- Ладно, не надо. Хватит с меня и автографа.

И ткнула ему ручку и фото. На ней уже было нацарапано рукой Элмера: «Элвис жив. Да здравствует король! Элмер Пресли».

Сначала принц хотел написать «Пошли все к черту, и Элвис в том числе», но потом отказался от этой мысли. Нацарапав какую-то чепуху, он отдал женщине фотографию. Она лениво надула жвачку и громко щелкнула ею. Возле лимузина стояла Синтия, занятая крекерами и содовой. Женщина окинула ее взглядом и протянула:

- Хорошее платье, милашка, только у тебя в нем соски просвечивают.

«Да-а-а! Все-таки есть справедливость в этом мире!» - подумал принц.

В дверь беспрестанно звонили. Настойчиво и нагло. Энрике Альварез как раз вышел из душа и зачесывал мокрые волосы перед зеркалом в ванной. Шепча проклятия, он натянул черные спортивные брюки прямо на голое тело и направился к двери.

Было три часа дня, но накануне Альварез пришел домой очень поздно. Все его время было занято встречами с промоутерами, которые настаивали, чтобы принц появился как можно скорее. Альварез собирался отправиться в замок Кэтскиллс сегодня же вечером. Он не понимал, какого черта П. Т. исчез так надолго. Кроме того, адвокат начинал всерьез беспокоиться: не в правилах его друга было исчезать без предупреждения. Хотя Наоми и позвонила ему несколько дней назад, чтобы сообщить, что принц отправился в Поконос с Акулой, Альварез решил начать поиски 6occа с посещения замка.

- Дик, открой эту чертову дверь, иначе я ее высажу.

- Вспомни черта, он и появится! - пробормотал Альварез, открывая многочисленные замки.

Он был рад, что его поездка отменяется. Ему показалось, что он услышал лай собак, но потом решил, что этого не может быть. Разве стал бы П. Т. приходить в его дом с какими-то собаками? Наверное, это миссис Ливингстон с верхнего этажа отправилась гулять с пуделями.

Он открыл дверь, глаза у него чуть не выскочили из орбит.

Первым порог его дома переступил злой и босой П. Т. в красном костюме а-ля Элвис.

- Черт побери, босс, да ты роскошно выглядишь!

От удара в челюсть Дика спасла только молниеносная реакция.

Синтия Салливан по кличке Акула вошла следом за принцем. Она гордо вздернула подбородок, но Дик заметил, что румянец густо залил ее щеки. Она тоже была босиком. На ней было платье в стиле «от кутюр Сорок второй стрит». Она словно сошла со страниц журнала для мужчин. Он заметил, что она была без костылей. Аллилуйя!

- Одно только слово, Альварез, и я из тебя котлету сделаю, - предупредила она.

Он бы ничего и не сказал: ему просто не хватило слов.

У него не было времени подумать, почему она явилась вместе с принцем, так как следом за ними вошли остальные участники «парада»: Элмер, безумный коротышка, а с ним его подружка Рут в розовом и… шесть гончих, которых они удерживали на поводке.

- Нет, прошу вас, не отпускайте этих тварей на мой…

Слишком поздно. Элмер и Рут отпустили чудовищ.

- …белый ковер.

Собаки словно обезумели.

- Познакомься с Ароном, Присциллой, Лизой-Мари, Полковником, Глэдис и Грейс, - с гордостью представил своих питомцев Элмер.

Один из псов заскочил на черный кожаный диван Энрике и оставил на нем грязные следы. Второй уже сделал лужу посреди упомянутого выше турецкого ковра. Третий, очевидно, испытывая жажду, отправился прямиком в ванную, откуда донеслись хлюпающие звуки. Четвертый начал грызть ножку фортепиано, которое сдавалось вместе с квартирой. Пятый прилег на кресле у окна и заснул или умер. А шестой неприлично терся о ногу Энрике.

Хозяин был слишком ошеломлен, чтобы ощутить праведный гнев. Но он чувствовал, как в его жилах закипает кровь. О, он сейчас взорвется!

В коридоре он заметил Наоми, которая стояла с недовольным видом. Наверное, боялась, что он снова начнет дразнить ее. Он всегда так делал, и это доставляло ему невыразимое удовольствие. Так длилось уже десяток лет - с тех самых пор, как ее отец практически предложил ему свою любимую дочь на блюдечке с голубой каемочкой. Каким же он был глупцом, что отказался!

