оно было неумолимо серого цвета, быстро наступала ночь. — Когда-нибудь ведь должен быть просвет.

Мэгги поправила шлейф и откинулась назад. Гребни, держащие ее тщательно уложенные волосы, впились в голову. Она их вынула и пальцами расчесала волосы.

— Так-то лучше. — Снова откинулась назад на кожаные подушки и закрыла глаза.

Взгляд Кош юра упал на хрупкую белоснежную шею, и пальцы пронзило желание прикоснуться к ней. Он засунул руки глубоко в карманы фрака и попытался думать о чем-нибудь другом, не обращая внимания на неудобство от напряжения в паху. Но ничего в голову не приходило. Перед его мысленным взором снова и снова проходило чувственное движение пальцев Мэгги сквозь пряди ее пышных волос.

Коннор снял фрак.

— Вот, — грубо сказал он, сунув его ей в руки. — Наденьте.

Настойчивый голос Коннора рывком выдернул Мэгги из ее мирной задумчивости. Склонив голову набок, она нахмурилась:

— Но…

— Я передумал, — сказал он. — Я же вам говорил, что не всегда буду поступать в соответствии с вашими желаниями.

Мэгги боролась с гребнями, пытаясь снова воткнуть их в волосы. Он взял их из ее онемевших пальцев и заставил надеть фрак. Затем выскочил из кареты, повернулся и поднял ее на руки.

Мэгги ожидала, что он снова поставит ее на землю, и уже приготовилась к тому, что сейчас вода просочится сквозь ее туфелькн и чулки. Но этого не произошло. Кон-нор Холидей подхватил ее вместе со шлейфом на руки и понес прямо ко входу в отель. Вся работа досталась ему, но почему-то именно у нее перехватило дыхание.

Оказавшись внутри, он опустил ее. Мэгги увидела в холле постояльцев, наблюдающих за ними с понимающей улыбкой и подталкиваниях друг друга локтями. Наверное, зрелище было романтичным, но в действительности она ничего такого не ощущала. Она осторожно сняла фрак Коннора и протянула ему. Посмотрев на свое отражение в зеркале, украшавшем вход в «Сент-Марк», Мэгги поняла, что была спасена от потопа, но Коннору досталось сполна.