Пивной крендель снова вылез вперед.

А теперь позвольте мне представить вам финалисток конкурса «Мисс Лига Пустынных Гонок». Вам, Джек, предстоит выбрать победительницу, и впереди весь уик-энд, чтобы определиться. — Он похабно подмигнул мне и слегка ткнул локтем под ребра.

На подиум, стуча высокими каблуками, вышли три самые прекрасные женщины, которых я когда-либо видел. Просто богини.

Голубоглазая блондинка в коротенькой кофточке и облегающих шортах подошла первой. Она обвила нежными руками мою талию и прижалась ко мне упругими грудями.

— Выбери меня, Джек. Я дам тебе все. Я имею в виду, все. — Она поцеловала меня, и я ощутил во рту вкус меда и молока. Потом девушка обиженно надула губки, неохотно уступая место второй претендентке.

Рыжеволосая зеленоглазая красотка оказалась еще более страстной, чем блондинка. Она обняла меня за шею, плотно прижавшись ко мне. Знойная красавица тоже приникла к моим губам, чуть приоткрыв рот и продемонстрировав игривость своего язычка. Потом она проговорила глубоким грудным голосом:

— Выбери меня, Джек. Даю слово, ты не пожалеешь.

Я почувствовал, как напряглось ее тело, когда третья девушка тронула конкурентку за плечо, требуя уступить место.

Последняя прелестница, брюнетка с глазами лани, прижалась ко мне и заглянула в глаза. Взгляд девушки был полон обожания и желания. Ее темная красота показалась мне знакомой. Кого же она напоминала? Кэтрин Зету-Джонс? Близко, но не совсем. Моя девушка была даже горячее, чем кинозвезда. Кто же это? Она выглядела такой родной, такой близкой…

— Все это может стать твоим, Джек. Прямо сейчас, — прошептал Ридрек. Он стоял передо мной, и я чувствовал его горячее дыхание. В другое время это изрядно подпортило бы мне настроение, но сейчас… То, что он сказал… то, что он мог дать мне… Это было реально. Возможно. — Все, что ты должен сделать, — продолжал старый вампир, — это доказать мне свою верность. И выполнять задания… иногда.

— Какие такие задания? — спросил я. Девушка по-прежнему была в моих объятиях, словно время остановило свой бег. Если она и слышала Ридрека, то не подала виду.

— О, да просто иногда пить человеческую кровь. Даю слово, тебе понравится. Когда ты наконец-то признаешь свою истинную сущность, когда примешь себя таким, какой ты есть, когда поймешь, кто ты и что ты такое — вот тогда ты станешь по-настоящему счастлив.

Я не смотрел на Ридрека, сосредоточив взгляд на влажных глубинах угольно-черных глаз женщины в моих объятиях.

— И что же я такое?

— Ты чудовище, Джек. Отпрыск древней линии самых искусных и безжалостных убийц, которых когда-либо знал мир. Ты — наследник царственной крови, принц нежити, будущий великий вампир.

В любом ином случае я, надрал бы парню задницу за то, что обозвал меня чудовищем, даже если это было правдой. Но сейчас мне стало сильно не по себе. Я восставал против собственной демонической натуры с той ночи, когда был создан, однако теперь все выглядело иначе — и неоновые огни были тут ни при чем. Может, и вправду настало время признать очевидное и отдаться тьме?…

Во рту пересохло от жажды крови. Я увидел пульсирующую артерию на шее девушки. Теперь я понял, кого она мне напоминала. Казалось, Ридрек сделал мое зрение еще более острым.

Конни.

Он прихватил ее вместе с прочими моими желаниями.

И это было еще не все. Конни обхватила меня обеими руками, и мы оказались на атласных простынях — катались и кувыркались, раскидывая розовые лепестки, которые тут же подхватывал горячий ветер пустыни. В первый раз женщина превосходила меня в постели. Чем больше мы трахались, тем более неземной становилась Конни. Она была сразу повсюду — за мной, передо мной, надо мной. Дикая и неистовая сексуальная фурия.

Я проснулся в кровавом поту, тупо уставившись в обитую черным атласом крышку своего гроба.

Джек

Знакомый сумрак гроба успокоил меня. Кажется, никто не узнал, что я провел на ногах весь день и всю ночь — за исключением, может быть, Ридрека. Надо отдать ему должное, он устроил впечатляющее представление. Если простого наведенного сна оказалось достаточно, чтобы мои волосы встали дыбом, то какова же реальность? Она должна была оказаться просто ошеломляющей. Во рту пересохло при мысли об открывающихся передо мной возможностях. Я откинул крышку гроба и прямиком направился к бару.

