Этан пропустил возражение мимо ушей, но Мишель недоговорила: Ральф Хупер остановился рядом с ее стулом, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Если Этан не возражает, я хотел бы потанцевать с вами, мэм. Она всем отказала, — добавил он, обращаясь к Этану, — и я видел, как вчера ты тащил ее наверх, и потому все знаю. Но только один танец…

Едва поняв смысл слов Ральфа, Мишель вопросительно взглянула на Этана. Происходящее вызвало у нее такую растерянность, что, не дожидаясь разрешения, Мишель поднялась и протянула руки краснолицему, широкоплечему рудокопу.

— С удовольствием, — произнесла она, и, едва широкое, круглое лицо рудокопа расплылось в радостной ухмылке, Мишель вдруг поняла, в чем дело. Она повернулась к Этану. — Я недолго.

Наблюдая за ней, Этан поднял стакан и отпил еще глоток. Времени у него хватало, к тому же на столе остался кувшин с пивом. Этану было чем заняться. Вряд ли Мишель сумеет вскоре вернуться к столу. За одним танцем последует второй, и еще, и еще. Прижав стакан к губам, Этан прятал улыбку. Мишель явно не радовало всеобщее внимание.

Ральф Хупер наконец-то отпустил ее, но его место тут же занял второй рудокоп. Лотти продолжала терзать пианино, наигрывая мотивы, которые заказывали ей — буйные жиги, веселую музыку кантри, озорные польки, меланхоличные вальсы. Остальные девушки тоже закружились в объятиях гостей, и пары вскоре переместились из зала салуна, где им неизбежно пришлось бы пробираться сквозь лабиринт столов и стульев, на сцену — тут ничто не стесняло их движений.

Этан отметил грациозность Мишель. Даже во время быстрых и грубоватых танцев ее движения оставались пластичными и легкими. Она наклонялась, кружилась и прыгала, словно воздух поддерживал ее. Ее партнеры отличались не столько умением, сколько энтузиазмом, но в вальсе Мишель вела их, придавая танцу неожиданную элегантность. Смех, аплодисменты и пение заглушали музыку, но Мишель словно не замечала этого. Она ни разу не сбилась с ритма, даже не оступилась.

Ни разу — пока ее партнером не стал Этан.

Его рука крепко обняла Мишель за талию. Он легко закружил ее в вальсе.

— Продолжай улыбаться, — приказал Этан. — Иначе остальные решат, что тебе не нравится танцевать со мной.

— Мне и в самом деле не нравится.

— Тогда притворись, — бесцеремонно приказал Этан. — Потому что как только танец кончится, ты уйдешь отсюда. Я уведу тебя в комнату, и пусть остальные думают что хотят.

— Вы имели в виду — то, что вы хотите?

— Оглядись, Мишель. Если они не поверят, что ты принадлежишь мне, тебе придется танцевать более интимные танцы до полуночи. Ты этого хочешь?

Мишель сладко улыбнулась, процедив сквозь зубы:

— Вы же знаете, что не хочу! Рука Этана скользнула ниже талии.

— Тогда прекрати страдать. Я не самый худший из твоих сегодняшних партнеров.

Но дело было не в способностях Этана, Мишель казалось, что его длинные пальцы обжигают кожу на спине. Этан держался к ней ближе, чем остальные партнеры, однако сохранял почтительное расстояние. Он словно касался ее всем телом и при этом не отводил глаз от ее лица.

Темп танца изменился — Лотти взяла несколько заключительных аккордов вальса и заиграла что-то быстрое.

— Пора, — заявил Этан, обхватив Мишель за талию. Безо всяких усилий он поднял Мишель на плечо, немедленно вызвав громкий и продолжительный рев разочарования рудокопов. Но увидев, что на Этана их возражения не оказали никакого воздействия, вспомнив, что только сегодня он взорвал для них два новых забоя и что Натаниель Хьюстон — близкий друг Этана, а также заметив, как он проверяет револьвер в кобуре, рудокопы расступились.

У двери комнаты Этан отпустил Мишель. Она была в ярости.

— Неужели это обязательно? Ведь я умею ходить сама. Вы тащили меня, словно седельную сумку!

Этан открыл дверь и сделал жест рукой, приглашая Мишель войти.

— Договорим в комнате, — предложил он, — пока гости внизу не передумали и не решили прийти тебе на помощь. Лучше придержи язык, или я отдам тебя им.

