Литмир - Электронная Библиотека

Ральф разжал пальцы и наблюдал за тем, как Линда трет руку, словно он поставил ей синяк. Он знал, что его пожатие не было болезненным. Его глаза слегка прищурились, и взгляд потеплел.

— Я подумал, что, может быть, вы согласитесь стать моей невестой, мисс Стрит.

Она взглянула ему прямо в лицо. Самообладание изменило ей: ее фиалковые глаза расширились, и рот слегка приоткрылся. Побледнев как полотно, она тихо сказала:

— Почему вы думаете, что я соглашусь? — Ее сердце сжалось. — Я очень люблю вашу бабушку. Она никогда не забывала моего отца. Когда он не мог больше принимать пациентов, она поддерживала нас обоих. Благодаря миссис Монтгомери я нашла работу.

Она помогла мне и после смерти отца. Не знаю, что бы я делала…

Ральф оборвал ее:

— Она умирает. Я должен исполнить ее волю, не обязательно должна быть свадьба. Только помолвка.

Линда изо всех сил сжала полотенце и медленно опустилась на краешек кровати.

— Миллисент умирает?

Слезы покатились по ее щекам. «Это невозможно, — подумала она. — Только не Миллисент». Даже в восемьдесят лет она была самой энергичной женщиной, которую знала Линда.

Она резко повернулась к Ральфу.

— Ей что-нибудь нужно? Что я могу… — И замолчала. Он уже сказал ей, что нужно его бабушке и чем она могла помочь. — Это будет не на самом деле?

— Помолвка будет на самом деле. Просто не будет свадьбы.

Он имел в виду, что помолвка кончится после смерти его бабушки. Это было расчетливо и даже мерзко. Мурашки побежали по ее телу.

— Не знаю, — протянула она. — Может быть, вы попросите кого-нибудь другого?

Ральф был готов к такому ответу.

— Никого, кроме вас, бабушка не приняла бы так охотно. За исключением Чепмена, вы были моим постоянным компаньоном. Последние девять месяцев вы практически жили у меня в кармане — когда у меня были карманы. — И он продолжал спокойно, словно речь шла об обыкновенной сделке: — Бабушка знает вас много лет и восхищается вашей преданностью и постоянством. Она считает, что у вас есть характер, ум, сердце. Я с ней согласен.

— Благодарю вас, — усмехнулась Линда. — Я подумаю…

— Но Миллисент в своем возрасте склонна к романтическим бредням. Ей бы хотелось, чтобы я женился по любви. Давайте притворимся, будто мы влюбились друг в друга.

— Но это же неправда!

— Неправда, — согласился Ральф. — Но давайте сыграем для бабушки любовь. Я приглашаю вас к ней завтра на обед по случаю Дня благодарения.

Так Линда оказалась на обеде у Миллисент. Блюда на столе чередовались с цветами. Еду подавали очаровательные служанки в черных платьях с широкими белыми воротниками, накрахмаленных передниках и высоких колпаках. На ногах у них были тяжелые туфли с пряжками. Юный Квей По был, к ужасу Ральфа, наряжен индейцем.

Во время обеда Линда несколько раз ловила взгляд Ральфа, но не могла понять его выражения.

— Обед удался на славу, — заявила Миллисент вечером, когда гости разошлись. Остались только Ральф и Линда. — Хотя эти башмаки были ошибкой — топот стоял как от табуна лошадей.

Ральф налил себе коньяку и сказал с упреком:

— Зачем ты нарядила Квей По индейцем? Мальчишка — китаец, бабушка. В нем нет ни капли индейской крови.

Миллисент не обратила внимания на замечание внука и повернулась к Линде:

— Он сегодня чересчур серьезен, не так ли? Какой смысл в празднике, если не отмечать его с некоторой экстравагантностью? Хотя это не вполне в стиле Ральфа, правда? Он не понимает толк в плюмажах и вряд ли сможет устроить что-нибудь оригинальное.

Уголком глаза она увидела, что внук помешал золу в камине. «Все-таки он заботливый мальчик, — подумала она с нежностью. — Заметил, что меня знобит».

— Я рада, что Ральф привел тебя, — продолжала она, глядя на Линду. — Ты ведешь слишком замкнутый образ жизни.

— Думаю, что Линда теперь будет чаще выходить в свет, — вставил Ральф. — Теперь, когда я сам смогу время от времени появляться на людях, я попрошу ее иногда сопровождать меня.

