— Когда вы сейчас вернетесь домой, то сразу ложитесь в постель. И не вздумайте поднимать что-нибудь тяжелее расчески. Это вам понятно?

— Да, доктор. — Продолжая нервно теребить носовой платок, она с надеждой посмотрела на доктора. — Все-таки есть какая-то возможность, что я смогу нормально доносить ребенка?

— Ну, какая-то возможность всегда есть, — не желая расстраивать пациентку, ответил доктор. На самом деле было практически невероятно, что Рия родит здорового ребенка. Еще неизвестно, останется ли в живых она сама. — Но она зависит от того, будете ли вы делать все так, как я сказал. На сей раз вы должны безоговорочно следовать моим инструкциям, миссис Донован. Оправданий я больше не принимаю. Было бы глупо утверждать, что нет никакой опасности для жизни вашего ребенка или вашей собственной, но я уверен, что мы сможем свести эту опасность к минимуму. В начале срока я буду посещать вас дома каждые две недели, а потом — по меньшей мере раз в неделю. Я прошу, чтобы вы не колеблясь посылали за мной всякий раз, как возникнет малейшее подозрение, что что-то не в порядке. Поймите, это очень важно. Если начнется выкидыш, я хочу быть рядом. — Скотт не стал добавлять, что от этого зависит ее жизнь, наверняка она и сама все понимает. — И конечно, я поговорю с Майклом и вашим свекром. Ни тот ни другой ни в коем случае не должны вас расстраивать. Пальцы Рии нервно сжали платок.

— Пожалуйста, не говорите пока ничего ни Майклу, ни Виктору. Я… я еще не решила, как поступить.

— Мне кажется, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — нахмурившись, сказал доктор Тернер. — Что тут можно еще придумать?

Взволнованная, испуганная и в то же время смущенная, Рия вскочила с места.

— Я говорила с подругой, — начала она и, отойдя чуть в сторону, сделала вид, что рассматривает висящие на стене дипломы. — Она сказала, что если окажется, что я беременна — а так оно и оказалось, — тогда, она сказала, я должна попросить вас… то есть я должна…

— Да?

— Она сказала, что я должна попросить вас помочь мне избавиться от ребенка, — на одном дыхании закончила Рия.

Доктор Тернер удивленно вскинул брови:

— Вы говорите об аборте, миссис Донован? Но, даже если отставить в сторону мои личные убеждения, это же незаконно! — Скотт сам удивлялся тому, что говорит так спокойно. — Могу ли я узнать, кто именно предложил вам попросить меня об этой… процедуре?

Рия покачала головой:

— С моей стороны это будет нечестно. Моя подруга просто пыталась мне помочь, вот и все.

— Ваша подруга — это, случайно, не жена Виктора?

— Нет! — Рия повернулась в его сторону. — Кейти в этом ничего не понимает. С чего вы взяли, что она… а, теперь понятно — все из-за того, что она была актрисой! Ну, здесь вы полностью ошибаетесь, доктор Тернер. Женщина, которая мне об этом рассказала, принята в лучших домах, возглавляет три благотворительных общества и утверждает, что в этой процедуре ничего необычного нет.

— Тогда я должен извиниться, — искренне сказал он. — Мне жаль, что я допустил подобное предположение. Это глупая затея, миссис Донован, и будет лучше, если вы выбросите ее из головы.

— Но разве не будет лучше, — настаивала она, — если я потеряю ребенка сейчас, чем полгода спустя? Ведь тогда я расстанусь с жизнью, не так ли? — Она смотрела на него умоляющим взглядом. — Мне не нужен этот ребенок. Я не хочу умирать.

— Тогда вам не нужен и аборт. — Встав, Скотт подошел к Рие и взял в свои ее дрожащие руки. — Никто не знает, что может случиться, миссис Донован, но не следует выбирать худшую из возможностей. Об аборте не может быть и речи. Эта процедура наверняка вас убьет.

— Но вы можете мне кого-то рекомендовать, — сказала она. — Какого-нибудь надежного человека.

— Надежный человек, который незаконно делает аборты? Это нонсенс. — Он отпустил ее руки. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы и ваш ребенок остались здоровы, и надеюсь, что вы будете делать то же самое. И первым делом вам нужно перестать слушать свою подругу.

— Я думала, что вы мне поможете, — подавив рыдания, сказала Рия, — но вы, оказывается, на стороне Майкла. Вас нисколько не волнует, что со мной будет!

