Видя старческую прыть,
бабы разбегаются,
дед их дивно мог покрыть,
а они пугаются.
* * *
Время хворей и седин —
очень тяжкая проверка
утлых банок от сардин,
серых гильз от фейерверка.
* * *
Это враки, что выдохся я,
сочинялись бы книжка за книжкой,
но состарилась Муза моя
и стихи мне диктует с одышкой.
* * *
Хоть пыл мой возрастом уменьшен,
но я без понта и без фальши
смотрю на встречных юных женщин
глазами теми же, что раньше.
* * *
Сейчас, когда уже я старожил,
я верен обывательским пределам —
не то чтобы я жизнью дорожил,
но как-то к ней привык
душой и телом.
* * *
Хотя проходит небольшой
отрезок нашей биографии,
хоть мы такие же душой —
нас жутко старят фотографии.
* * *
Когда мы начинаем остывать
и жизнь уже почти что утекла,
мы ценим нашу ветхую кровать
как средство сохранения тепла.
* * *
Дряхлый турист повсеместно
льется густыми лавинами:
старым развалинам лестно
встретиться взглядом с руинами.
* * *
Старушке снятся дни погожие
из текших много лет назад,
когда кидались все прохожие
проситься к ней в нескучный сад.
* * *
Творец расчислил наперед
любое наше прекословье:
вторая молодость берет
у нас последнее здоровье.
* * *
Я вязну в тоскливых повторах,
как будто плывут миражи;
встречаются сутки, в которых
уже точно так же я жил.
* * *
От чего так устал?
Ведь не камни таскал.
А подвыпив,
еще порываюсь я петь;
но все время тоска,
и повсюду тоска —
помоги мне, Господь,
эту жизнь дотерпеть.
* * *
Если ближе присмотреться,
в самом хилом старикашке
упоенно бьется сердце
и шевелятся замашки.
* * *
Вместе со всеми впадая в балдеж
и на любые готовы падения,
вертятся всюду,
где есть молодежь,
дедушки легкого поведения.
* * *
Наше время ступает, ползет и идет
по утратам, потерям, пропажам,
в молодые годится любой идиот,
а для старости – нужен со стажем.
* * *
Да, молодые соловьи,
мое былое – в сером пепле,
зато все слабости мои
набрали силу и окрепли.
* * *
Уже не позавидует никто
былой моей
загульной бесноватости,
но я обрел на старости зато
все признаки святого,
кроме святости.
* * *
Не манят ни слава, ни власть,
с любовью – глухой перекур,
осталась последняя страсть —
охота на жареных кур.
* * *
Негоже до срока
свечу задувать,
нам это веками твердят,
однако тому,
чье пространство – кровать,
нет лучше лекарства, чем яд.
* * *
Я не только снаружи облез,
я уже и душевно такой,
моего сластолюбия бес
обленился и ценит покой.
* * *
Судьба ведет нас и волочит
на страх и риск, в огонь и в воду,
даруя ближе к вечной ночи
уже ненужную свободу.
* * *
Душа поет, хотя не птица,
и стать легка не по годам,
и глаз, как странствующий рыцарь,
прекрасных сыскивает дам.
* * *
Горизонт застилается тучами,
время явно уже на излете,
ибо стали печально докучливы
все волнения духа и плоти.
* * *
Провалился житейский балет
или лысина славой покрыта —
все равно мы на старости лет
у разбитого дремлем корыта.
* * *
Стал верить я глухой молве,
что, выйдя в возраст стариковский,
мы в печени и в голове
скопляем камень философский.
* * *
Годы создают вокруг безлюдие,
полон день пустотами густыми;
старческих любовей скудоблудие —
это еще бегство из пустыни.
* * *
Ходят цыпочки и лапочки —
словно звуки песнопений;
половина мне до лампочки,
остальные мне до фени.
* * *
Копчу зачем-то небо синее,
меняя слабость на усталость,
ежевечернее уныние —
на ежеутреннюю вялость.
* * *
Угрюмо сух и раздражителен,
еще я жгу свою свечу
и становиться долгожителем
уже боюсь и не хочу.
* * *
Еще несет нас по волнам,
еще сполна живем на свете,
но в паруса тугие нам
уже вчерашний дует ветер.
* * *
Не назло грядущим бедам,
не вкушая благодать,
а ебутся бабка с дедом,
чтобы внуков нагадать.
* * *
Дотла сгоревшее полено,
со мной бутыль распив под вечер,
гуняво шамкало, что тлена
по сути нет и дух наш вечен.
* * *
Меня спроси или Его —
у нас один ответ:
старенье – сумерки всего,
что составляло свет.
* * *
Уже немалые года
мой хер со мной
отменно дружен,
торча во младости всегда,
а ныне – только если нужен.
* * *
Я дряхлостью нисколько не смущен,
и в частом алкогольном кураже
я бегаю за девками еще,
но только очень медленно уже.
