Бедняжка едва поспевала за ним, не имея возможности отдышаться или хотя бы прошептать слова благодарности. Лицо Райдера оставалось бесстрастным. Только его серые глаза горели гневом, когда он за руку волок ее по коридорам, обратно в свое логово. Оказавшись у входа, Райдер буквально впихнул Мэри внутрь.

Девушка испуганно глядела на него, ожидая, что он сейчас даст волю своему гневу.

Но Райдер не спеша расставил по местам лампы и лишь потом обернулся к Мэри. Холодные серые глаза не спеша скользнули по гордо задранному подбородку, по горящим непокорным пламенем очам. Девушка сняла с головы повязку и бездумно повертела ею. Увидев это, Райдер понял, что пленница скорее напугана, чем готова к битве. Оставалось лишь гадать, какого возмездия она ожидает с его стороны.

Приказ прозвучал холодно и безжизненно:

— Раздевайтесь.

Хотя Райдер не повышал голоса, Мэри показалось, что это слово громом отдается у нее в ушах: «Раздевайтесь… Раздевайтесь… Раздевайтесь…» Девушка беспомощно застыла, не в силах отвести глаз.

Райдер шагнул в ее сторону. И хотя в этом движении не было ни гнева, ни угрозы, оно заставило Мэри испуганно выкрикнуть:

— Почему?!

Он остановился и принялся изучать ее лицо. Оно заметно побледнело. Пленница даже перестала теребить повязку: от испуга она остолбенела и словно приросла к полу.

— По-моему, я уже предупреждал, что вам совсем ни к чему понимать мои приказы, чтобы повиноваться им.

У Мэри перехватило дыхание, словно от пощечины. Кое-как совладав с первой волной гнева, она отчеканила:

— Тогда вам следует понять кое-что и во мне, мистер Маккей. Я никому не повинуюсь безрассудно. Слепого послушания вправе ожидать от меня один Всевышний.

Райдер почувствовал, что кровь приливает к его лицу, в то время как Мэри не сводила с него холодный, колючий взгляд. Судя по всему, она удовлетворилась произведенным эффектом.

— А теперь объясните, почему я должна раздеваться, — потребовала она.

Он принялся загибать пальцы, перечисляя причины:

— Одежда сырая. Она принадлежит мне. Вам она велика. Вы в ней смешны.

Мэри молча следила, как незагнутым остается один большой палец, и нетерпеливо спросила:

— И?..

— Я хочу оставить вас обнаженной.

Девушка ошарашенно замигала, не поверив своим ушам.

— Вы ведь желали все знать, — добавил он, сделав еще один шаг в ее сторону. Мэри испуганно вцепилась в ворот рубахи. Райдер изо всех сил старался оставаться серьезным.

Мэри, не отрываясь, следила, как он снимает с веревки ее сорочку и платье. Она ожидала, что Райдер кинет эти вещи ей, и даже протянула руку, чтобы их поймать.

Краем глаза разведчик уловил это движение. Держа одежду в охапке, он обернулся и удивленно взглянул на протянутую руку:

— Что такое?

— Разве вы не собираетесь отдать мне все это? — растерянно пробормотала Мэри.

— Причина номер пять. Я хочу оставить вас обнаженной, — повторил Райдер.

Несчастная утратила дар речи.

Не обращая на нее внимания, Райдер открыл сундук и швырнул в него рубашку и монашеское платье. Затем снял с веревки полотенца, аккуратно свернул их и уложил поверх одежды, после чего разыскал саквояж, вытащил из него то, что скинул с себя в тюрьме, и также поместил в сундук. Оглядевшись, он собрал те немногие вещи в пещере, которые можно было бы использовать в качестве одежды. Покончив с этим, он захлопнул крышку и уселся на сундук. Скрестив руки на груди, Райдер вопросительно поглядел на Мэри, которая все еще цеплялась за ворот рубахи, уставившись в пространство распахнутыми в испуге глазами.

— Мэри, — рассудительно напомнил он. — Я хотел, чтоб вы разделись.

До нее не сразу дошел смысл сказанного, ибо ее вновь заворожило то, как он произнес ее имя.

— Но вы не можете отобрать у меня все. Оставьте хотя бы рубаху.

— Она все еще мокрая, — покачал головой Райдер. — Я не хочу, чтобы вы простудились из-за моей невнимательности.

