– Значит, ты собираешься бежать из страны? – спросил я.

– По-моему, неплохая идея, ты не находишь?

– А как же кампания за освобождение Гарри Старкса?

Гарри довольно усмехнулся:

– Мне кажется, это будет неплохая дымовая завеса. Я хочу сказать: если мне удастся убедить всех, что побег – просто удачный трюк, с помощью которого я надеялся привлечь внимание общественности к своему делу, и что какое-то время спустя я сам отдамся в руки правосудия, в таком случае легавые не будут слишком усердствовать, разыскивая меня по всей стране.

– Да, наверное, не будут.

– Кроме того, я должен доказать свою правоту. Я не жду многого от британского правосудия, но попытаться я обязан, разве не так?

Когда мы свернули на Нэвис-стрит, Гарри внезапно замедлил шаг и, взяв меня за локоть, затащил в темный подъезд какого-то магазина.

– Что случилось? – спросил я.

Гарри осторожно выглянул из подъезда и кивком головы указал на лавочку Уолли.

– Что-то не так, – объяснил он. – Не нравятся мне вон те два автомобиля.

Я тоже посмотрел. На обочине напротив секс-шопа были припаркованы два вместительных седана. Рядом с одной из машин стоял какой-то человек и глядел вдоль улицы в нашу сторону. Внезапно в дверях секс-шопа началась какая-то возня. Мы без труда узнали массивную фигуру толстяка Уолли, вокруг которого сгрудилось несколько человек поизящнее. Не без труда они запихали Уолли на заднее сиденье седана, и машина сразу отъехала. Вой полицейской сирены огласил ночь и затих вдалеке. Второй седан отъехал от тротуара и, развернувшись, припарковался на противоположной стороне улицы.

– Черт! – пробормотал Гарри. – А где твоя машина, Ленни?

Из предосторожности я оставил машину в начале Нэвис-стрит.

– Подгони ее сюда.

Я медленно двинулся вперед. Мне пришлось пройти мимо припаркованной напротив лавки Уолли полицейской машины. От волнения ноги почти отказывались мне служить, к тому же мне было чрезвычайно трудно не смотреть на сидевших в ней людей. Я чувствовал, что они наблюдают за мной.

Сев в свою машину, я вернулся назад и подобрал Гарри. Усаживаясь на пассажирское сиденье моего «ситроена», Гарри расхохотался.

– Классная тачка, Ленни, – заметил он.

– Да. Извини, если что не так.

– Ладно, не обижайся. Все в порядке. Я уверен – никто не заподозрит, что самый известный бандитский главарь Англии может разъезжать в этаком драндулете.

Потом он велел ехать в Тоттенхэм.

– Ты, кажется, говорил, что полиция не будет тебя разыскивать, – заметил я.

– Они и не искали – найти меня им бы ума не хватило. Кто-то настучал – вот в чем дело!

На Тоттенхэм-Хай-роуд Гарри, сверившись с моим путеводителем по Лондону, сказал, куда ехать дальше.

– А еще дело в том, – сказал он негромко, словно обращаясь к самому себе, – что только Дэнни, Уолли и Джок знали, где меня можно найти.

Он оторвался от карты и некоторое время смотрел на дорогу впереди.

– И ты, конечно, – добавил он с обезоруживающей откровенностью.

Наконец мы добрались до места нашего назначения. Вдоль улицы выстроились в ряд большие дома в викторианском стиле, с пристроенными верандами. Я остановился.

– Отлично, – сказал Гарри, встрепенувшись. – Давай за мной.

– Минуточку, Гарри, – возразил я. – Мне кажется, я уже сделал для тебя гораздо больше, чем собирался. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я оставлю тебя здесь, а сам поеду?

Гарри нахмурился и медленно повернулся ко мне.

– Что-то я тебя не пойму. О чем ты? – требовательно спросил он.

– Я просто подумал…

– О чем? О том, чтобы оставить меня здесь, а самому поехать к ближайшему телефону-автомату и позвонить, куда следует? Об этом ты подумал?

– Что ты, Гарри! Конечно нет!

– Я доверял тебе, Ленни. И если я узнаю, что ты обманул мое доверие… – проговорил он негромко, но очень серьезно и наклонился так, что его лицо оказалось почти вплотную с моим.