* * *
Вчера с утра
кофейной гущей
увлекся я, ловя узор,
и углядел в судьбе грядущей
на склоне лет мужской позор.
* * *
К любым неприятностям
холодно стоек,
я силы души
берегу про запас;
на старости лет
огорчаться не стоит:
ведь самое худшее
ждет еще нас.
* * *
Порой жалеть я стал себя:
уже ничей не соблазнитель,
нить жизни вяло теребя,
ловлю конец не свой, а нити.
* * *
Вонзается во сне
мне в сердце спица
и дико разверзается беда;
покой, писал поэт,
нам только снится;
увы, теперь и снится не всегда.
* * *
Стынет буквами речка былого,
что по веку неслась оголтело,
и теперь меня хвалят за слово,
как недавно ругали за дело.
* * *
Для счастья надо очень мало,
и рад рубашке старичок,
если добавлено крахмала,
чтобы стоял воротничок.
* * *
Ближе к ночи пью горький нектар
под неспешные мысли о том,
как изрядно сегодня я стар,
но моложе, чем буду потом.
* * *
Мне забавна картина итога
на исходе пути моего:
и вполне я могу еще много,
и уже не хочу ничего.
* * *
Мы видные люди в округе,
в любой приглашают нас дом,
но молоды наши подруги
все с большим и большим трудом.
* * *
Я вкушаю отдых благодатный,
бросил я все хлопоты пустые:
возраст у меня еще закатный,
а в умишке – сумерки густые.
* * *
Принять последнее решение
мешают мне родные лица,
и к Богу я без приглашения
пока стесняюсь появиться.
* * *
Старюсь я приемлемо вполне,
разве только горестная штука:
квелое уныние ко мне
стало приходить уже без стука.
* * *
Судьбе не так уж мы покорны,
и ждет удача всех охочих;
в любви все возрасты проворны,
а пожилые – прытче прочих.
* * *
Молодое забыв мельтешение,
очень тихо живу и умеренно,
но у дряхлости есть утешение:
я уже не умру преждевременно.
* * *
Создался
облик новых поколений,
и я на них смотрю,
глуша тревогу;
когда меж них родится
ихний гений,
меня уже не будет, слава Богу.
* * *
Приблизившись
к естественному краю,
теряешь наплевательскую спесь,
и я уже спокойно примеряю
себя к существованию не здесь.
* * *
Слава Творцу,
мне такое не снилось,
жил я разболтанно, шало и косо,
все, что могло, у меня износилось,
но безупречно и после износа.
* * *
Я огорчен печальной малостью,
что ближе к сумеркам видна:
ум не приходит к нам со старостью,
она приходит к нам одна.
* * *
Любое знает поколение,
как душу старца может мучить
неутолимое стремление
девицу юную увнучить.
* * *
Нет сил на юное порхание,
и привкус горечи острей,
но есть весеннее дыхание
в расцвете дряхлости моей.
* * *
Еще мы хватки в острых спорах,
еще горит азарт на лицах,
еще изрядно сух наш порох,
но вся беда – в пороховницах.
* * *
Состарясь, мы уже другие,
но пыл ничуть не оскудел,
и наши помыслы благие
теперь куда грешнее дел.
* * *
Смешно грустить о старости, друзья,
в душе не затухает Божья искра;
склероз, конечно, вылечить нельзя,
но мы о нем забудем очень быстро.
* * *
Все толкования меняются
у снов периода старения,
и снится пухлая красавица —
к изжоге и от несварения.
* * *
К очкам привыкла переносица,
во рту протезы, как родные,
а после пьянки печень просится
уйти в поля на выходные.
* * *
В последней, стариковской ипостаси
печаль самолюбиво я таю:
на шухере, на стреме, на атасе —
и то уже теперь не постою.
* * *
Растаяла, меня преобразив,
цепочка улетевших лет и зим,
не сильно был я в юности красив,
по старости я стал неотразим.
* * *
Я курю, выпиваю и ем,
я и старый – такой же, как был,
и практически нету проблем
даже с этим – но с чем, я забыл.
* * *
Вот женщина шлет зеркалу вопрос,
вот зеркало печальный шлет ответ,
но женщина упрямо пудрит нос
и красит увядание в расцвет.
* * *
Памяти моей истерлась лента,
вся она – то в дырах, то в повторах,
а в разгаре важного момента —
мрак и зга, хрипение и шорох.
* * *
Наплывает на жизнь мою лед.
Он по праву и вовремя он.
Веет холод. И дни напролет
у меня не звонит телефон.
* * *
Знает каждый,
кто до старости дорос,
как похожа наша дряхлость
на влюбленность,
потому что это вовсе не склероз,
а слепая и глухая просветленность.
* * *
Мое уже зимнее сердце —
грядущее мы ведь не знаем —
вполне еще может согреться
чужим зеленеющим маем.
