Иногда — а на самом деле очень часто — Чарли Бенджамину казалось, что он самый одинокий ребенок на всем белом свете. Чарли жил на тихой улочке в доме за высоким забором и ходил в школу, где был единственным учеником. Все дома в их квартале выглядели одинаково и различались только по номерам моделей.

Бенджамины жили в Модели-три.

«Модель-три — отличная модель», — часто говорил папа, во всем любивший четкость и ясность.

Папа был мужчиной серьезным — под стать серьезному имени Баррингтон, которое он носил.

«Модель-один и Модель-два — так себе, экспериментальные разработки. Зато Модель-три — то, что надо: простая, надежная, удобная».

Модель-три стала для тринадцатилетнего Чарли Бенджамина тюрьмой.

Маленький, с непослушными светло-русыми вихрами, карими глазами и веснушками на носу, Чарли был гораздо ниже своих сверстников. Мать строго следила за тем, чтобы сын никогда не выходил на улицу. Поэтому локти и коленки у него всегда были ровными и гладкими, без единого синяка или ссадины.

— В этом мире с тобой может случиться все, что угодно, — часто повторяла она. — Дома я еще могу тебя защитить, но на улице... — После чего следовало многозначительное покачивание головой.

Однажды, когда мама покачала головой особенно строго, Чарли возразил:

— Ты все время так говоришь. Но я не желаю больше целыми днями торчать дома. Я хочу ходить в обычную школу.

— В обычную школу? — удивилась мама. — Детка, у нас есть все, что и в обычной школе, — книги и компьютеры, бумага и ручки, контрольные и четверти...

— Но у нас нет учеников, — перебил Чарли. — То есть нет учеников, кроме меня.

— Верно, — спокойно сказала мама, которая отличалась золотым характером — ни разу не упрекнула своих родителей за то, что они назвали ее Ольгой. — И слава богу! Тебя никто не толкает и не высмеивает только потому, что ты не такой, как все.

Чарли, конечно, понимал: он не то что «не такой, как все», а совсем-совсем не такой. Однако запирать его в четырех стенах, спасая от проблем, было все равно что вынимать из пальца занозу, отрубив перед этим руку, — задача выполнена, но какой ценой?

«Не слишком ли высокая цена?» — в который раз подумал Чарли, услышав, как почтальон просовывает в прорезь на двери корреспонденцию, которая всегда предназначалась родителям. Вздохнув, он пошел подобрать очередную пачку счетов и каталогов. И вдруг, к великому удивлению, мальчик увидел маленький голубой конверт, на котором было написано: «Чарли Бенджамину».

«Это же мне!» — изумился Чарли.

Задыхаясь от волнения, он вскрыл конверт, в котором обнаружил приглашение на вечеринку — да не простую, а с ночевкой в доме одного из соседских ребят. Чарли не был знаком ни с одним из соседей-сверстников. Но вероятно, кому-то из них стало жаль его, маленького странного мальчишку, проживающего в Модели-три.

Чарли прочитал приглашение дважды, потом перечитал еще раз — на всякий случай. Убедившись, что все понял правильно, он показал письмо родителям.

— Об этом не может быть и речи, — сказал папа, взглянув на приглашение.

— Почему? — возмутился Чарли. — Я же хорошо себя вел. Сделал все уроки — даже прочитал лишнюю главу по географии.

— Детка, папа хочет сказать, — вмешалась мама, — что мы бы и рады отпустить тебя на вечеринку, но подумай, что будет, если ты снова увидишь один из своих кошмаров?

«Один из его кошмаров!»

Прошло много лет после того, как Чарли впервые приснился кошмар. Рядом в то время находились люди. Чарли до сих пор с ужасом вспоминал, что́ тогда началось. Но сейчас... Сейчас у него впервые появился шанс найти друга.

Нет, такую возможность упускать нельзя!

И Чарли принялся упрашивать. Он умолял. Обещал целый год мыть посуду, стричь газон и учить французский. Он доказывал, что давно забыл, когда ему в последний раз снился кошмар, а значит, этого никогда больше не случится. Наконец он заверил родителей, что эта вечеринка — лучший подарок, который они могут сделать ему на Рождество и день рождения, вместе взятые.

