В общем, Бердсли запрыгивает в «зодиак», и я спрашиваю его насчет прически.

– Так я не понял – ты что, больше не стиляга?

– Нет. Я же говорил тебе – с этим покончено. Чуваки во «Фламинго» отрастили патлы, обвешались бусами и цветами и пропагандируют всеобщий Мир и Любовь. Тьфу! Аж с души воротит.

– Ну а как называетесь вы? Ну, такие, как ты, и остальные?

– У нас пока нет названия, но… Я думаю, это должно быть что-то вроде «Аггро».

– Аггро?

– Ну да. От слова «агрессия». Понимаешь?

– Значит, «аггро»? – Я слегка усмехаюсь и повторяю: – Аггро…

Мы выезжаем из города и сворачиваем у Хаммерсмита на Большое Западное шоссе.

– Так как насчет «пушки», Джек? – спрашивает Бердсли. Тон у него чуть более наглый, чем следовало бы, и я качаю головой.

– Я же сказал, сынок, – говорю я, – сначала тебе придется немного походить в подмастерьях.

Бердсли замолкает и только обиженно сопит.

– Да не переживай ты, – добавляю я. – У тебя будет целая куча возможностей проявить себя. Это твое аг… агре…

– Аггро, – хмуро поправляет он.

– Ну да, аггро… Так вот, обещаю тебе, что сегодня вечером ты сможешь им насладиться.

Я широко улыбаюсь, и Бердсли улыбается в ответ. Но если говорить честно, поджилки у меня все-таки трясутся.

Гарри велел Чарльзу, старшему смотрителю парковки, организовать нам встречу с главарем аэропортовских грузчиков. И тот, конечно, все устроил. Или, вернее, подстроил. Теперь мы находимся на первом этаже многоэтажной парковки и ждем этого дебила, который вообразил себя королем местных воров. На это время Чарли полностью закрыл для клиентов первый этаж, поэтому весь уровень полностью в нашем распоряжении. Мы прячемся в полумраке за массивными бетонными опорами. Тусклые желтые лампы светят нам в спины. Гарри любит, когда сама обстановка внушает его противникам неуверенность и страх.

Бердсли немного нервничает – ему не терпится начать действовать. Я с треском разминаю костяшки пальцев сначала на одной, потом на другой руке и подмигиваю ему – не дрейфь, мол. Гарри, как всегда, спокоен. Он стоит, небрежно облокотившись на крыло «даймлера», и вид у него почти беспечный.

Но вот со стороны въездного пандуса доносится эхо гулких шагов. Мы замираем в напряжении.

– Чарли! – гремит, отражаясь от бетонных стен, чей-то голос.

– Я здесь! – откликается Гарри театральным шепотом.

Этот дебил вступает в пятно тусклого желтого света. Он в рабочем комбинезоне, на одном плече – такелажный крюк. Гарри запускает руку в окно «даймлера» и включает фары на полную мощность. Бригадир аэропортовских грузчиков слегка отшатывается и прикрывает глаза от яркого света.

– Чарли? Что происходит?!.

– Мистер Чарльз, к сожалению, не смог прийти, – негромко говорит Гарри.

Я и Бердсли делаем несколько шагов, чтобы занять позицию по обеим сторонам от старшего грузчика.

– Кто ты, черт тебя побери, такой? – требовательно спрашивает он, настороженно поглядывая на нас с Бердсли.

– Я – твой новый босс, Дерек, – говорит Гарри.

Дерек хватает свой крюк и почти вслепую делает широкий взмах. Гарри чуть отступает, а я захожу сзади и делаю Дереку подсечку. Он падает на колени, и к нему тотчас подскакивает Бердсли. Подскакивает и несколько раз бьет его своими смертоубойными ботинками. Я тем временем наступаю Дереку на руку, в которой он все еще сжимает крюк. Дерек разжимает пальцы, и я пинком отбрасываю железку подальше. Гарри делает знак Бердсли прекратить избиение. Подойдя поближе, он останавливается перед Дереком, который скорчился на полу и громко шмыгает носом. Несколько секунд Гарри пристально глядит на него сверху вниз.

– Нам нужно обсудить детали нашего нового делового соглашения, – мягко говорит он, слегка подталкивая Дерека мыском туфли.

Мы быстро связываем Дереку руки за спиной и заклеиваем рот пластырем. Гарри достает из машины большой мешок и бросает мне.

