Тамара фыркнула и язвительно заметила:

— Сказал тоже! Да она специально туда с ними намылилась, не понял, что ли? Ловушку придумала! Ценою в восемьсот баксов, ненормальная!

Лешка аж рот открыл. Лелька весело рассмеялась и спрятала деньги. Сазонов осторожно заметил:

— Слушай, не рисковала бы ты. У матери там ас работает, не иначе, тебе же рассказывали. Мигом без денег останешься и без дубленки тоже. Обведет вокруг пальца.

— А она как в той комедии, помнишь? — съехидничала Тамара. — Ловля на живца!

Лешка слегка покраснел и неохотно признался:

— Я пробовал.

Лелька застыла в дверях, а Тамара изумленно протянула:

— Ты… чего?

— А ничего! — огрызнулся Лешка. — Просто пробовал вычислить вора. Без толку, правда.

Сестры вопросительно смотрели на него, и даже Крыс сел и пристально уставился на Сазонова, словно подачки ждал. Лешка невольно засмеялся.

— Ничего интересного, клянусь! Просто таскался к матери на работу с неделю, не меньше, приучал к себе. А потом как-то, будто между прочим, бросил в толпу: мол, собираюсь у своего компа монитор сменить. На жидкокристаллический. Он для работы незаменим, глаза практически не устают, один минус — цена. Дорогущий, паразит! Пятнадцать тысяч по минимуму. Однако здоровье дороже, созрел я, короче. В общем трепался, как нанятый, денежки из кармана вынул, тряс перед их носами, пачка тысячерублевок, помялась, жуть. Специально с утра в самый узкий карман заталкивал. Ну, я разозлился, понятно, на зрителя же работал. Разглаживал те бумажки разглаживал, а потом под папки толстенные на время сунул: чтобы полежали малость. А то уж очень страшненько смотрелись. Говорю: после обеда в компьютерный центр пойду, на Горького, там выбор приличный.

По бухгалтерии шастаю, баб разговорами занимаю по очереди, чтоб воришке время дать, а сам украдкой за папками своими слежу. Причем не в открытую, а в оконное стекло. И так здорово все продумал, получалось: кто-то одна из них в разговоре не занята и может действовать. Остальные — на меня таращатся. Представляете, как сложно подобное подгадать?

— И что?! — с жадным интересом перебила его Тамара.

— А ничего, — тяжело вздохнул Лешка. — Провели меня как младенца. Представляю, как воришка веселился. Вот уж поразвлекся на мой счет!

— Украли?! — выдохнула девушка. — Но как?! Мне тетя Маша об этом не говорила!

— А она и не знает. И никто не знает. Кроме вора. Ну, и меня, само собой.

Лелька, забыв о том, что уже собиралась выйти, вернулась в зал и с любопытством ждала продолжения. Тамара вскочила и взволнованно бегала по комнате, задевая стулья и чертыхаясь. Крыс непонимающе переводил глазки с одного человека на другого и брезгливо морщил нос: Лелька подошла слишком близко. Даже Коська почувствовал что-то неладное, проник в зал через раскрытую форточку и теперь с большим подозрением рассматривал Лешку.

— Ты же сам сказал: глаз не сводил с папок! — наконец протестующе воскликнула Тамара.

— Ну…

— Что — ну? Ты что, выходил из бухгалтерии?!

Лешка снова покраснел и после длинной паузы признался.

— Ага. Покурить. Два раза.

Лелька ахнула. Тамара махнула рукой. Крыс заворчал. Коська фыркнул. Лешка закричал:

— Да клянусь, выходил, лишь когда мать за столом сидела, комп свой мучила!

Лелька изумленно таращилась на Сазонова, а Тамара издевательски рассмеялась:

— Болван! Да когда тетя Маша работает, у нее из-под носа слона можно увести, она не заметит! Ты что, не знал, да?! Даже я знаю! — И сердито пояснила Лельке — Она иногда по вечерам и дома за своими отчетами бухгалтерскими сидит. Так до нее не докричишься. Твой Мишка обычно подходил и перед монитором ладонью водил, тогда тетя Маша в себя приходила. А Лешка…

Тамара снова захохотала. Лелька сдвинула тонкие брови и задумчиво протянула:

— Вот ка-ак… Теперь понятно. А я-то… — Она поспешно попрощалась и вдруг обернулась в дверях и спросила угрюмого Лешку — Тетя Маша с Верой дружит, так?

Лешка кивнул.

— У них столы рядом стоят? Торцами?

— Нет. Они лицом к лицу сидят. Столы… э-э-э… ну, они по длине смыкаются, понимаешь? Не торцами.

