— Джей Мак, ты…
— Или по крайней мере не отказываться от военного эскорта.
— Следовало — не следовало… — горестно вздохнула Мойра. — Тебе следовало стать не бизнесменом, а священником, и тогда бы вообще не случилось ничего подобного.
— Но ведь я пресвитерианин!
— Совершенно верно, — подхватила она. — Ты такой, какой есть. И я люблю тебя за это.
Мойра не забывала следить за лагерем индейцев во время беседы. Вот две женщины остановились, чтобы поднять с земли споткнувшегося малыша. Третья, несшая на голове тяжелую корзину, ласково улыбнулась ребенку, цеплявшемуся за юбку одной из спасительниц. Эта сценка тронула ее своей человечностью и внесла в ее душу некоторое умиротворение.
— Джей Мак, ты бросил в Нью-Йорке все дела, чтобы примчаться сюда, как только получил телеграмму. А потом успел заручиться поддержкой всех влиятельных людей — как военных, так и штатских — для организации поисков Мэри. Ты сделал все, что мог. Вот только ждать ты не умеешь, это не в твоей натуре. Я даже обрадовалась, когда узнала, что ты собрался поехать на рудник и посмотреть, как идут дела у Ренни. И меня действительно обрадовал предлог выбраться за стены форта — ожидание не для меня. Оно Убивает меня точно так же, как и тебя, мой милый!
Джей Мак не удержался от легкой улыбки:
— Ты у меня лучше всех, Мойра Мэри!
— Конечно. — Она прижалась к нему потеснее, жалея, что он не может ее обнять. — Что, по-твоему, они собираются с нами сделать? — спросила она, в очередной раз осматривая лагерь, полный жизни. Судя по всему, их тюремщики не привыкли сидеть сложа руки, и даже их разговоры носили исключительно деловой характер.
— Может быть, потребуют за нас выкуп, — предположил Джей Мак. — Обменяют на оружие или на деньги для покупки оружия.
— Но это же бессмысленно, — возразила Мойра. — Если обвинения против Райдера Маккея верны, то у них должно быть оружия больше, чем нужно.
Джей Мак уже думал об этом. Но если их с Мойрой захватили не ради выкупа, то тогда… Нет, такой оборот дел его вовсе не устраивал.
— А вдруг это не та банда, которая совершила набег на каньон Колтера? Или они не хотят демонстрировать свой арсенал?
Мойра не знала что и думать. Она следила за несколькими женщинами, спорившими о чем-то у костра. Но вот они захихикали и, дружно посмотрев в сторону пленников, принялись обмениваться какими-то шуточками.
— Как по-твоему, они не собираются приготовить нас на обед?
Джей Мак уловил злорадную ухмылку на губах их стража. По крайней мере теперь ему стало ясно, что индеец понимает английский язык. Ведь дикарь ухмылялся не оттого, что услышал шуточки своих соплеменниц, а оттого, что услышал рассуждения Мойры.
— Нет, милая, по-моему, они не собираются делать из нас обед — по крайней мере в том смысле, которого опасаешься ты. Хотя я не сомневаюсь, что они что-то готовят.
По расчетам Джея Мака, в лагере насчитывалось примерно с сотню дикарей. Для стоянки племя выбрало уютную долину, укрытую от непогоды грядами бледно-розовых скал. Однако это не означало, что служивший естественным убежищем каньон легко мог превратиться в ловушку: из него имелось несколько выходов, причем все они тщательно охранялись, и часовые готовы были поднять тревогу при малейших признаках опасности. Хотя чихуахуа считалось племенем, предпочитающим оседлый образ жизни, Джей Мак успел узнать из рассказов генерала Гарднера, что любое индейское племя чрезвычайно легко на подъем и может передвигаться с удивительной скоростью. Ведь до появления в этих местах испанцев, а затем и англичан жизнь чихуахуа представляла собой перекочевывание с места на место, в зависимости от того, какие растения служили им пищей в каждый из шести сезонов. Ну а теперь причиной передвижения чаще всего было приближение врагов.
— Наверное, отчасти ты прав, дорогой, — кивнула Мойра, обдумав слова мужа.
— То есть?
— Не то что они что-то готовят. — И она снова обратила внимание на суету, царящую в лагере: стремительную поступь воинов, горячие споры между стариками, старательность, с которой молодые женщины вплетали украшения в бахрому на своих кожаных юбках. Казалось, сам воздух дрожал от приподнятого ожидания чего-то чрезвычайного — Даже веселые голоса детей звенели громче обычного. — Скорее они готовятся к чему-то.
