— Всем выйти! — крикнул полицейский в холле. Я вернулся к жертве и перерезал ей горло от уха до уха, проведя лезвием по отметинам клыков. Человеческий эксперт заметит отсутствие у жертвы артериальной крови, но навряд ли свяжет это с вампирами. Не идеальный вариант, но у меня было слишком мало времени. Ничего не поделаешь. Я отшвырнул нож, подобрал сравнительно чистый кусок какой-то тряпицы и последовал за Ридреком.
Сердце у меня колотилось, как у страстного любовника в преддверии оргазма. После еды кровопийцу охватывает эйфория сродни наркотическому экстазу. Кроме приятного чувства насыщения, человеческая кровь дает нам силы.
«Еще, — шептало мое тело. — Я хочу еще».
Тряпицей мы утерли кровь с лиц и наблюдали за драмой на улице. Внедорожник мэра оказался заблокирован четырьмя полицейскими машинами. Несколько соседей — если это слово вообще применимо в таком районе — вышли опознать труп. И вот тогда я увидел офицера Консуэлу Джонс. Она разговаривала со свидетелем, но неожиданно замолчала. Будто ощутив мой взгляд, Консуэла обернулась и посмотрела прямо на меня.
Я покосился на Ридрека.
— Пора убираться отсюда, пока эти господа не стали задавать нам ненужные вопросы.
Он ухмыльнулся.
— А как же моя машина?
— Она не твоя. Между прочим, кое-кто здесь меня узнал. Ридрек глянул на офицера Джонс.
— А, маленькая подружка Джека. Жаль, что мы не встретились с ней при меньшем… — он оглядел толпу, — стечении народа.
— А что до машины… — Я кивнул в сторону внедорожника. — Кажется, один из офицеров ею очень заинтересовался.
Полицейский с блокнотом записывал номер. В скором времени он выяснит, кому принадлежит автомобиль. Наш мэр будет, прямо скажем, не в восторге.
В дальнем конце улицы показалась карета «скорой помощи».
— Наш новый приятель заимел собственный транспорт. — Ридрек вновь усмехнулся. Его зубы были красными от крови.
Жизненная энергия прошла сквозь меня как электрический разряд. Мною овладевало возбуждение: я привык к сексу после еды. Впрочем, нынче ночью секса не предвидится… вдобавок нужно спрятать воспоминания об играх с Элеонорой в самый дальний уголок сознания. Иначе Ридрек может прочесть мои мысли и узнать слишком много. Тогда он обратит Элеонору в собственную рабыню для удовольствий и вволю наиграется с ней перед тем, как сожрать ее сердце.
— Пойдем. Есть и другие места для охоты, — сказал я, направляясь прочь от места событий.
Мы отыщем немало жертв еще до того, как полиция закончит оформлять этот труп.
Теперь мы шли пешком по разбитым выщербленным тротуарам. Мои обостренные чувства звенели камертоном. Я улавливал обрывки разговоров за стенами домов, слышал плач ребенка, вздохи обколотого наркомана, стоны пары, занимающейся любовью. На миг мне захотелось остановиться, но я двинулся дальше. Пусть я нарушил сегодня множество собственных правил, кое-что остается неизменным. Гнев и ярость по-прежнему вели меня. Не прошло и десяти минут, как мы с Ридреком отыскали новую жертву.
Джек
Я уже проваливался в сон, когда до моих ушей долетел странный звук. Горестные рыдания — тихие и жалобные. Я откинул крышку гроба, перевалился через Рейю, не обращая внимания на ее сонные протесты, и выбрался наружу. В первый миг мне показалось, что плач исходит от гроба Шейри, и я поспешно открыл его — в безумной надежде, что ужасы прошедшего дня (боже, как давно это было!) оказались ошибкой или дурным сном, а моя лапочка жива.
Увы! Я увидел лишь неподвижное бездыханное тело и опустил крышку на место.
— Я здесь, — произнес тихий голос. Мне следовало догадаться. Как я уже говорил, призраки побили меня, хотя не сказал бы, что это чувство взаимно. Да, я их боюсь, ясно вам?
Девушка стояла, скрестив на груди полупрозрачные руки. От нее исходило странное мерцание, какое иногда встречается у привидений. Шейри!..
Знаю, это звучит глупо, но призрак походил на принцессу Лею в «Звездных войнах» — в тот момент, когда она появляется в виде голограммы и говорит: «Помоги нам, Оби Ван. Ты — наша единственная надежда». Мне казалось, что Шейри вернулась в поисках помощи и защиты. А я отнюдь не был Оби Ваном.