– Наденьте на него вот это.

Мы с Бердсли засовываем Дерека в мешок и перевязываем длинным куском шпагата. Дерек приглушенно мычит. Гарри пинает мешок ногой и велит ему заткнуться.

– А теперь, – говорит он, – положите его в багажник.

Потом мы покидаем стоянку. Бердсли едет с Гарри в «даймлере», я следую за ними в «зодиаке». Пункт нашего назначения – заброшенный склад в Бермондси. Дерек в мешке похож на тюк с тряпьем. Мы тащим его на второй этаж, в длинный пыльный зал, крышу которого поддерживают ржавые железные столбы. Здесь нет ничего, если не считать стола с разложенными на нем инструментами и нескольких стульев. Один стул стоит в середине зала довольно далеко от других. Он прибит к полу.

Мы вытаскиваем Дерека из мешка и привязываем к этому стулу. Его рот по-прежнему заклеен пластырем. Потом Гарри достает из машины небольшой черный чемоданчик. Сверху у него небольшая ручка, сбоку торчат провода, которые заканчиваются небольшими зажимами-«крокодилами». Это – Черный Ящик. Иногда его еще называют «телефоном». Мне несколько раз приходилось слышать о нем, но я не был уверен, что эти рассказы – правда. Разумеется, рассказывали о нем совсем не те, кому довелось близко познакомиться с этим неприятным прибором. Вот парадокс, а? Из фильмов про войну мы знаем, что пытка электрическим током нужна для того, чтобы заставить человека говорить. Но Гарри использует «телефон» совсем для другого. Ему-то как раз нужно, чтобы человек молчал. Чтобы ему и в голову не пришло настучать!

– Сними с него комбинезон и спусти трусы, – говорит Гарри, повернувшись к Бердсли.

Дерек протестующе мычит сквозь кляп, но освободиться не пытается.

– Ну как, Джек, не хочешь оказать честь нашему гостю? – спрашивает меня Гарри.

Он нажимает на зажимы, так что они открываются и закрываются, словно две пары крошечных челюстей. Я изо всех сил стараюсь не морщиться. Широкая улыбка помогает мне скрыть недостаток мужества.

– Может быть, дадим шанс отличиться нашему ученику? – предлагаю я.

Гарри кивает.

– Бердсли, – говорит он, показывая ему зажимы. – Будь добр, прикрепи-ка эти штуки к нашему приятелю.

Бердсли берет провода и озабоченно хмурится.

– А… куда их прикрепить? – спрашивает он.

Гарри улыбается.

– А ты как думаешь?

Потеха начинается. Гарри читает длинную лекцию об основных принципах организации нашего бизнеса. Время от времени он прерывается, чтобы дать знак Бердсли. Тот крутит ручку, и Дерек получает электрический удар. Каждый раз, когда электрический ток проходит по его телу, бригадир грузчиков трясется и дергается. Все остальное время он мотает головой или лихорадочно кивает в такт тому, что говорит Гарри. Ему отчаянно хочется показать, что он со всем согласен, но его рот по-прежнему заклеен пластырем, и ничего членораздельного он сказать не может. В какой-то момент между нами возникает небольшая дискуссия о том, не следует ли окатить Дерека водой, чтобы увеличить электропроводность тела, но в этом нет никакого особенного смысла, поскольку он давно уже обмочился. Мне почти нечего делать – я только смотрю и стараюсь не думать о том, что происходит на моих глазах. Меня согревает только одна мысль – скоро это должно закончиться. На столе стоит бутылка «Джонни Уокера». Я наливаю себе порцию и делаю несколько глотков, пока Гарри продолжает разглагольствовать. От его «психологии» меня начинает подташнивать.

Наконец пытка закончена. Бердсли отлепляет пластырь, и Дерек принимается что-то лихорадочно бормотать, жадно глотая воздух. Мы развязываем ему ноги и суем тряпку, чтобы вытереть с ног остатки мочи. Мы заставляем его также почистить стул и протереть пол под ним. Только после этого мы разрешаем Дереку одеться и наливаем ему выпить. Что-то около двух пятых стакана чистого «Джонни Уокера». Бригадир грузчиков похож на зомби. Когда Гарри объясняет ему, как теперь будет поставлено дело, он только кивает и преданно глядит на своего нового босса широко открытыми глазами.