Прежде чем Скотт успел ответить, Рия проскочила мимо него и подбежала к двери. Он звал ее, пока она возилась с ручкой, но Рия не отвечала. Опустившись в кресло, которое только что занимала Рия, доктор все еще смотрел на валявшиеся на столе обломки карандаша, когда в кабинет вошла его жена.

— Тебя вызывают в больницу, Скотт, — сказала Сьюзен. Уловив настроение мужа, она нахмурилась, рассыпанные по носу веснушки слегка потемнели. — Что-то случилось? Это из-за миссис Донован, которая только что ушла?

— Да. — Почувствовав на своем плече руку Сьюзен, он накрыл ее своей рукой. — Да, это из-за миссис Донован, но ничего страшного не случилось.

Сьюзен знала, что он говорит неправду, но предпочла промолчать. Если бы он мог, то обязательно бы ей все рассказал. Нагнувшись, она поцеловала его в голову.

— Тебя вызывают в больницу, — повторила она. — И не забудь, что сегодня на ужин к нам придет Логан. Так что постарайся не слишком задерживаться.

— Логан? — Надо же, он совсем об этом забыл. Поправив выбившуюся прядь каштановых волос, Сьюзен кивнула.

— Помнишь, Дженни и Кристиан просили тебя за ним присмотреть? И ты, как его друг и добрый самаритянин, сказал, что будешь только рад. Так вот, доктор Тернер, мне в конце концов удалось оторвать его от газеты, я устроила этот замечательный ужин, и я могу закрутить роман с этим красивым мужчиной, если ты не явишься вовремя.

— Я буду.

— Я так и думала, — безмятежно улыбнулась она.

Через несколько дней, увидев Виктора Донована, он не стал рассказывать ему о своем разговоре с Рией. Он уже решил, что сам поговорит с ней через неделю, зная, что к тому времени ей уже обязательно надо начинать беречься. Только будет ли она еще беременной — вот вопрос? А если нет — останется ли в живых? Ведь в городе нет заслуживающих доверия врачей, которые взялись бы делать аборт.

Глядя на свекра Рии, с виду совершенно здорового человека, Скотт Тернер почувствовал, что у него сжимается сердце. Кажется, на этой неделе ему приходится сообщать одни лишь скверные новости. Откинув назад непослушные пряди волос, Скотт развернулся в кресле и посмотрел на Виктора.

— Ну? — глядя ему прямо в глаза, сказал Виктор. — Не томите меня, Тернер. Скажите все как есть.

— Это рак.

Виктор тяжело вздохнул.

— Понятно, — чувствуя себя внезапно постаревшим, сказал он. Очень постаревшим. — Что ж, тогда, значит, сделать ничего нельзя, — машинально пригладив усы, добавил он.

— Есть кое-какие средства… — начал Скотт, но осекся, заметив скептический взгляд Виктора. — Впрочем, вы правы, — неохотно признал он. Не было никакого смысла его обманывать. — Сделать ничего нельзя. — Подавшись вперед, Скотт оперся локтями на стол. — Опухоль сейчас, видимо, находится в простате. Это… Виктор коротко кивнул;

— Я знаю, где это, вы сами объяснили перед осмотром. Эта опухоль… это из-за нее я не могу заниматься любовью со своей женой?

— Да, похоже на то.

Откинув голову на спинку кресла, Виктор уставился в потолок. На глазах его появились слезы.

— Боже, что за напасть!

— Мне жаль, Виктор. Я очень хотел бы, чтобы все было по-другому.

— Сейчас не средние века, доктор, — печально ухмыльнулся Виктор. — Я не собираюсь убивать гонца, который принес скверную весть.

Скотт улыбнулся, поскольку понимал, что на самом деле у его пациента есть такое желание.

— Я не стал бы винить вас, если бы вы решили по-другому.

— И сколько мне осталось?

— Это невозможно точно установить.

— Скажите хотя бы примерно.

— Виктор, — умоляюще сказал Скотт, — я не могу. , .

— Черт возьми, скажите хоть примерно! Если уж вы не можете меня вылечить, то хоть скажите, сколько мне осталось!

Гнев его был вполне понятен.

— Исходя из размеров опухоли, вашего физического состояния и большой силы воли, я бы предположил, что у вас еще есть год.