— Боюсь, что для меня это уже потеряло свою привлекательность.

— Если честно, то я завидую вам.

Рейфорд от удивления потерял дар речи. Он сам был одним из тех людей, которых Брюс Барнс называл страдающими святыми, верующий в Христа в наиболее страшные минуты человеческой истории, а служащий против своей собственной воли самому Антихристу. Он, безусловно, подвергал риску не только себя, но и жену, дочь и ее мужа. И все же ему завидовали.

— Не завидуйте мне, капитан Фернандес. Что бы вы ни делали, не завидуйте мне.

По дороге в церковь Бак видел дворы, полные народа. Люди смотрели в небо, слушали радио и телевидение, звуки которых доносились из квартир. Бак был удивлен, когда увидел один-единственный автомобиль, припаркованный рядом с Церковью новой надежды. Он принадлежал Лоретте, ассистентке Брюса.

— Я не ожидала такого, — сказала Хлоя.

— И я, — сказал Бак.

Войдя в церковь, они увидели Лоретту, семидесятилетнюю женщину, неподвижно сидящую у телевизора. Она не отрывала взгляда от телевизионного экрана. Два скатанных бумажных шарика лежали у нее на коленях, третий она мяла в своих костлявых пальцах. Очки для чтения она сдвинула на кончик носа и смотрела телевизор поверх них. Казалось, она не взглянула в сторону Бака и Хлои, когда те вошли, но вскоре стало ясно, что она знала об их присутствии. Бак услышал, как изнутри офиса доносится звук работающего принтера, который печатает страницу за страницей.

В свое время Лоретта была интересной южанкой. Сейчас, сопящая, с воспаленными глазами, она сидела, комкая пальцами бумагу так, словно создавала произведение искусства. Бак взглянул на экран, чтобы увидеть снятую с вертолета картину разбомбленного госпиталя Северо-Западной Общины.

— Звонят люди, — сказала Лоретта. — Я не знаю, что им отвечать. Его нет в живых, не так ли? Пастора Брюса, я имею в виду. Он же не может после всего этого находиться в живых, да? Вы видели его?

— Мы его не видели, — мягко сказало Хлоя, опускаясь на колени рядом со старой женщиной. — Но его видел мой отец.

Лоретта быстро повернулась и пристально посмотрела на нее.

— Мистер Стил его видел? И с ним все в порядке? Хлоя покачала головой.

— Простите, мэм, нет. Брюса больше нет. Лоретта опустила подбородок на грудь. Слезы наполнили ее глаза и полились по очкам. Она хрипела.

— Выключите это, пожалуйста. Я как раз молилась о том, чтобы хоть мельком увидеть пастора Брюса. Но если он под одной из этих простыней, то я не хочу этого видеть.

Бак выключил телевизор, а Хлоя обняла женщину. Лоретта не выдержала и всхлипнула.

— Вы знаете, что этот молодой человек был для меня семьей.

— Да, — ответила Хлоя, которая тоже начала плакать. — Для нас он тоже был семьей.

Лоретта откинула голову назад, чтобы посмотреть на Хлою.

— Он был моей единственной семьей. Вы же знаете мою историю?

— Да, мэм.

— Вы знаете, что я потеряла всех своих близких.

— Да, мэм.

— Поймите, всех. Я потеряла всех своих родственников. Больше ста человек. У меня была одна из самых набожных, духовных семей, из какой только может происходить девушка. Все ожидали, что я стану опорой этой Церкви. Я была активной во всем, была предназначена для Церкви, но никогда по-настоящему не знала Бога.

Хлоя держала ее в объятиях и плакала вместе с ней.

— Этот молодой человек научил меня всему, — продолжила Лоретта свой рассказ. — За два года я научилась у него большему, чем за шестьдесят лет в воскресной школе и Церкви. Я не виню никого, кроме себя самой. Духовно я была глуха и слепа. Мой отец умер еще раньше, но потом я потеряла маму, шестерых моих братьев и сестер, всех их детей, а также мужей и жен их детей. Я лишилась своих собственных детей и внуков. Всех. Если бы кто-нибудь составил список людей в этой Церкви, которые, скорее всего, попали бы на небеса после своей смерти, то я оказалась бы в самом верху этого списка, вместе с пастором.

Баку, так же, как Лоретте и Хлое, было очень тяжело. Ему еще предстояло скорбеть в свой срок, но сейчас он не хотел слишком глубоко задумываться о произошедшей трагедии.