— Ясненько. А Куцих?

— У окна.

— Лидочка?

— Тоже у окна. Только ее стол торцом к материному.

— Коломийцева?

— Она впритык, ну, торцом к Вере. А что?

— Ничего. Когда ты курил, кто выходил из комнаты?

Лешка задумался, пожал плечами:

— Да все по очереди. Кроме, пожалуй, матери. Да, в первый раз еще и Лидочка оставалась. А во второй — Сорчак. Это Верина фамилия. Я потом разобраться пытался и для себя отметил. Только толку-то?

— Значит, когда твои деньги утянули, ты и представления не имеешь?

— Пожалуй. Запросто могли утянуть, когда я в комнате был. Если без страха действовали. Я же не мог хоть на секунду не отвернуться, сама подумай.

Лелька хмыкнула и помахала рукой:

— Тогда я пошла!

— Куда?! — рявкнула Тамара. — Дарить свои восемьсот долларов?!

Лелька рассмеялась:

— Вот уж нет!

— Дура!

Коська нехорошо заворчал и мягко спрыгнул на телевизор, стоящий за самой спиной девушки. Тамара нервно вздрогнула. Крыс забеспокоился, вскочил, зарычал и грозно продемонстрировал зубки. Кот пренебрежительно фыркнул.

Лелька погрозила Коське пальцем, ткнула в карман пиджака и серьезно сказала:

— Они фальшивые.

Тамара обалдело захлопала ресницами. Лешка присвистнул. Лелька застегнула куртку.

— На ксероксе сделала. Вечером. С двух шагов не разберешь.

— А… а дубленка?! — простонала Тамара. — Новая, я имею в виду!

— Чудачка! У меня старой всего два года, забыла? И потом, я ее что, часто ношу? Куртка, на мой взгляд, куда удобнее. Уж легче точно!

— Так зачем…

— Ну, вы ж с Лешкой поверили, что я чуть ли не бегом за дубленкой помчусь? Другие тоже поверят. В таком-то прикиде…

— Послушай, — перебил ее Лешка, — а дальше-то что? Ну, поверят, а потом…

— Э, нет! Вечером расскажу. Если все получится. Если же не получится… — Лелька на секунду прикрыла глаза и решительно заявила — Да не может того быть! Жадность, с ней не поборешься, уверена. А тут — восемьсот баксов…

И, чмокнув ошеломленную Тамару в щеку, исчезла.

Громко хлопнула входная дверь. Коська с тяжким вздохом улегся на спинке дивана. Крыс исподлобья следил за ним, но с места не сдвинулся. Лешка выразительно показал взглядом на часы. Тамара потянула носом, поморщилась и недоуменно пробормотала:

— Ну и преотвратный же запах у ее духов. Балкон, что ли, открыть…

Говорить по телефону в присутствии Сазонова Тамара наотрез отказалась. Лешка не менее категорично отказался уходить на кухню: он должен все слышать! Лешка просто уверен: она в этом случае будет поосторожнее.

Крыс участия в этих жарких спорах не принимал, однако запечалился: не мог понять, чьей же стороны держаться. Еще пару дней назад бультерьер этого бесцеремонного двуногого на кусочки бы раздергал, но сегодня… Почти приятель! Да и бояться его Лешка перестал, Крыс чувствовал, и это тоже обескураживало.

Но хозяйка нервничала, и пес страдал, не умея помочь. Жмурился, жалобно пыхтел, прикрывал морду передними лапами и старался быть понезаметнее.

Наконец Лешка заметил мучения бедной псины, прекратил орать и укоризненно указал Тамаре на бультерьера:

— Смотри, до чего собаку довела. Почти до инфаркта.

Тамара насупилась и легонько ткнула Крыса ногой:

— Как же! Он еще и меня переживет. Толстокожий!

Крыс заскулил. Лешка рявкнул:

— И переживет! С твоими-то глупостями! Оставишь бедолагу сиротой. Казанской!

Последние слова привели и без того удрученного Крыса в ужас, он жалобно взвыл. Коську стенания извечного врага заинтересовали, он спрыгнул на пол и с любопытством уставился на воющего бультерьера. И зря. Неосторожность всегда наказуема. Как и излишнее любопытство.

Через долю секунды исполнилась наконец давнишняя мечта Тамары: тяжеленный Крыс молнией метнулся на зазевавшегося кота и придавил его всем телом, попутно пребольно прикусив загривок! И восторженно заурчал, умоляюще посматривая на хозяйку в ожидании вожделенного разрешения. Кивни ему Тамара, и страшно подумать, что сталось бы с котом.