— Не знаю, — нерешительно произнесла Линда.

И вдруг внизу вновь загрохотало. — Что-то случилось…

— Нам лучше выйти на улицу, дорогая. — Она заметила, что Линда одета слишком нарядно: темно-зеленое платье и алая шелковая лента были больше уместны для праздника. — Господи, — воскликнула Миллисент, — ведь сегодня Рождество! Надень золотые босоножки. Если мы должны спасать свои жизни, я хочу выглядеть нарядно.

Линда не стала спорить и побежала за босоножками. Внизу была большая суматоха: крики, визг и, что самое странное, громкий смех. Все это так поразило Линду, что она даже забыла о Ральфе Монтгомери. Они с Миллисент спустились по парадной лестнице. Внизу стояла расстроенная экономка. Лицо женщины было красным, волосы растрепаны, и она чуть не плакала.

— Я не знала, что ему сказать, — скороговоркой начала она. — Вы знаете, какой он бывает, когда ему что-нибудь взбредет в голову. Я хотела отправить их всех в библиотеку, но там просто не хватит места. — Ее голос срывался. — Поэтому я прогнала всех на задний двор. Дом прямо ходуном ходил. Все топали, прыгали и бегали. — Откуда-то из кухни раздалось громкое гоготанье. Экономка всхлипнула. — Вот что я говорю. Он сошел с ума. И все из-за вас. — Она укоризненно посмотрела на Линду.

Удивленная, Линда беспомощно взглянула на Миллисент, но та была совершенно спокойна.

— Миссис Бристоль права, дорогая. В этом действительно виновата ты. Очевидно, Ральф решил сделать тебе рождественский подарок. Пойдем посмотрим, что он такое натворил. — Линда уже бросилась бежать, и Миллисент окликнула ее: — Будь великодушна, дитя! Он так старался!

Старушка присела на ступеньки. Она позволит им остаться наедине. Это будет ее подарком.

Поднявшись на каменное крыльцо, Линда остановилась. У нее перехватило дыхание. Она прижала руку к сердцу. И тут увидела, что задний двор Миллисент Монтгомери превратился в цирк. Десятки людей бегали по прекрасному саду. Их костюмы были разнообразны. На одних были серебристо-белые парики и бриджи, другие выглядели очень важно в древней военной форме. Женщины были одеты либо принцессами, либо служанками. Разная домашняя живность и птица носились по дорожкам, стараясь не дать загнать себя обратно в дом. В мраморном фонтане чистил перья белый лебедь, а маленькая колибри уселась на голову одного из херувимов. Когда Квей По, наряженный в белую с золотом ливрею, попытался поймать ее в сети, она улетела, оставив на мраморных кудрях херувима свой сувенир.

— Плохая птица! — злился Квей По. — Не могу поймать ее, мистер Ральф. — И снова побежал за ней.

Линда была так поражена увиденным, что сначала даже не заметила Ральфа. Он сидел на ступенях, положив руки на колени и уронив на них голову. Линда подошла, села рядом и тронула его за руку.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Это так красиво! Ты давно задумал это?

— С того времени, как ты ушла. — Он повернулся к ней. На его губах была смущенная улыбка. — Бабушка посоветовала мне придумать что-нибудь необычное, чтобы поразить тебя. Я решил попробовать, хотя не был уверен, что у меня получится.

Линда провела рукой по его щеке.

— У тебя замечательно получилось. У меня просто дух захватывает.

Она посмотрела на цирк. Квей По поймал сачком птичку и грохнулся прямо в фонтан. По траве вышагивали восемь гусей. Ральф, должно быть, не сумел достать коров и остановился на гусях. Еще там были три французские курицы, четыре колибри и две горлицы в клетках, которые Ральф поставил на каменную балюстраду. Полосатая кошка смотрела на них голодными глазами.

Он тихо произнес:

— Есть кое-что еще. Это может означать все или ничего. Я приобрел их на случай, если бы тебе не понравился мой экстравагантный подарок.

— Я хотела только одного подарка… — начала Линда, но Ральф приложил палец к ее губам.

Он подал знак Квей По, тот отпустил птичку и побежал куда-то. Через минуту он появился, прижимая к груди большой сверток. Он положил его к ногам Линды. Девушка увидела, что из него высовывается маленькое деревце. Это была яблоня.

— О Ральф! — воскликнула она.

Ральф, словно фокусник, протянул руку к деревцу, сорвал с него апельсин и подал его Линде.

Апельсин был ярко-оранжевым и почему-то блестел.

— Открой его, — услышала Линда.

Она подумала, что ослышалась.

— Открой его, — повторил Ральф улыбаясь.

Несколько слезинок покатилось по ее щекам. Апельсин был ненастоящим.

— Он стеклянный, — сказала она.

— Но ведь ты хотела когда-то апельсин с яблони. Пожалуйста. Ну же, скорее открой его.

Линда нащупала маленький замочек и отомкнула его. Апельсин раскрылся. На ярко-желтом бархате лежало пять золотых колец.

— Выбирай, любимая, — произнес он, не сводя с нее влюбленных глаз. — Думаю, что одно из них будет тебе впору.

Она подняла голову. Глаза ее сияли от счастья.

— Я не думала о подарках, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Мне нужен был только ты.

Он прильнул к ее губам долгим, опьяняющим поцелуем. И разом у обоих мелькнула одна и та же мысль: «Вот она — моя настоящая любовь».