Оружие звякнуло, когда Майкл положил его на палубу и потянулся, чтобы обнять Бака. Он сжал его медвежьей хваткой, смеялся и плакал одновременно:

— А кто подсказал вам местонахождение Циона?

— Мойша и Илия.

— Это мои учителя, — сказал Майкл. — Я один из тех, кто стал верующим благодаря их проповедям и проповедям Циона.

— И вы убили людей, которые искали доктора бен-Иегуду?

— Это я не считаю убийством. Когда они достигнут Мертвого моря, их тела отнесет течением и сожжет солью. Пусть лучше это будут их тела, чем Циона.

— Так значит, вы евангелист?

— Со слов доктора бен-Иегуды, как Апостол Павел. Он говорит, что нас 144000 по всему миру, и у всех одно призвание — проповедовать Христа, единственного истинного Сына Божия.

— Невероятно, но вы стали для меня ответом на мою молитву, — сказал Бак.

— В последнее время меня это не удивляет, — ответил Майкл. — Вы должны понять, что играете такую же роль.

Бак совершенно выбился из сил и очень обрадовался, когда Майклу пришлось заняться моторами и лодкой. Бак отвернулся в сторону и заплакал. Бог был так милостив. Вернувшись, Майкл сообщил хорошую новость:

— Нам не придется плыть до самого озера Тиберия.

— Не придется? — переспросил Бак, пересаживаясь назад, к Майклу.

— Вы выполните свое предназначение, отправившись в сторону Галилеи, сказал Майкл. — На полпути между Иерихоном и озером Тиберия мы пристанем к восточному берегу реки, пройдем пешком около пяти километров до того места, где мы с моими соотечественниками спрятали доктора бен-Иегуду.

— Как мы сможем избежать столкновений с зилотами?

— План побега существовал с того момента, как доктор бен-Иегуда впервые выступил на стадионе Коллека. В течение многих месяцев мы считали, что нет необходимости охранять его семью. Зилотам был нужен он. При первых признаках угрозы или нападения мы послали к офису Циона машину, причем такую маленькую, что в ней, казалось, помещался только водитель. Цион лег на заднем сиденье и, свернувшись калачиком, прикрылся одеялом. Его привезли к этой самой лодке, и я отвез его вверх по реке.

— А эти истории о том, что его водитель принимал участие в убийстве семьи Циона? Майкл покачал головой.

— Доброе имя этого человека было восстановлено самым решительным образом, не правда ли?

— Он тоже был верующим?

— Нет, к несчастью. Он сочувствовал нам. Мы были уверены, что это просто дело времени, но случилось иначе. Кстати, доктор бен-Иегуда еще не знает о смерти своего водителя.

— Ему известно о его семье?

— Да, и вы представляете, как ужасно он себя чувствует. Когда мы погрузили его в лодку, он, накрытый одеялом, так и остался лежать там, скорчившись. В некотором смысле это было хорошо, потому что позволило нам провезти его незамеченным до назначенного места. В течение всей поездки я слышал его громкие стоны, перекрывавшие шум лодки, которые слышу до сих пор.

— Только Бог может утешить его — сказал Бак.

— Я молюсь об этом, — ответил Майкл. — Честно говоря, он еще не пришел в себя, не начал говорить, а только все плачет и плачет.

— Что вы намерены с ним делать? — спросил Бак.

— Он должен покинуть страну, потому что здесь его жизнь ничего не стоит. У него врагов гораздо больше, чем сторонников. Ему повсюду грозит опасность, но за пределами Израиля по крайней мере, появится шанс.

— А куда вы с друзьями хотите увезти его?

— Я и мои друзья?

— А кто же?

— Вы — мой друг!

— Я? — переспросил Бак.

— Бог говорил устами двух свидетелей, что спаситель придет. Он будет знать раввина, свидетелей и пророчества о Мессии. И самое главное, он будет верить в Спасителя. Это вы и есть, друг мой.

Бак оторопел. Он ощущал защиту Господа и восторг от служения Ему, но никогда так четко и явственно не ощущал себя Его слугой. Он был до крайней степени смущен, внезапно ощутив, что недостоин этого, недисциплинирован и неспособен справиться с такой задачей. За что такое благословение! Что он новообращенный, такого сделал? Бак пытался быть послушным и старался обратить других, но, конечно же, недостоин исполнить возложенное на него.