— Идите к черту! — буркнула Мишель, но тем не менее поспешила войти в комнату.

— Смывай свою боевую раскраску.

— Мне пришлось смириться с ней по вашей вине.

— Нет, не по моей, — возразил Этан, запирая дверь. Он заметил, что засов и крючок починены. — Но это не важно. Все равно умойся.

Возле умывальника Мишель обернулась к нему.

— Я согласилась, когда вы приказали мне спуститься вниз — потому что это было необходимо для моей защиты. Но будь я проклята, если позволю вам… — Она осеклась, увидев, что Этан приближается к ней, многозначительно прищурив глаза. Мишель прижалась спиной к умывальнику, ощущая сзади кувшин и таз. — Что вы… что вам надо… — Этан протянул руку через ее плечо — Мишель думала, чтобы удержать умывальник, но он всего лишь снял с полки кусок мыла. Каким-то образом ему удалось выразить этим жестом угрозу, и бравада Мишель померкла.

Она попыталась взять у Этана мыло, но он отвел руку.

— Я могу умыться сама, — нетерпеливо заявила она.

— Мыло понадобится для другого.

Мишель увидела, как Этан устремил взгляд на ее рот.

— Вы не посмеете!

— Это вызов? А может, ты ждешь объяснений? Ну так знай: еще одно возражение, и ты неделю будешь отплевываться мылом. — Мишель промолчала. Этан сардонически усмехнулся. — Я намерен отмыть твои рот от грязных слов.

Мишель вспыхнула и оттолкнула Этана обеими руками. Он выронил мыло, и Мишель сумела подхватить его первой. Досадуя на его смешок, Мишель повернулась к умывальнику и налила в таз воды. Она изо всех сил отмывала лицо — сначала мылом» затем намыленной мочалкой.

— Возьми, — Этан хлопнул ее по плечу, протянул полотенце и отобрал мочалку, — а то сотрешь всю кожу.

Мишель досуха вытерла лицо.

— Вам не угодишь. — Мишель слишком поздно догадалась о двусмысленности фразы. Этан и без того странно поглядывал на нее, переводя взгляд с лица на фигуру, словно замышлял что-то. — То есть я хотела сказать… я не…

— Я понял, что ты имела в виду. — Он отвернулся, снял пояс с кобурой и повесил его на гвоздь. — Какая досада! — негромко добавил он.

Мишель засомневалась, не ослышалась ли она. Но даже если она правильно разобрала его слова, то предпочла сделать вид, что не поняла их. Этан Стоун вызывал у нее все больший страх. Он угрожал убить ее, угрожал запихнуть мыло в рот, пугал другими мужчинами, однако страшнее всего Мишель становилось, когда он вовсе не собирался пугать ее.

Вытащив из комода ночную рубашку Этана, Мишель надела ее поверх платья через голову. Под этим прикрытием она принялась снимать платье, нижние юбки и панталоны. Все это время Этан сидел в кресле, вытянув ноги и прикрыв глаза, и не обращал на нее ни малейшего внимания.

Этан думал о том, что если Мишель не поторопится, он сам сорвет с нее одежду. Она совсем не собиралась соблазнять его. Это и беспокоило Этана: Мишель отказывалась замечать, что он борется с влечением к ней.

— Сейчас принесу ванну, — мрачно сообщил Этан. — Вернусь через несколько минут.

Мишель равнодушно пожала плечами и, когда Этан вышел, еле заметно улыбнулась. Он оставил в комнате свою кобуру. Неужели Этан решил, что она не станет стрелять в него или просто не знает, как обращаться с кольтом? Это размышление ненадолго отвлекло Мишель. Воспользовавшись отсутствием Этана, она вымылась в тазу и развела огонь в печке. К тому времени как Этан вернулся с ванной и ведрами, Мишель уже удобно расположилась в постели.

Словно не замечая ее, Этан наполнил ванну, предупредил, что собирается раздеваться, и ухмыльнулся, увидев, с какой поспешностью Мишель нырнула под одеяло. Он еще усмехался, когда она осторожно высунулась, услышав плеск воды.

— Благодарю за огонь, — произнес он. — Очень кстати.

— Я сделала это для себя.

— Все равно спасибо. — Этан поднял ногу, положил пятку на кран ванны и начал намыливаться.

Мишель наблюдала за ним от нечего делать. У нее не было книг, в комнате не оказалось ни одной картины, которую можно было бы разглядывать, а спать Мишель еще не хотелось.