Райдер решился снять повязку с глаз Мэри только на Исходе второго часа пути вниз от входа в пещеру. Им приходилось двигаться очень медленно, так как девушка боялась переломать себе кости, а разведчику приходилось следить за тем, чтобы на тропе не оставалось следов.
За все это время Мэри не проронила ни слова. То, как Райдер предложил ей руку и сердце, лишило девушку дара речи. Конечно, Мэри очень хотелось сопротивляться, попытаться вырваться — точно так, как Райдер и ожидал, — но гордость не позволила ей плясать под его дудку.
Наконец разведчик снял повязку и завязал ее вокруг своего лба. Не стянутые в пучок длинные волосы свободны рассыпались по его плечам. Увидев, как беспомощно зажмурилась Мэри, он заслонил руками ее глаза от яркого солнечного света и тут же легонько поцеловал в лоб, словно это был естественный для него образ действий.
— Ты больше никогда не будешь говорить со мной?
— Я ни за что не предоставлю тебе такое удовольствие! — Слова эти давались Мэри с таким трудом, что она едва узнала собственный голос.
Райдер серьезно всмотрелся в ее лицо и поднес к губам фляжку. Ему не потребовалось уговаривать пленницу: она по-детски жадно припала к живительной влаге. Когда Мэри напилась вволю, он опустил фляжку и отер губы девушки тыльной стороной ладони.
Мэри поджала губы и изо всех сил ударила его под ложечку связанными руками. Черные брови Райдера удивленно поползли вверх, но было ясно, что он нисколько не пострадал. Ее кулачки словно врезались в каменную стену: Мэри было гораздо больнее, чем ему.
— Мог бы и развязать мне руки. Совершенно ни к чему волочь меня за тридевять земель, как бычка на веревочке. Я иду с тобой, потому что сама хочу этого, а не потому что ты меня тащишь.
— Значит, ты согласна с тем, что мы поженимся, — промолвил Райдер, отведя в сторону холодные серые глаза.
— Я этого не говорила, — ответила Мэри после минутного колебания. — Я сказала, что пойду за тобой. Пока что этого вполне достаточно. — Она дождалась, пока ей освободят руки, и добавила:
— И если уж быть точной, то ты не спрашивал моего согласия выйти за тебя замуж!
Райдер напряженно прищурился, стараясь проследить за ходом ее мысли, но девушка уже успела придать своему лицу безмятежное выражение. От этого оно становилось в равной степени непроницаемым и прекрасным.
— Если уж быть точным, — сказал он, — мне пока еще ни разу не представилась такая возможность.
Мэри промолчала, стараясь поспевать за его стремительным шагом и напряженно думая о том, что именно возможностью их брака он, судя по всему, сейчас озабочен больше всего. Но как он собирается устроить церемонию обручения перед священником?
Поначалу ей казалось, что для этого он должен будет отвезти ее в город. Однако по зрелом размышлении эта затея выглядела слишком опасной. Им не удастся появиться на публике, не привлекая к себе внимания. И даже если их не опознают сразу, Мэри постарается, чтобы это произошло как можно скорее. Стало быть, возможность поездки в город отпадает.
Оставалось предположить, что Райдер направляется в какую-нибудь миссию. Ведь юго-запад страны изобиловал испанскими монашескими миссиями. Пленнице не составляло труда определить, что они движутся на юг. Может быть, Даже они уже успели пересечь границу. Интересно, удастся ли ей воспользоваться случаем и вырваться от Райдера в чужой стране? А может, ее ждут еще более суровые испытания среди чужеземцев, которые не захотят ни сочувствовать ей, ни пытаться войти в ее положение?
Ей было сказано, что цель их путешествия расположена в одном дневном переходе от пещеры. Но что Райдер понимал под днем — только светлое время суток или же все двадцать четыре часа? И где он думает остановиться на ночлег? А вдруг в миссии? У Мэри из груди невольно вырвался громкий вздох — при одной лишь мысли о том, как здорово было бы поспать на настоящей кровати, застланной свежим бельем, с мягкой подушкой под головой… Но уже в следующий миг она представила, как спит в настоящей кровати рядом с Райдером, — и колени ее стали ватными.