Я неопределенно помахал рукой.
— Ну, как ты тут вообще?…
В ответ девушка засветилась немного ярче и издала еще один скрипучий тихий стон.
— Этого я и боялся. Ты не можешь… ну… отправиться к свету или что-нибудь в этом роде?
— Здесь нет света. Тут темно и страшно. И повсюду странные звуки. Они пугают меня. Что-то движется в тенях. Мертвые, злые вещи. — Шейри покрепче обхватила себя руками. — И мне холодно…
— Слушай, мне очень-очень жаль, правда. Я сделал все возможное, чтобы превратить тебя в вампира, но ты умерла. Не знаю, как тебе помочь. Может, ты останешься в нашем мире? Даже если у тебя нет больше тела. Просто… ну… будешь обитать тут… или как-нибудь? — Мне очень хотелось помочь, но что я знал обо всех этих законах жизни после смерти? И кто вообще мог знать? Я хочу сказать: никто не даст тебе инструкцию или что-нибудь подобное. И никто не расскажет всей правды. Хотя, конечно, мертвые иногда говорят со мной…
— Нет, я больше не в вашем мире. Я застряла здесь. Мне страшно, тут кругом какой-то ужас, я не знаю, что это… — Шейри снова заплакала, жалобно и безнадежно. Бедная крошка. Ее рыдания разбивали мне сердце.
— Мне кажется, кто-то… какие-то твари гонятся за мной, и…
— Как они выглядят?
— Я не могу их увидеть. Я только слышу… и чувствую. Вот сейчас кто-то противный и скользкий притронулся ко мне!..
Черт бы их побрал, кем бы они ни были! Я хотел защитить Шейри, очень хотел, но не представлял, как это сделать, и чувствовал себя абсолютно беспомощным.
— Так там нет света? И выхода нет?
— Не-еееет! Пожалуйста, помоги мне!
Поговорим о чувстве вины категории «А». Если мне когда-нибудь снова придет в голову гениальная идея сотворить вампира, я пойду и брошусь на кол самостоятельно. С другой стороны, это была не моя идея. Уильяму просто следовало оставить эту девочку в покое… но нет же, ему непременно надо было связаться с Шейри в этом клубе, потом не углядеть за ней и позволить Ридреку ее укусить.
От этой мысли мне внезапно сделалось холодно. Как ни крути, я совершил туже самую ошибку с Конни, показав Ридреку, что она дорога мне. Черт! Надеюсь, Конни будет носить ожерелье, не снимая, как и обещала.
Мои мозги едва не кипели от мысленных усилий, когда в комнату вошла Мелафия с полным подносом всяких эликсиров и трав. Под мышкой она несла большую, очень старую книгу.
— Ты зачем вылез из гроба? Кажется, я велела тебе поспать.
Я указал на девушку.
— Видишь это?
Мелафия прищурилась.
— Нет. Но я чувствую что-то… Призрак… Это Шейри?
Жрица Вуду чуяла духов почти так же хорошо, как и я.
— Да. Она говорит, что попала в страшное темное место, там какие-то твари, и Шейри очень боится. Она просит о помощи.
Положив поднос и книгу на стул возле гроба девушки, Мелафия обратилась к маленькому привидению:
— Если ты чувствуешь что-то дурное, если оно приближается к тебе — убегай. Беги как можно быстрее.
— Л… ладно, — проскулила Шейри. — А куда мне бежать?
— Я слышала ее! — Мелафия ответила на вопрос до того, как я успел его задать. Ее лицо погрустнело. — Я знаю о месте, в котором ты сейчас находишься, — сказала она, обращаясь к девушке. — Никто из нас, тех, кто ходит по земле, никогда не бывал в этом измерении. И никто не возвращался оттуда, чтобы рассказать о нем. Знаю лишь одно: если что-то пугает или беспокоит тебя — беги прочь.
— Такого здесь очень много. Ты не можешь помочь мне?
— Я постараюсь. Посмотрю, что можно сделать отсюда, чтобы злые сущности не смогли тебя захватить.
Шейри издала еще один протяжный стон, будто лишь сейчас в полной мере поняла опасность, которая ее подстерегала. Она вся сжалась и засветилась еще ярче.
— А сейчас ты должна вернуться обратно в свое тело, сказала Мелафия. — Постарайся стать сильной и храброй, если можешь.