— Мою рубаху.

— Нет.

— Ну хотя бы одеяло. — Мэри зажмурилась и добавила:

— Пожалуйста, Райдер…

Разведчик сделал вид, что задумался. Конечно, он с самого начала собирался оставить ей одеяло, однако прежде хотел добиться ее смирения. И хотя подобные хитрости вызывали в нем неприятие, он не жалел, что пошел на них.

— Ладно, пусть будет одеяло, — промолвил он, словно сделал большое одолжение. — Ну а теперь раздевайтесь.

Мэри нерешительно кивнула. Она расстегнула ворот рубахи и уже взялась за узел на поясе, когда Райдер перебил ее:

— Вы что, решили развлечь меня, устроив здесь представление?

— Что вы хотите сказать? — нахмурилась Мэри.

— Я хочу сказать, что вы не на сцене. Могли бы повесить на веревку одеяло и раздеться за ним. — Его замечание вполне достигло цели: Мэри покраснела до корней волос и окончательно смутилась. — Валяйте. — Он встал с сундука, взял с кровати одеяло и швырнул ей. — Возьмите хоть это.

Девушка поймала одеяло и стиснула его в руках. Она буквально пригвоздила Райдера к месту горящим взглядом, однако предпочла держать свои мысли при себе, предоставив своему мучителю толковать выражение на ее лице, как ему будет угодно.

Райдер развалился в кресле, скрестив длинные ноги, в то время как Мэри возилась с одеялом. Ему все еще оставались видны ее головка и ноги до колен, но он не утруждал себя наблюдением за пленницей. Вместо этого он откинулся поудобнее на спинку кресла и запрокинул голову.

Раздеваясь, девушка украдкой наблюдала за Райдером. Нет, он не издевался над нею. Его губы не кривились от усмешки, а взгляд серых глаз оставался серьезным. И очень усталым. Это открытие повернуло ее мысли в совершенно неожиданную и нежеланную сторону. Не хватало только раскиснуть от жалости к своему тюремщику! Однако Мэри ничего не могла с этим поделать…

— Я закончила, — сказала она.

— Ложитесь, — велел он. — Я сейчас тоже лягу.

Девушка нерешительно уселась на край кровати, пока Райдер возился с одеждой. Ключей от сундука у него не было, однако он с успехом заменил замок, поставив на крышку ящик с порохом. Мэри заметила, каких усилий стоило этому далеко не слабому мужчине сдвинуть ящик с места, и поняла, что не сможет сделать то же самое — по крайней мере быстро и бесшумно.

Тем временем Райдер задул одну из горевших ламп, а вторую поставил над изголовьем.

— Я велел вам ложиться.

— Вы собираетесь снова привязать меня? — шепнула Мэри, мышкой скользнув под одеяло.

— Это же не сработало в первый раз, — ответил он, устраиваясь рядом. — Вот почему теперь вы остались раздетой. — С этими словами он повернулся на бок, обнял Мэри за талию и привлек к себе. Он почувствовал, как участилось ее дыхание от испуга, и прошептал в самое ухо:

— Попытаетесь бежать снова, я отберу у вас и одеяло.

— Если поймаете.

— Я непременно поймаю вас, Мэри, — поспешил заверить ее он. — Я всегда вас поймаю.

Засыпая, Мэри все еще гадала, отчего в последней фразе ей послышалась не столько угроза, сколько обещание.

Проснувшись, Райдер позволил Мэри одеться. Так повторялось изо дня в день с изматывающим однообразием. Здесь, под землей, не существовало ни дня, ни ночи. Они ложились спать, когда уставали, и поднимались, когда считали себя отдохнувшими. В тех случаях, когда их внутренние часы работали вразнобой, Мэри была вынуждена подчиняться желаниям Райдера. Как только ему казалось, что пора спать, она должна была раздеться и улечься рядом с ним. Прежде чем заснуть, он никогда не забывал спрятать ее одежду в сундук и обнять одной рукой за талию.

Мэри безуспешно твердила себе, что должна работать над собой и не засыпать, когда прикажут и где прикажут. Она безропотно принимала руку, обвивавшуюся вокруг ее талии, и это было удобно и приятно. И через некоторое время она, пожалуй, даже стала с нетерпением дожидаться прикосновения этой руки — хотя и не желала признаваться в этом самой себе.