За кровью.

Я ощущал, что мне просто необходимо промочить горло. То же самое, должно быть, чувствовал себя бедняга Хью: остальные ребята пьют столько пива, сколько душе угодно, а ты подыхаешь от жажды. Слова «нет ничего невозможного» эхом отдавались в моей голове и во всем теле.

Ты можешь иметь все, что пожелаешь.

Моему телу было плевать, кого я предал или собирался предать. Оно просто хотело крови. Человеческой крови. Я не потрудился опорожнить пакет в стакан, а надкусил его и высосал досуха. Подумать только: я пытался приобрести какие-никакие манеры. Теперь это казалось несусветной глупостью.

За спиной раздался шорох, и я обернулся. Оливия выглянула из гроба Уильяма и вопросительно смотрела на меня.

Рейя и Дейлод сидели на полу по обе стороны гроба, точно ожившие статуи на могиле фараона.

— Доброе утро, — сказала вампирша. Рейя поднялась и пересекла комнату, усевшись у моих ног.

Трудно сосать и говорить одновременно, так что я просто кивнул. Мне было важнее утолить свою жажду, чем болтать с этой чужачкой, затесавшейся в нашу компанию. Пусть даже мы с ней и трахались вчера. Я выкинул опустевший пакет и мусорную корзину и потянулся за следующим. Оливия села в гробу Уильяма, скрестив ноги; она все еще выглядела осунувшейся и бледной. Я поймал себя на том, что сравниваю ее с Конни. Английская цыпочка казалась слишком хрупкой, особенно на фоне той Конни, какой я видел ее и своем сне. О-о!..

Я схватил третий пакет и тут почувствовал головокружение. Оно возникло так неожиданно, что я пошатнулся — и внезапно осознал, что делаю. Наливаюсь человеческой кровью и думаю о сексе с женщиной из своего сна. На самом деле никакой Конни не было, не так ли? И уж точно она не принадлежит мне — во всяком случае, пока что.

Все это может стать твоим…

Я отлепился от пакета, разорвал его, вылил остатки кропи к стакан и предложил Оливии.

— Как тебе спалось? — спросил я, утирая губы рукавом рубашки. Яркие картинки недавнего сна по-прежнему неотступно преследовали меня.

Оливия взяла стакан и сделала глоток. Ее губы тут же окрасились алым, и я вздрогнул. Нет, определенно нужно взять себя в руки.

— Замечательно. Никаких сновидений. — Она выпрыгнула из гроба и шагнула ко мне. — А тебе?

Я не собирался отвечать на вопрос, но, раздумывая, как бы половчее перевести разговор на другую тему, внезапно ощутил запах Оливии. Она пахла Уильямом — наверное, потому, что спала в его гробу. Это знакомое и приятное воспоминание о моем создателе коснулось меня, как дружеская рука, обнявшая за плечи. Но едва я успел осознать это, резкая боль обрушилась на меня как удар в живот от Эвандера Холифилда в девятом раунде. У меня перехватило дыхание.

— Что с тобой? — спросила Оливия, подходя ближе. Я поднял руку, отстраняя ее.

— Ничего, все отлично, — с трудом сказал я и скорчился на диване, обхватив руками голову. — Слишком много выпил.

Рейя подошла и села рядом, положив голову мне на колени. Я провел ладонью по ее светлой мягкой шерсти, борясь с желанием вскочить и убежать со всей возможной скоростью. Куда-нибудь… неважно куда, лишь бы подальше отсюда.

— Добрый вечер, — послышался голос Мелафии.

Я поднял взгляд. Мелафия выглядела как-то странно, будто решила уподобиться своим предкам-туземцам. Босиком, но на пальцах ног сверкали золотые и серебряные кольца. Слои тонкой прозрачной голубой материи разной длины являли собой подобие юбки, а блузка со шнуровкой на груди была ярко-красной. Черная паутина шали обволакивала ее плечи, среди нитей мерцали бусины, вспыхивающие, как темные звезды, при каждом вздохе жрицы ВУЗу. Свои чудесные волосы она превратила в бесформенную слипшуюся массу с вплетенными в нее костями и раковинами. Делания излучала силу, которую способен почувствовать только мертвец.