ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ВЫВОДЫ

Первый и ключевой итог принятия на вооружение "импортной" модели борьбы с террором заключается в постепенной ПАЛЕСТИНИЗАЦИИ российского Кавказа; в появлении всё более очевидных признаков легитимации "святого дела" (пишу с иронией) "лесных братьев" в глазах немалой части местной (верующей) молодежи. Преследование террористов методами террора - средство не решения проблемы терроризма, а взаимодействия с ним. Ряды смертников, таким образом, пополняются все новыми кадрами (как это было и на Ближнем Востоке в недалеком прошлом).

Россия постепенно погружается в бессмысленную и братоубийственную гражданскую бойню, уносящую жизни многих сотен людей: гражданских лиц и милиционеров. Насколько провальной оказалась федеральная стратегия в регионе, можно судить по динамике диверсионно-террористической активности и (по косвенным данным) росту числа боевиков за последние годы. Все больше ресурсов выделяется на решение проблемы, порожденной циничными "доброжелателями" России. Пора ревизии импортной "модели" и соответствующей законодательной базы наступила уже давно.

Чтобы начать решать проблему по существу, необходимо исходить из следующего ключевого момента. Единство (непротиворечивость) целей и средств есть альфа и омега любой политической философии и практики. Стратегические цели Запада и Израиля в отношении исламского мира никак не совпадают со стратегическими целями России в отношении своего мусульманского населения на Кавказе. Соответственно, и методы решения проблем (далеко не идентичной природы) должны качественно отличаться. Наша цель - интеграция большинства (заблудших, обманутых, испуганных и пр.), с одной стороны, и изоляция (моральная, социальная) того узкого и идейно сильно заряженного элемента в лагере непримиримых, с другой.

В рамках такой ревизии методов КТО для начала надо хотя бы наладить диалог с теми, кто сочувствует экстремистскому подполью и/или понимает мотивы новых рекрутов "лесных братьев". Бесконечное произношение мантр типа "бандиты" и "террористы", только усугубляет проблему. Необходимо восстановить практику широкойамнистии и полноценной интеграции в мирную жизнь бывших боевиков; лишить моральной и социальной опоры непримиримых. И это лишь малая часть из целой системы мер, необходимых для восстановления социально-политической стабильности на Кавказе.

Лобва - чистенький, уютный, красивый Уральский поселок городского типа. Родом из советского прошлого. Перспективный для Урала лесопромышленный комбинат еще в 80-е годы сотрудничал с десятками стран, отправляя экспортную продукцию из лучшего уральского леса, зарабатывая для страны валюту. Другое градообразующее предприятие для 9-тысячного поселка - гидролизный/биохимический завод. Предприятий такого профиля в области не осталось. Еще в 90-е из них выкачали всё, что можно, и распилили на металлолом. А вот в Лобве так не вышло. Коллектив уже несколько лет борется за возращение к жизни остановившегося предприятия. Чувствуется, что это одна из точек роста, рождается новый российский народ на пепелище, среди хаоса разрухи. Все-таки рождается, именно на пепелище, среди хаоса разрухи.

Наш корреспондент встретился с профсоюзным лидером завода, а по существу, политиком новой волны, упрямым в своей правоте, жителем и патриотом поселка Лобва Андреем Абузяровым. Который, кстати, весной нынешнего года был одним из делегатов и докладчиков на Всероссийском совещании представителей первичных профсоюзных организаций с премьер-министром В. Путиным.

Михаил СМЫШЛЯЕВ. Андрей Альбертович, как получилось, что завод оказался в таком положении?