– Что ты, Гарри! Я никогда… – Я вдруг поймал себя на том, что говорю жалобным, почти умоляющим тоном.

Внезапно Гарри ухмыльнулся и потрепал меня по щеке.

– Вот и хорошо, – сказал он и снова выпрямился. – А теперь идем.

Мы поднялись по каменным ступенькам одного из особняков, и Гарри постучал в дверь. Открыл нам коротко стриженный мужчина в вязаном кардигане от «Лакост».

– Что вам угодно? – холодно осведомился он, потом всмотрелся внимательнее. – Гарри?.. Будь я проклят, если это не Гарри Старкс!

– Приветик, Бердсли, – ответил Гарри и улыбнулся.

– Черт меня возьми, Гарри. Входи же скорее!

Он почти втолкнул нас в прихожую и, бросив внимательный взгляд сначала в одну, потом в другую сторону, закрыл за нами дверь. Потом мы все трое прошли в гостиную. Бердсли достал бутылку скотча, и некоторое время они с Гарри вспоминали добрые старые времена.

– Чем я могу помочь, Гарри? – спросил наконец Бердсли.

– Мы тут подумали, не можешь ли ты приютить нас на пару деньков?

Бердсли вздохнул, и на мгновение лицо его омрачилось, но он тут же кивнул.

– Да, могу. Конечно могу, черт возьми. Вот только жена… Она-то думает, что я завязал, так что пусть она ничего не знает.

– А ты действительно завязал? – лукаво осведомился Гарри.

– Пожалуй, что да. То есть – почти. Я ведь теперь в музыкальном бизнесе, руковожу группой «Эсквейк». Они работают в стиле ска – ну, ты помнишь скинхедовскую музыку, которой я увлекался? Теперь я снова к этому вернулся, получается вроде неплохо. Вот что: я скажу жене, что вы – музыканты, которых я пригласил для нового проекта. Можете спать в гостевой комнате, но только старайтесь не попадаться ей на глаза. Не хочу, чтобы она начала меня пилить.

На следующее утро я первым делом отправился на улицу и скупил все газеты. Некоторые из ежедневных изданий уделили аресту Уолли небольшой материал. В частности, на пятой полосе «Сан» я обнаружил такую статью:

– Давай-ка сочиним с тобой что-то вроде пресс-релиза, Ленни, – сказал Гарри, дочитав статью до конца. – Пусть думают, что я намерен сдаться.

Бердсли сам принес нам еду на подносе.

– Моя клюшка начинает что-то подозревать, – сообщил он. – Она читала сегодняшние статьи в газетах, а ей известно, что когда-то я с тобой хороводился.

– Нам и нужно-то всего пару дней перекантоваться, – возразил Гарри. – Потом я навсегда уеду из этой поганой страны.

– В Испанию намылился?

– Откуда ты знаешь?

– Ничего я не знаю, просто догадался… Ну, из-за этого соглашения об экстрадиции.

– Ну, коли так, тебе можно рассказать и остальное. Я купил в Марбелле виллу со всей обстановкой.

– Здо́рово. Я слышал, там отличный климат. Мой двоюродный брат держит в Фуэнхироле «Английский бар»: настоящие английские завтраки, воскресный ростбиф, английское пиво и заваренный по всем правилам чай для тех, кого одолевает тоска по дому.

– Отлично, – сказал Гарри, искоса глянув на меня.

– Он называется «Английский бар Пита». Ты обязательно должен там побывать.

– Да, конечно. И спасибо, что дал нам пожить у тебя. – Гарри достал из кармана пачку банкнот и протянул Бердсли.

– Ну что ты, Гарри! – Бердсли даже руки поднял. – Не нужно. Я ведь ради старой дружбы.

– Бери, бери. Купишь своей бабе что-нибудь этакое. Пусть будет довольна и не ворчит.

Почти весь день мы работали над текстом нашего сообщения для прессы. Гарри лестью и хитростью заставлял меня высказывать различные идеи, на которые тут же с жаром набрасывался. Мы ожесточенно спорили из-за структуры будущего текста, из-за необходимой аргументации, из-за каждого слова. Привычное, до изнеможения, исследование каждого довода и тут же яростная критика – это напоминало старые добрые времена.