Шейри умрет… Если только я не сделаю ее вампиром.

— Положи ее в машину, — сказал я Джеку и залез в «ягуар». Мне лучше не трогать девушку, так будет безопаснее. Но запах ее крови не давал мне покоя.

Я снял свой бархатный пиджак и протянул его Джеку.

— Надень его и носи постоянно. Так мы получим небольшое преимущество перед Ридреком. Временное средство, хотя и не такое сильное, как амулет Лалии, но все же лучше, чем ничего.

Разумеется, он возмутился.

— Ты хочешь, чтобы я шатался по Саванне в таком виде, будто сбежал с гей-парада? Никогда в жизни это не надену. Вернее, никогда в смерти.

— Джек…

— Ты меня не заставишь.

Времени на его капризы не оставалось. Да уж, Джек знал, как заставить меня потерять терпение. Нянчиться с ним некогда. Значит, придется действовать грубо.

— Не заставлю, говоришь? Джек смерил меня взглядом.

— Крутой, да? Можешь надрать мне задницу, да? Может, хватит выпендриваться?

Черт бы его побрал. Всю ночь я носился как угорелый, а теперь еще и снял пиджак, обладавший успокоительным эффектом. Гнев снова поднялся во мне, и Джек, разумеется, почувствовал это. Я вылез наружу, схватил его за горло, выдернул из машины и прижал спиной к толстому дубу. Джек так изумился, что даже не пытался сопротивляться. До этой ночи я пальцем его не трогал, и мне не хотелось делать это сейчас. Но выбора не было. Глаза Джека изумленно расширились при виде крови, которая словно пот выступала у меня на теле и пятнала рубашку.

— Как он работает? — сдавленно прохрипел Джек.

— На него наложена магия, — отозвался я, стараясь совладать с яростью. Я хорошо знал его и понимал, что он не станет слепо подчиняться, а предпочтет сам принять решение. — Синий цвет вуду — цвет неба, цвет твоих долбаных упрямых глаз. Он удержит зло на расстоянии. Я приказываю тебе носить пиджак, пока не вернешь оберег Лалии.

Подле тяжелой ветки дуба возникло призрачное лицо молодой женщины. Она переводила взгляд с меня на Джека и улыбалась, наслаждаясь нашей склокой. Джек сучил ногами, пытаясь дотянуться до земли.

— Я могу продержать тебя здесь всю ночь. А ведь твоей Консуэле угрожает опасность. Как и Оливии. Как и этой, — я кивнул в сторону «ягуара», — умирающей девочке. Но мы останемся здесь, пока не перестанешь строить из себя законодателя мод.

— Ладно, — сдавленно сказал Джек. — Отпусти меня. Я надену этот ужас.

— Как пожелаешь, — отозвался я и ослабил хватку. Джек плюхнулся на землю, издав цветистое проклятие. Призрачный смешок, подобный треску ветвей на ветру, эхом разнесся вокруг нас.

Я кинул пиджак Джеку и подождал, пока он наденет его. Проблемой меньше. Теперь нужно было позаботиться о Шейри: либо облегчить ей смерть, забрав последние остатки жизненной силы, либо провести ритуал ее превращения в вампира.

Моего вампира.

Джек

Не нужно было смотреть на небо, чтобы понять: солнце вот-вот взойдет. Я был на взводе, и отнюдь не в хорошем смысле этого слова. Вот уже полчаса я мерил шагами холл в доме Конни, совершенно позабыв, что она в ночной смене и вернется с работы часов в семь. Аккурат перед рассветом. Хорошо еще, что ее квартира располагалась в дальнем конце коридора; если кто-нибудь войдет, он примет меня за обдолбанного наркомана.

Время шло, и я уже был готов уйти — чтобы успеть вернуться домой до того, как превращусь в головешку, — но тут появилась Конни. Она все еще была одета в свою полицейскую форму, но ожерелья я не увидел. Боже ты мой…

— У тебя нет синих замшевых ботинок? Они бы подошли к этому, — сказала Конни, указывая на мой пиджак рукой с зажатым в ней ключом.

Я оглядел себя, мысленно матерясь на чем свет стоит.

— Вот… Проиграл пари, и теперь придется носить это до Хэллоуина, — пробормотал я.

— Хм. Смотри, как бы тебя не приняли за призрак Элвиса. А откуда кровь?

Я потер пальцем одно из самых больших пятен.

— Э… Ну, видишь ли… Я согласился надеть пиджак, но сперва набил тому парню морду. Чтобы было неповадно.