Андрей АБУЗЯРОВ. Все началось с осени 2006-го. Начался рейдерский захват предприятия. Приехала новая команда во главе с директором А. Шаньгиным, а он до этого возглавлял Ивдельский гидролизный завод, и все там закончилось тем, что предприятие обанкротили и распилили на черный и цветной металл. Прежнего директора, Федулеева в это время как раз привлекли к уголовной ответственности за мошенничество, организацию массовых беспорядков и прочее. Такое было не впервые. Подобное было в 90-е годы, в начале 2000-х. Федулеева сажали за решетку, а команда управленцев его тут же предавала, разворовывая все финансы. Федулееву удавалось выходить на волю, он набирал новую команду, вроде все стабилизировалось. Но в этот раз оказалось серьезнее. Собственник, по приговору Свердловского областного суда, получил девять лет лишения свободы. Мы не сразу поняли, что с предприятия выводятся все активы. Нам говорили о трудностях на рынке, необходимости подтянуть потуже пояса, о том, что лучшее будет впереди. Задержка по зарплате уже составляла один-два месяца, но люди терпели. Весной 2007 года оказалось, что долг завода перед газовиками - 50 миллионов рублей, они перекрыли задвижку. Завод остановился. Шесть месяцев завод не работал. Мы старались к проблемам биохимзавода привлечь внимание всех. Летом 2007 года на заводе регулярно бывали представители правительства области, областной прокуратуры, уполномоченная по правам человека Т. Мерзлякова, управляющий Северным округом И. Грамматик, местная власть, журналисты. Директоров Шаньгина и Парамонова отстраняют, завод вроде вернули собственнику. В запуск завода уже многие не верили, но поздней осенью он произошел. После полугода простоя завод стал работать, выдавать продукцию. И заводчан снова стали уговаривать: потерпите, подождите с зарплатой, будут разработаны графики погашения всей задолженности, реструктуризации долгов перед газовиками. Но хотя завод работал, никакие графики не выполнялись. К весне 2008 года сложилась такая ситуация, что долг по зарплате перед работниками предприятия вырос с 12 до 29 миллионов рублей, а перед газовиками с 50 до 100 миллионов. Тогда и случилась знаменитая, самая продолжительная в истории современной России, 15-дневная голодовка работников Лобвинского биохимического завода, я тоже принимал в ней участие. Голодало 20 человек. Самых отчаянных, доведенных до этого отчаяния и нищеты. А завод тем временем снова был остановлен из-за прекращения подачи газа: газовики уже не шли ни на какие соглашения. Летом 2008 года завод официально был признан банкротом, все работники предприятия уволены. Более 500 лобвинцев сразу стали безработными. Дальше следовала неизвестность: завод могут продать, могут разрезать на металлолом. Правительство области выступило в роли посредника. Был найден покупатель - екатеринбургский предприниматель Марс Шарафуллин. Он подписал договор о покупке 50 процентов бизнеса. До конца 2008 года завод как бы под влиянием Шарафуллина. 1-го люди отгружали остатки продукции, осуществляли охрану территории. Но потом, видно, бизнесмену что-то стало неинтересно, с завода он ушел. С начала 2009 года на территории предприятия снова охрана Федулеева. Мы все это время проводили заводские профсоюзные собрания рядом с заводом, на территорию бывших работников уже не пускали. Была создана инициативная группа, которую я возглавил. Было решено добиваться возрождения завода, организовать бессрочное пикетирование в Екатеринбурге перед правительством области. Кто-то уехал на вахты, кто-то устроился в Лобве на другую работу, но таких немного: большинство заводчан просто стали безработными. Было всякое: полпред президента Н. Винниченко от встречи с лобвинцами отказался, губернатор Э. Россель фактически от нас открестился. Наши письма в правительство России, в аппарат президента возвращались с пометками: разобраться в области. Но мы все равно на что-то надеялись. Последний пикет в количестве 50 человек проводили перед правительством области с 27 по 30 апреля 2009 года. Погода была ненастная: дождь, снег, ветер, а мы стояли с плакатами, транспарантами. Внутри нас что-то зажигалось, горело. Доверия к Росселю уже не было. Что, областные власти не могли бы погасить нам долги по зарплате, эти 20 - 30 миллионов из областного резервного фонда? А потом взыскать бы с собственника, или завод бы расплатился продукцией, выручкой от её реализации. Ведь резервный фонд области, как известно хотя бы из "Областной газеты", составляет 290 миллионов рублей. Разве происходящее в Лобве не является экстремальной ситуацией для области? У нас в прошлом году родители отказывались вести детей в школу, не на что было в школу ребенка собрать. Тогда из этого областного резервного фонда выделили какие-то крохи родителям-лобвинцам. Средства из соцстраха были отправлены на биохимзавод - 850 тысяч рублей - на организацию летнего отдыха, оздоровление детей, выплаты по родам женщинам. Но у собственника где-то деньги потерялись, пропали. Разве это не жизнь в экстремальной ситуации? Областные власти постоянно кивали на собственника, мол, с ним надо решать все проблемы. Но это уход от политической и социальной ответственности. Это не соответствует требованиям жизни, требованиям времени.