* * *
И в годы старости плачевной
томит нас жажда связи тесной —
забытой близости душевной,
былой слиянности телесной.
* * *
Уже в наших шутках и пении —
как эхо грядущей нелепости —
шуршат и колышутся тенями
знамена сдающейся крепости.
* * *
Что старику надрывно снится,
едва ночной сгустился мрак?
На ветках мается жар-птица,
шепча: ну где же ты, дурак?
* * *
С того и грустны стариканы,
когда им налиты стаканы,
что муза ихнего разврата
ушла куда-то без возврата.
* * *
…Но вынужден жить,
потому что обязан
я всем, кто со мною
душевно завязан.
* * *
Как пенится музыка
в юных солистах!
Как дивна игра их
на скрипках волнистых!
А мы уже в зале, в толпе старичков,
ушла музыкальность
из наших смычков.
* * *
Ощущая свою соприродность
с чередой уходящего множества,
прихожу постепенно в негодность
и впадаю в блаженство убожества.
* * *
Я хотя немало в жизни видел,
в душу много раз ронялась искра,
все-таки на Бога я в обиде:
время прокрутил Он очень быстро.
* * *
В тиши укромного жилища
я жду конца пути земного,
на книжных полках – духа пища,
и вдоволь куплено спиртного.
* * *
Я под раскаты вселенского шума
старость лелею мою;
раньше в дожди я читал или думал,
нынче я сплю или пью.
* * *
Я часто бываю растерян:
хотя уже стал я седым,
а столь же в себе не уверен,
как был, когда был молодым.
* * *
Печаль моя – не от ума,
всегда он был не слишком ярок,
но спит во мне желаний тьма,
а сил – совсем уже огарок.
* * *
От возраста поскольку нет лечения,
то стоит посмотреть на преимущества:
остыли все порочные влечения,
включая умножение имущества.
* * *
Уже я начал хуже слышать,
а видеть хуже – стал давно,
потом легко поедет крыша,
и тихо кончится кино.
* * *
Утопая в немом сострадании,
я на старость когда-то смотрел,
а что есть красота в увядании,
я заметил, когда постарел.
* * *
Годы меня знанием напичкали,
я в себе глазами постаревшими
вижу коробок, набитый спичками —
только безнадежно отсыревшими.
* * *
Время жизни летит, как лавина,
и – загадка, уму непомерная,
что вторая ее половина
безобразно короче, чем первая.
* * *
Начал я слышать с течением лет —
жалко, что миг узнавания редок:
это во мне произносит мой дед,
это – отец, но возможно, что предок.
* * *
Забавно мне, что старческие немощи
в потемках увядания глухих
изрядно омерзительны и тем еще,
что тянут нас рассказывать о них.
* * *
Дико мне порой сидеть в гостях,
мы не обезумели, но вроде:
наши разговоры о смертях
будничны, как толки о погоде.
* * *
В те года, что еще не устал,
я оглядывал женщин ласкательно,
только нынче, хотя уже стар,
а на баб я смотрю вынимательно.
* * *
Блаженна пора угасания:
все мысли расплывчато благостны,
и буйственной жизни касания
скорее докучны, чем радостны.
* * *
Едва пожил – уже старик,
Создатель не простак,
и в заоконном чик-чирик
мне слышится тик-так.
* * *
Текут по воздуху года,
легко струясь под каждой крышей,
и скоро мы войдем туда,
откуда только Данте вышел.
* * *
Как найти эту веху в пути
на заметном закатном сползании,
чтоб успеть добровольно уйти,
оставаясь в уме и сознании?
* * *
Лично мне, признаться честно,
вместо отдыха в суглинке
было б весело и лестно
посетить мои поминки.
* * *
Мы дожили
до признания и внуков,
до свободы
в виде пакостной пародии,
и уходим мы
с медлительностью звуков
кем-то сыгранной и тающей мелодии.
* * *
По складу нашего сознания —
мы из реальности иной,
мы допотопные создания,
нас по оплошке вывез Ной.
* * *
Кончается жизни дорога,
я много теперь понимаю
и знаю достаточно много,
но как это вспомнить – не знаю.
* * *
Друзья, вы не сразу меня хороните,
хочу посмотреть – и не струшу,
как бес-искуситель
и ангел-хранитель
придут арестовывать душу.
* * *
Сегодня, выпив кофе поутру,
я дивный ощутил в себе покой;
забавно: я ведь знаю, что умру,
а веры в это нету никакой.
* * *
Нехитрым совпадением тревожа,
мне люстра подмигнула сочинить,
что жизнь моя – на лампочку похожа,
и в ней перегорит однажды нить.
* * *
Звезде далекой шлю привет
сквозь темноту вселенской стужи;
придя сюда, ответный свет
уже меня не обнаружит.
* * *
Пили водку дед с бабулькой,
ближе к ночи дед косел,
но однажды он забулькал
и уже не пил совсем.