— Это нечестно. Тебе не кажется?

— Ну, может быть… Долгая история. Слушай, можно зайти на минутку? Надо поговорить.

— Конечно. — Конни отперла дверь, и я вошел в квартиру. — Садись. Хочешь кофе или еще чего?

— Нет, спасибо.

До сих пор я не бывал у нее дома. Мы встречались на дорогах или у меня в гараже — как правило, в присутствии пары-тройки «обычных». Едва ли это можно назвать романтическим свиданием. Сейчас, оказавшись в квартире Конни с ней наедине, я чувствовал себя немного странно. Хорошо, но странно. Обстановка была более… женственной, что ли, чем я ожидал. Я увидел несколько антикварных вещиц, которые не слишком гармонировали с остальной мебелью, но выглядели неплохо. В квартире было чисто и опрятно, как я и представлял. Если честно, чаще всего я, конечно же, воображал спальню Конни (кровать, застеленная красным атласом… ах, мечты, мечты!), но отсюда ее не было видно.

Я все же слишком нервничал, а потому так и не присел. Ожидая прихода Конни, я прикидывал, как бы половчее рассказать ей об этом проклятом ожерелье, но все, что сумел выдумать, звучало чертовски неубедительно.

— Та штука, которую я надел тебе на шею… где она?

— Вот эта? — Конни раскрыла сумочку, выудила ожерелье и протянула мне. — Э-э… Джек. — Она указала на две куриные ножки, висевшие по соседству с бусинами и обшарпанными кожаными ремешками. — Это то, о чем я думаю?

— Хм… Э… — промычал я. А что еще сказать? Куриные ноги — они и есть куриные ноги.

— Знаешь, я боюсь показаться неблагодарной, но эта вещица не подойдет ни к одному из моих нарядов. Хочешь забрать назад?

— Нет. Сохрани ее. Честно говоря, я хочу, чтобы ты носила эту штуковину на себе. — Не будь я так взволнован, наверняка посмеялся бы над выражением ее лица, но сейчас чувствовал себя полным идиотом. — Носила все время, не снимая.

Конни смерила меня долгим недоверчивым взглядом.

— Стало быть, у нас все серьезно? Во мне затеплилась надежда.

— А тебе бы этого хотелось?

— Не крути, Джек. Я не вчера родилась. Это ведь гри-гри. Я и подумать не могла, что ты веришь в черную магию. Так что у нас стряслось и почему я должна носить вудуистский амулет?

Короче, мне пришлось отказаться от байки про медицинский эксперимент, и от байки о племяннике-антропологе, и вообще от всех баек, которые я придумал. Все, что мне оставалось, — это сказать правду. Или нечто очень близкое к ней.

Я сделал глубокий вдох.

— Помнишь моего дядю Фреда?

— Того, что любезничал со мной сегодня?

Вот как это выглядело с ее точки зрения. Бог ты мой! Этот парень действительно крут!

— М-мм…Да. Видишь ли, он не очень хороший человек…

— В каком смысле? — Глаза Конни сузились. Она снова превратилась в копа.

— Понимаешь, он верит во всю эту черную магию, а у нас с ним не очень-то теплые отношения. Своего рода семейная вражда.

— То-то ты выглядел таким напряженным, — кивнула она.

— Верно. — Конни хорошо чувствовала мое настроение, и я внезапно понял, что рад этому. — Вообще-то я не верю во всякие вуду-муду, но стараюсь держать ситуацию под контролем…

— Хм, — сказала она. На лице ее появилось непонятное выражение.

— Поэтому я хочу, чтобы ты поносила ожерелье.

— Но ведь дядя в ссоре с тобой, а не со мной.

— Да, но… он думает, что я… к тебе неровно дышу.

Я отвернулся, ощущая, как горячая кровь приливает к моим щекам. Потом взгляд мой упал на занавешенное окно, и я понял, что сейчас и впрямь станет горячо. Тонкие солнечные лучи пробивались сквозь штору. Я попятился к двери. Все будет в порядке, пока лучи не доберутся до меня.

— В этом доме есть погреб?

Женщина воззрилась на меня так, словно я сбежал из психушки.

— Есть подвал. — Она шагнула ко мне. — Три вопроса, Джек. Во-первых, почему твой дядя решил, будто ты ко мне неровно дышишь? Во-вторых, при чем тут амулет? — Кони положила руки мне на плечи. — И третье, но не последнее… это правда? Насчет неровного дыхания?