Первая попытка практического применения бактериологического оружия состоялась в 1940 году под личным руководством генерала Исии. На китайский город Нинбо японцы сбросили бомбы, начиненные блохами — разносчиками чумы. И черная смерть не замедлила уничтожить значительную часть мирного населения города. В 1942 году были заражены тифом и выпущены из лагерей сотни китайских военнопленных.
Советские войска, разгромившие Квантунскую армию, спасли миллионы людей от неминуемой гибели. Японцы не успели перейти к массовому применению бактериологического оружия. Оборудование лаборатории было в срочном порядке уничтожено, однако полностью скрыть следы преступной деятельности им не удалось.
К бактериологической войне готовилась и гитлеровская Германия. Полномочия по этому вопросу были возложены на Геринга, заместителем которого стал шеф немецких врачей профессор Бломе. В бактериологическом институте, открытом под Познанью, выращивались возбудители смертельных болезней и вредители растений. Однако быстрое продвижение частей Советской Армии вынудило профессора Бломе бежать вместе со своими приспешниками. Тем не менее он прихватил с собой культуру чумных бактерий, надеясь продолжить преступные эксперименты на территории Германии. В немецких концлагерях до последних дней войны продолжались опыты на военнопленных: их заражали сыпным тифом, сибирской язвой, малярией, дизентерией, туберкулезом, а затем испытывали на них новые лекарства. Ведь в случае биологической войны нужно было обеспечить и собственную безопасность.
Отгремели орудийные залпы. Люди вернулись к мирному труду. Казалось, ужасы войны ушли в прошлое. Но у палачей в белых халатах нашлись последователи.
26 января 1948 года в банк на окраине Токио перед самым закрытием вошел мужчина и представился служащим как сотрудник санитарной службы. Он сообщил, что в этом районе обнаружен очаг дизентерии и для предотвращения эпидемии американские оккупационные власти поручили ему осуществить профилактику заболевания. Затем он извлек две бутылочки с лекарством и приступил к так называемой вакцинации. Через несколько минут в помещении оказалось двенадцать трупов и три человека в тяжелом состоянии. Преступник беспрепятственно скрылся, захватив всю банковскую наличность.
Поиски убийцы привели к секретной химической лаборатории, где во время войны проводились работы по созданию сильнодействующих ядов. Лаборатория подчинялась тому самому «Отряду 731», которым руководил генерал Исии. И именно по этой причине настоящий преступник остался на свободе, а в тюрьму посадили невинного человека. Оккупационные власти бережно охраняли отряд Исии, считая, что столь ценные кадры могут пригодиться в дальнейшем. И когда в 1949 году в Хабаровске состоялся судебный процесс по делу японских военнослужащих, виновных в развязывании биологической войны, главных преступников на скамье подсудимых не оказалось, их надежно укрыли американские друзья. Генералы Исии, Вакамацу и Китано, избежавшие правосудия, зимой 1951 года прибыли в Корею, чтобы применить там свой опыт ведения биологической войны. Опять чума, холера, дизентерия, сибирская язва, — на этот раз смертоносная зараза сбрасывалась с американских самолетов.
Учитывая опасность, которую бактериологическая война представляет для всего человечества, правительства и ученые многих стран выступили с протестом против преступных действий агрессоров. В июне 1952 года была создана международная комиссия из крупных ученых. В их числе были директор Центральной клинической лаборатории управления больницами Стокгольма доктор Андреа Андреев (Швеция), руководитель лаборатории физиологии животных при Национальном сельскохозяйственном институте в Гриньене Жак Мальтер (Франция), преподаватель биохимии Кембриджского университета Джозеф Нидхэм (Великобритания), профессор анатомии Болонского университета доктор Оливьеро Оливо (Италия), профессор паразитологии доктор Самуэль Б. Пессоа (Бразилия), профессор бактериологии вице-президент Академии медицинских наук СССР Н. Н. Жуков-Вережников, который был главным медицинским экспертом на Хабаровском процессе. Более двух месяцев работала комиссия, опрашивая очевидцев, изучая бомбы, контейнеры и другие приспособления для распространения бактерий, экспериментируя на животных, изучая эпидемиологическую обстановку в Китае и Корее. Протокол о проведенном расследовании заканчивался призывом ко всем народам мира не допустить использования завоеваний науки для уничтожения человечества.
В 1972 году был подписан международный договор о запрещении биологических средств ведения войны. И все же работы в этой области интенсивно ведутся в ряде империалистических государств. Достижения биологии оцениваются не только с научных позиций, но и с точки зрения возможности их использования в военных целях. Зарубежные специалисты отмечают, что даже страны с относительно слаборазвитой экономикой, используя успехи микробиологии, могут получать мощное биологическое оружие.
Установлено, что с помощью одного самолета можно заразить территорию до двух тысяч квадратных километров. Полевые опыты, проведенные в США, показали, что распыленный с борта корабля на протяжении 150 километров аэрозоль образует облака, которые переносятся на 55 тысяч квадратных миль. Если распылить 500 литров суспензии, то каждый житель в указанной зоне получит с вдыхаемым воздухом от 15 до 15 тысяч частиц, проникающих даже в закрытые помещения. И хотя для опытов использовались безвредные бактерии и светящиеся вещества, цель их не вызывает сомнений.
Академик АМН СССР О. В. Бароян писал: «Если сегодня задать вопрос любому квалифицированному эпидемиологу мира, то есть тому, кто видел опустошительную силу естественно развивающихся эпидемий особо опасных инфекций, сколько будет человеческих жертв при искусственном применении патогенных для человека микроорганизмов или их токсинов, то любой честный ученый ответит, что десятимиллионный город за несколько часов может быть превращен в сплошное кладбище». Сам О. В. Бароян не раз участвовал в экспедициях по борьбе с особо опасными инфекциями как у нас в стране, так и за рубежом. А чтобы читатель наглядно представил, как велика убийственная сила биологического оружия, он приводит такой пример. Чтобы превратить в яд воду в резервуаре емкостью 5 миллионов литров, достаточно внести в него 500 граммов культуры сальмонелл. Каждому, кто выпьет 100 миллилитров такой воды — меньше чем полстакана, грозит тяжелое заболевание и потеря трудоспособности. Следовательно, от сравнительно небольшой дозы биологического оружия могут пострадать 50 миллионов человек — целое государство! Для того чтобы получить аналогичную степень отравления у такого количества людей, требуется 10 тонн цианистого калия.[32]
Если зона поражающего действия химического оружия достигает 250, а ядерного — 300 километров, то биологическое оружие способно сеять болезни и смерть на территории до 100 тысяч квадратных километров. В этих условиях границы между фронтом и тылом не существует, и война приобретает тотальный характер.
Биологическое оружие против человека может применить и сама природа, если он своими действиями резко нарушит естественные условия среды, а значит, и установившиеся взаимоотношения между микро- и макроорганизмами. И те, кто уцелеет от непосредственного воздействия ядерного или химического оружия, могут погибнуть или тяжело пострадать от многочисленных инфекций, противостоять которым ослабевший организм будет не в силах. Причем в наступление пойдут не только безусловно патогенные организмы. Вполне вероятно, что в этих условиях агрессивные свойства приобретут сапрофиты, широко распространенные в природе. А если учесть способность последних длительное время сохраняться во внешней среде, станет ясно, что опасность будет угрожать и последующим поколениям.
В печати все чаще появляются тревожные известия. Так, например, «Литературная газета» сообщила, что в 1982 году получили огласку проводимые в Лахоре эксперименты по выведению определенных видов комаров и других насекомых — переносчиков желтой лихорадки, американского энцефалита Сен-Луи.