— Что, по-твоему, я должен сделать с Ционом? — Не знаем, но думаем, что вы вывезете его из страны.

— Это сложно.

— Мистер Уильяме, ведь вам тяжело было найти раввина, так? Вас самого чуть не убили.

— Вы думали, что придется меня убить?

— Почти не надеялся, что не придется. Все было против того, что вы тот самый освободитель, но я молился.

— Здесь поблизости есть какой-нибудь аэропорт, способный принять реактивный самолет?

— Есть взлетно-посадочная полоса западнее Иерихона, ближе к Аль-Бираху.

— Это вниз по реке в обратную сторону?

— Да, так, пожалуй, проще всего. Но знаете, это аэропорт, обслуживающий Иерусалим. Большинство рейсов в Израиль и из него обслуживаются аэропортом Бен-Гурион в Тель-Авиве, но около Иерусалима тоже оживленное воздушное движение.

— Наш раввин, наверное, один из самых известных людей в Израиле, сказал Бак. — Как я проведу его через таможню?

Майкл улыбнулся в темноту:

— Сверхъестественным образом.

Бак попросил одеяло, которое Майкл достал откуда-то из лодки, и, накинув его на плечи, закрылся с головой.

— Сколько еще? — спросил он.

— Еще минут двадцать, — ответил Майкл.

— Я хочу еще кое-что сказать, что, вероятно, покажется странным, сказал Бак.

— Нечто более странное, чем сегодняшняя ночь? Бак фыркнул от смеха.

— Не думаю. Вероятно, я был предупрежден во сне, что бежать надо через Египет, а не через Израиль.

— Вероятно?

— Я не привык к подобному общению с Богом, так что не знаю.

— Не стоит сомневаться в истинности сна, который может исходить от Бога, — заметил Майкл.

— Но какой в этом смысл?

— В этом не больше смысла, чем в попытке вывезти объект преследования зилотов через международный аэропорт.

— Но ведь Каир разрушен. Куда, в таком случае, переведены авиарейсы этого направления?

— В Александрию, — ответил Майкл. — Но все равно вам придется как-то выбираться из Израиля.

— Найдите мне где-нибудь небольшую взлетно-посадочную полосу, тогда мы сможем избежать таможенного осмотра и выбраться отсюда.

— Но как же тогда быть с вашим намерением двигаться через Египет?

— Не знаю. Возможно, сон подразумевал, что я должен избрать какой-нибудь неожиданный маршрут.

— В одном я уверен точно, — сказал Майкл. — Все это нужно сделать после наступления темноты, и если не этой, то завтрашней ночью.

— Даже если бы небеса разверзлись и Господь указал на меня своим перстом, я не смог бы это сделать сегодня.

Майкл улыбнулся.

— Друг мой, если бы мне пришлось пройти через испытания, которые выпали на вашу долю, и увидеть такие ответы на свои молитвы, которые довелось увидеть вам, я бы не стал обращаться к Господу за такими мелочами.

— Тогда давайте предположим, что я просто прошу Господа позволить мне подождать еще один день. Мне нужно связаться с моим пилотом, а нам всем нужно поискать наиболее удобное место для вылета в Соединенные Штаты.

— Не забудьте еще об одной вещи, — заметил Майкл.

— О чем?

— Возможно, что это и не так важно, но я уверен, что доктор бен-Иегуда откажется бежать.

— А что, у него есть выбор?

— В том-то и дело. Потеряв жену и детей, он может решить, что нет смысла жить в одиночестве, и откажется от вашей помощи.

— Это абсурд! Мир нуждается в нем! Нельзя позволить ему оставить служение.

— Не убеждайте меня в этом, мистер Уильяме. Я просто предупреждаю, что придется изрядно потрудиться, прежде чем вы уговорите его бежать в Соединенные Штаты. Но как бы то ни было, уверен, что ему безопаснее находиться именно там, чем в каком-либо другом месте, если, конечно, такое место для него вообще существует. Разговор прервался, и некоторое время они плыли молча. Затем Майкл сказал:

— Вы сохраните ботинки сухими, если встанете на нос лодки, а спрыгнете, когда услышите, что днище заскребло по песку. Повернув на восток, он направил лодку к берегу. Когда Баку уже начало казаться, что они вот-вот врежутся в берег, Майкл, заглушив двигатели, поднял их над водой. Проворно перебравшись на нос лодки к Баку, он сосредоточенно впился глазами в берег.