— Мэм, что вы делаете в офисе? — спросил он. Лоретта откашлялась.

— Занимаюсь бумагами Брюса, — совладала она с собой.

— Что за бумаги?

— Когда он вернулся из своей миссионерской поездки по Индонезии, у него было что-то вроде вируса. Один человек отвез его в госпиталь в такой спешке, что он оставил здесь свой переносной компьютер. Вы знаете, что он брал этот компьютер с собой, куда бы ни направлялся.

— Да, это так, — подтвердила Хлоя.

— Попав в госпиталь, он сразу же позвонил мне и попросил привезти этот компьютер. Конечно, я бы сделала для Брюса все, о чем бы он ни попросил. Я уже направлялась к двери с ним в руках, когда телефон зазвонил снова. Брюс сообщил, что его забирают из палаты тяжелобольных и переводят в палату интенсивного лечения, поэтому какое-то время его нельзя будет посещать. Я думаю, что у него было предчувствие.

— Предчувствие? — удивился Бак.

— Он предчувствовал, что погибнет, — сказала она. — Он просил прийти в больницу, когда к нему будут снова пускать посетителей. Я знаю, что он любил меня, но хотел получить свой компьютер больше, чем увидеть меня.

— Мне кажется, что это не так, — сказала Хлоя. — Он любил вас, как мать.

— Это правда, — сказала Лоретта. — Он неоднократно говорил мне об этом. Как бы то ни было, он просил, чтобы я распечатала все, что было на жестком диске его компьютера, вы понимаете, все, кроме того, что он называл программными файлами.

— Что? — спросила Хлоя. — Его собственные заметки по чтению Библии и подготовленные проповеди?

— Мне кажется, так, — сказала Лоретта. — Он попросил меня запастись бумагой. Я решила, он имел в виду стопку или что-то в этом роде.

— Это заняло больше места? — спросил Бак.

— О да, сэр, намного больше. Я засунула в эту ненасытную машину две сотни листов, пока не кончилась вторая пачка. До смерти боюсь всех этих компьютеров, но Брюс растолковал мне, как распечатывать все файлы, у которых есть имена, начинающиеся с его инициалов. Он объяснил мне, что если я просто наберу «print BB*.*», то компьютер выдаст всю информацию, которая нужна. Я, конечно, надеюсь, что сделала все правильно. Компьютер выдал ему больше, чем он ожидал. Мне кажется, что теперь я должна все это просто выбросить.

— Вы положили туда третью стопку бумаги? — спросила Хлоя.

— Нет, но мне помог Донни.

— Телефонист? — спросил Бак.

— О, Донни Мур гораздо больше, чем просто телефонист, — сказала Лоретта. — Навряд ли найдется какая-нибудь электроника, которую он не мог бы запустить или починить. Он показал мне, как можно использовать коробки компьютерной бумаги в нашем лазерном принтере. Он просто достал коробку и заправил ее с одного конца принтера. Теперь бумага выходит с другого конца, так что мне не нужно постоянно ее подкладывать.

— Я не знал, что вы умеете это делать, — сказал Бак.

— А я и не умела, — сказала Лоретта, — как, впрочем, многое в этой жизни. А Донни умеет все. Он объяснил, что наш принтер — новый и очень хороший, поэтому должен делать до пятнадцати страниц в минуту.

— И как давно вы работаете? — спросила Хлоя.

— Я начала сразу же, как только поговорила с Брюсом по телефону сегодня утром. Сделала, наверное, пяти или десятиминутную паузу после того, как закончились первые две пачки, и перед тем, как Донни помог мне засунуть туда эту большую коробку с бумагой.

Бак зашел внутрь офиса и с удивлением наблюдал за тем, как профессиональный принтер засасывал страницу за страницей из бумажной коробки, пропускал их через себя и выбрасывал с другого конца в стопку, которая грозила обрушиться. Он выправил стопку бумаги и пригляделся к коробке. Первые две пачки отпечатанного материала были аккуратно сложены на письменном столе Брюса, отдельно друг от друга. На старой коробке из-под бумаги, каких Бак не видел уже много лет, было обозначено, что она вмещает пять тысяч страниц. Он предположил, что 80 процентов ее содержимого уже было израсходовано. Очевидно, здесь была какая-то ошибка. Разве у Брюса могло быть больше пяти тысяч страниц записей? Очевидно, здесь произошел какой-то сбой, и Лоретта по ошибке распечатала все, включая программные файлы, Библии и конкордаты, словари и прочее.