Наоми ему этого так и не простила. Она не допускала и мысли, что все его поддразнивания были лишь попыткой примирения. Она была не из тех, кто первым делает шаг навстречу.

Она выглядела, как всегда, смешно и… восхитительно. На ней был испачканный краской комбинезон, белая футболка и ботинки, которыми можно было разбивать кирпичи.

- О, привет, Наоми, - протянул он и поманил ее пальцем.

В ответ она выставила средний палец.

Он насмешливо улыбнулся.

Она попыталась испепелить его взглядом.

Они играли в эту игру уже тысячу раз.

Он снова улыбнулся.

Она порозовела, потом покраснела, но вдруг сорвалась с места, бросилась к Энрике и вытащила пистолет, чем привела адвоката в неописуемый ужас. Через секунду она опустила свой кожаный тяжеленный ботинок на его босую ногу.

- О-о-о-о! - завопил он от боли.

Он вдруг заметил, что она и не думает победоносно шествовать в гостиную. Он надеялся, что она не станет применять оружие, особенно учитывая то, что направляла она его на часть тела, которой он особенно дорожил и в целостности которой нуждался еще долгие годы. Она подождала, пока к нему не вернулась способность воспринимать происходящее.

«О-хо-хо!»

Словно в замедленной съемке, он увидел, что все смотрят на них. Наоми свистнула так, что у любого нормального человека заложило бы уши, и гончие подбежали к ней.

He сводя с него глаз, она убрала оружие.

- Я решила побаловать собачек, - непринужденно объяснила она и бросила лающей своре дюжину дорогущих галстуков. - Энрике, не советую давить на меня, - с угрозой в голосе сказала она и прошла мимо с напором танка. - Дело в том, что я хорошо усвоила науку стервологию, ведь моей наставницей была самая настоящая акула.

- Я люблю Дакоту, - сказала Синтия со вздохом. - Мне она кажется почти что одушевленной. Дом, который приветствует тебя распростертыми объятиями.

- А мне он кажется неприступной крепостью, - проворчал Феррама, когда такси подъехало к претенциозному зданию.

Было уже около полуночи. Таксист припарковался в ожидании второго автомобиля, в котором должны были подъехать Наоми и два агента ФБР. Синтия недовольно отодвинулась от принца. Она смотрела на восьмиэтажный дом, желто-коричневые, кирпичные стены которого потемнели от времени, отчего здание приобрело эклектичный вид. Синтию очаровывало все: балконы, кованые решетки и перила, арочные окна и витиеватые изгибы карнизов. Дом напоминал замок.

- Да, он действительно напоминает крепость… королевскую крепость, - заключила она.

- Это замок, черт побери! - сказал он. - Ты живешь в настоящем замке, и тебе это нравится.

Его ярость привела ее в замешательство.

- Моя самая большая мечта - сбежать с этого карнавала. Принцы, дворцы, знаменитости - все это полная ерунда, - попытался объяснить он. - Ты хочешь отведать этой жизни. И не понимаешь, что я сыт ею по горло. Несмотря на кажущийся блеск, она абсолютно лишена смысла.

- Почему мы говорим об этом? Это же просто квартира, черт побери!

- Нет, Синтия, речь не только об этом. Мы с тобой говорим о мечтах. Наши души обрели друг друга, но мы смотрим в разные стороны. - Он нервно провел рукой по волосам, удивляясь собственной серьезности. - Раньше я тоже не понимал всей этой романтической чепухи. Я не понимал, когда говорили: «Они переживают сложный период, потому что их души отдалились друг от друга». Это что-то в стиле Элмера, да? Черт побери, я и сам не верю в то, что несу такую околесицу. Мне надо думать о предстоящих торгах, о Наоми и ее выходках, а не о нас…

Синтия была окончательно сбита с толку.

- Я не удаляюсь от тебя, друг мой, я просто устала. И моя уставшая душа считает Дакоту самым прекрасным местом для отдыха. Мне, пожалуй, все равно, где сегодня уснуть - в хижине или во дворце. Разве ты не понимаешь, что любой человек, что бы он ни говорил, стремится обрести дом мечты только с одной целью - чувствовать себя в полной безопасности? Пережить кризис и двигаться дальше.