Причем на ближайшие два года.

Даже три, если им так хочется.

И тогда, после долгих споров, которые родители вели, выставив сына из комнаты, они наконец-то сдались. Вот так, однажды поздно вечером, Чарли оказался на ступеньках чужого дома с болтающейся на плече сумкой.

— Ты знаешь, как с нами связаться, если что? — волнуясь, спросила мама, подводя его к двери.

— Да, мама, я умею пользоваться телефоном.

— Может, быстренько повторим несколько приемов кунг-фу, помнишь, как я тебя учил? — предложил папа.

— Па, я не собираюсь демонстрировать на вечеринке приемы кунг-фу. Да не бойся ты, ничего не случится.

— Зря мы тебя отпускаем, — вздохнула мама. — Надо же — вечеринка с ночевкой, ни больше ни меньше! И о чем мы только думаем?

— Все будет в порядке, — сказал Чарли, с жадностью разглядывая собравшихся в доме ребят.

Вечеринка была в полном разгаре.

— Сегодня у меня не будет никаких кошмаров, честное слово, — повторил мальчик.

— Мы тебе верим, сын, — сказал мистер Бенджамин, протягивая ему мобильник. — Мы уверены, все будет в порядке. Но, знаешь, просто на всякий случай, вдруг что-то пойдет не так... Я тут набрал наш номер, чтобы ты не терял время.

— Спасибо, па, — сказал Чарли, послушно забирая у отца мобильник.

— И не забудь, у тебя в сумке в специальном пакетике лежат затычки для ушей, — напомнила мама. — Заткнешь уши, если дети начнут тебя дразнить или обзывать нехорошими словами.

— О'кей, ма, — сказал Чарли, отчаянно желая, чтобы родители поскорее ушли.

— Ну что ж! — произнес наконец мистер Бенджамин. — Кажется, нам пора. Мы любим тебя, сын, верим тебе и в глубине души надеемся, что в этот вечер с тобой не случится ничего страшного.

— Не случится, — сказал Чарли. — Все будет в порядке. Я обещаю.

Действительно, все было в порядке... поначалу. Чарли играл в компьютерные игры, ел пиццу, смотрел ужастики, разрешенные детям до тринадцати лет. Невероятно, но вскоре у него появился друг — высокий светловолосый парнишка, которого все называли ВП. Это было сокращением прозвища Вечный Победитель — парнишка оказался непревзойденным мастером видеоигр.

Так весело Чарли не было еще ни разу в жизни.

А потом всех детей отправили спать.

До сих пор никто не может в точности объяснить, что же произошло тогда в детской спальне. Газеты окрестили те события «Катастрофой на вечеринке». Где-то около трех ночи из спальни вдруг послышался дикий визг и грохот. Когда взрослым удалось наконец открыть дверь, они увидели, что все дети висят под потолком, оплетенные крепкой паутиной. Единственный, кто не висел под потолком, был Чарли, с ужасом смотревший на разбитое окно.

— Господи боже, что здесь произошло? — спросил папа, увидев, что дети раскачиваются под потолком, как игрушки на елке.

— Огромный паук, — ответил Чарли и показал на разбитое окно. — Он убежал через окно. Я не виноват.

Вообще-то говоря, мальчика никто и не обвинял. Сами подумайте: разве тринадцатилетний подросток может натворить нечто подобное? И все же репортер местной газеты поинтересовался, как получилось, что «огромный паук» спеленал всех, кроме Чарли? Но над этим вопросом ломал голову и сам мальчик. Зато когда детей сняли с потолка и освободили от паутины, с Чарли они не разговаривали и старались на него не смотреть — все, даже ВП. Итак, в ту ночь Чарли Бенджамин лег спать с мыслью о том, что наконец-то нашел себе друга, а проснулся изгоем, которого боятся и обходят стороной.

И ведь это было уже не в первый раз!