— Это замечательно, — обрадовалась Миллисент. — Она заслужила отдых. Терпеть тебя целых девять месяцев не каждый бы смог. Не возражай, дорогая. Он негодник. Я ведь предупреждала, когда просила взять его в качестве пациента. Меня радует, что вы еще разговариваете друг с другом. Я боялась, что однажды ты войдешь в мой дом и потребуешь прикончить его, как лошадь со сломанной ногой.

Ральф чуть было не поперхнулся коньяком.

— Ну что ж, спасибо, бабушка. К счастью, Линда более терпелива, чем ты. — Он отошел от камина и сел возле Линды на маленький диванчик. Девушка чуть вздрогнула. Это удивило его: раньше он этого не замечал. — Может быть, ты хочешь, чтобы Линда навещала тебя? — спросил он бабушку.

— Я бы с радостью, — подхватила Линда. — Это бы доставило мне огромное удовольствие.

— Глупости! — перебила Миллисент. — Вам незачем тратить на меня время. Какое в этом удовольствие? — Она поймала взгляд, которым обменялись Ральф и Линда, и понимающе кивнула. — Я вижу, что Ральф сказал вам, что я не очень хорошо себя чувствую. То-то я заметила, что за обедом вы на меня пристально смотрели. Вы думали, что я могу опрокинуться? — Она сделала соответствующий жест. — За мной наблюдает доктор Харви. Он, конечно, не такой хороший врач, как ваш отец, но достаточно опытный. Но довольно о моем здоровье. Как мой внук? Вчера он ходил лучше, чем сегодня.

Линда пожаловалась Миллисент, что Ральф слишком много ходит. Ральф молча выслушал нравоучения бабушки.

— Лучше бы она надрала мне уши, — сказал он позднее.

— Но вам это нравилось, — мягко возразила Линда. — Я заметила.

Они ехали домой в открытом экипаже. Квей По, примостившийся за кучером, все еще был в плюмаже и перьях — подарке от Миллисент за его работу. Линда сидела возле Ральфа на мягком кожаном сиденье. Ночь была ясной и прохладной, и ледяные иглы морозного воздуха проникали под их шерстяные накидки. Лайковые перчатки Линды грели мало, и когда она потерла руки, Ральф взял их в свои ладони. Руки у Линды были узкими и красивыми, и Ральф держал их осторожно, как хрупкий фарфор.

Она отняла руки.

— Вам пора привыкать к этому, — усмехнулся Ральф, глядя на ее тонко очерченный профиль, вырисовывавшийся в лунном свете. — Бабушке покажется странным, если мою невесту будут отпугивать мои прикосновения.

— Меня не отпугивают, — возразила она поспешно. — Я…

— Да?

«Смущена, — хотела она сказать. — И немного боюсь. Не вас, а себя».

— Я не привыкла к этому, — пробормотала она. — Но постараюсь привыкнуть. Не хочу огорчать вашу бабушку.

Она не смотрела на него, поэтому не видела невеселую усмешку Ральфа.

— Нет, — сухо ответил он, — мы не будем ее огорчать.

Следующие три недели Линда очень старалась. Это было непросто: притворяться на людях, что влюблена, а потом наедине с ним притворяться, что это не так. Ральф Монтгомери держался безупречно. Он водил ее в театр, оперу, позволил проиграть, а затем отыграть пятьсот долларов в одном из самых богатых казино. Она посещала церковь с Миллисент и Ральфом три воскресенья подряд, обедала с ними. Каталась с Ральфом в экипаже. Она возражала. Не обязательно, чтобы ее везде видели с ним. В конце концов, разве они не делали это просто для того, чтобы убедить бабушку в серьезности своих намерений? Линда убеждала себя в том, что уступает Ральфу Монтгомери потому, что он настойчив. Но ей нравились прекрасные туалеты, нравилось высшее общество, которое раньше было недоступно для нее. Ей нравился Ральф. Однако на рождественском балу у Чемберленов Линда узнала, что думают о ней в обществе. Она поняла, что была слишком наивной.

— Эта особа живет с ним. Говорили, что она только заботится о нем, но думаю, что она все это время была его любовницей.

Две юные девушки не знали, что они не одни в комнате, куда Линда зашла, чтобы зашить платье, нечаянно порванное неосторожным партнером по танцам. Линда узнала голос — он принадлежал кузине Чепмена, той, которая часто приходила к Ральфу.

4
{"b":"11265","o":1}