Сделает ли он что-нибудь в отношении Мэгин? Интересно будет посмотреть. Она засмеялась вдруг, подумав о том, что Повелитель Волков должен чувствовать себя неловко, выясняя отношения между женой и любовницей. Ее смех смолк, и она подумала: что бы Олаф ни думал о ее чувствах и требованиях, он дал клятву ее отцу.

Он имел близкие отношения с Мэгин, а эта вынужденная свадьба по договору связала его с ней. В самом деле, проблемы было не избежать. И он собирался выбраться из этого положения сам, если уж попал в такую ситуацию.

Эрин вдруг побледнела, когда представила, что он мог бы и дальше не замечать всего этого, насмехаясь над ней, продолжая связь с любовницей, которая пытается помыкать его женой.

« Почему это меня волнует?» — подумала Эрин. Ее гордость требовала удовлетворения.» Я должна досаждать ему снова и снова, — убеждала она себя, — и я не позволю его любовнице превратить мою жизнь в сплошные страдания «.

Позднее, когда она дошла до большой залы и приступила к своим обязанностям, тяготившая ее злоба начала нарастать, несмотря на предстоящую свадьбу, которая знаменовала победу над Олафом. Он пошел на уступки; в свою очередь, она могла бы притвориться внешне смирившейся. Но он узнает. Она была уверена, что никогда, никогда сердцем не примет его, викинга, как своего господина.

— Олаф! — Мэгин закрыла глаза на секунду, увидев его. — Я очень скучала по тебе, мой лорд.

Она обвила руками его шею, не подозревая ни о чем, пока он не оттолкнул ее.

— Ты злоупотребляешь своим положением, Мэгин. Твоя роль сыграна. Я пришел, только чтобы сказать, что я не хочу тебя видеть, и ты должна покинуть Дублин.

Остолбенев, она побледнела и опустилась на колени.

— Нет!

Олаф с раздражением вздохнул и неожиданно почувствовал сожаление. Он поднял Мэгин, посмотрел на нее, сощурившись, и сел на скамью около одного из столов, устало вытянув свои длинные ноги. Он смотрел на стоявшую перед ним женщину, видел ее возбужденные глаза, и это волновало его. Она была напугана. Он не мог и вообразить, что эта боевая женщина могла бояться. Она замерла на мгновение с широко раскрытыми глазами, тяжело дыша. Она напомнила Олафу, что его женитьба связала ему руки.

Мэгин дарила ему свои ласки на протяжении многих ночей. Если бы не проклятая Эрин! Вдруг Мэгин пожалела о том, что насмехалась над королевой, она вполне могла бы остаться на прежнем месте.

— Ты не сможешь сделать этого, — сказала Мэгин хрипло. — Ты не сможешь прогнать меня…

— Боюсь, что смогу, Мэгин. Ты сильно обидела мою жену. — Он говорил спокойно, но она уловила стальные нотки в его голосе, которые означали, что его решение окончательно.

— Нет! — сказала она в отчаянии, топая ногами. — Я не могу поверить этому! Повелитель Волков идет на поводу маленькой надменной ирландской сучки. Что случилось, мой лорд? Что я могу сделать для тебя? Она не может любить тебя, как я.

— Она — моя королева, Мэгин, — проговорил Олаф, поднимаясь.

Мэгин посмотрела на него безнадежно, понимая, что он прогоняет ее. Он был в первую очередь королем и только потом — мужчиной. Сильный, чувственный, но непреклонный, способный уйти и не обернуться.

— Я позабочусь, чтобы тебе нашли приличный дом, — сказал он все так же спокойно. — И после этого, я думаю, тебе не стоит появляться в большой зале.

Мэгин все еще не осознавала до конца смысла его слов, пока он не повернулся, чтобы уйти. В отчаянии она бросилась к нему.

— Ты глупец! Ты не должен покидать меня из-за тощей сучки, которая непременно убьет тебя! Она убежит, Олаф, предупреждаю тебя, она одурачит тебя с первым же мужчиной и будет гордиться изменой, потому что ненавидит тебя!

Мэгин прижалась к нему, вдыхая запах его мужской плоти, чувствуя его мускулистые руки. Она не могла представить, что не будет больше предвкушать его приход, хотя уже долгое время они не были вместе.

— Говорю тебе, Олаф, она ненавидит тебя и не может быть тебе приятна! Посмотри в ее зеленые глаза, Олаф, и ты все поймешь. Говорят, что она собиралась выйти замуж за Феннена Мак-Кормака, который все еще в Дублине. Возможно, именно с ним она изменяет тебе с превеликим удовольствием!

Пальцы Олафа стиснули ее плечи. Он был взволнован ее словами больше, чем можно было ожидать.

— Я прослежу, чтобы о тебе позаботились, Мэгин. Предупреждаю тебя, пока я не нашел для тебя подходящего жилища, держись подальше от моей жены, которая, что бы ты ни говорила, является королевой Дублина. Она повалилась на пол и зарыдала. Олаф подошел к ней, поднял и отнес на кровать. Он нежно поцеловал ее в лоб и вышел.

Он думал о Мэгин с сожалением, когда направлялся к своей резиденции. Он приходил к ней удовлетворить естественную потребность любого мужчины, так как Мэгин была женщиной в полном смысле этого слова. Их отношения были чисто физическими, по крайней мере, он так думал. Он сказал ей, что не желает более сильной привязанности, хотя знал, что чувства не поддаются контролю. Гренилде умерла; он осознал это и все же страдал. Он не мог избавиться от этой боли. Как не мог сдержать восхищения при виде своей ирландской жены, красавицы, которая поставила себе цель как можно больнее досадить ему.

Вдруг он опять вспомнил слова Мэгин. Феннен Мак-Кормак. Ирландский король, с которым Эрин беседовала в зале. Молодой и красивый король; мужчина, который смотрел на нее с таким состраданием и нежностью.

Он запретил ей разговаривать с Мак-Кормаком, а она попыталась пренебречь его запретом, прежде чем заверила о своей покорности, ибо интересы своего народа она ставит выше собственных симпатий.

Внезапно ярость охватила Олафа. Была ли в этом обвинении хоть доля истины? Вероятно, нет. Аэд не предложил бы ему дочь, если бы она не была невинна. Хотя отец может не все знать…

Любила ли Эрин ирландца? Действительно ли она собирается с ним бежать? Может быть, она лежала рядом с ним, с горящими страстью изумрудными глазами, а их тела сплетались под мягкой паутиной ее эбеновых волос? Представляя это, он еще больше выходил из себя. Он вспомнил, как, лежа рядом с ним, она вздрагивала каждый раз, когда нечаянно касалась его тела.

Он заставил себя успокоиться, удивляясь неожиданному порыву гнева. Он, как ни странно, ревновал женщину, которая всегда приносила ему одни лишь неприятности. Он пожал плечами. Все просто. Он — Волк и король. Викинг. Собственник. Он не чтил законы Брегона. Его жена — его собственность. Если он узнает, что ему изменили, он сначала убьет Мак-Кормака и потом перережет прекрасную, цвета слоновой кости, шею Эрин.

Олаф вдруг улыбнулся. Мак-Кормак собирается уезжать. Может, его отъезд следует ускорить.

Король Дублина рассмеялся от удовольствия.» Ты можешь пытаться что-нибудь предпринять, принцесса, — думал он, — но за этим всегда последует ответный удар «.

Олаф начал размышлять о предстоящей ночи. Оценит ли ирландская королева то, что он сделал для нее сегодня? Он усмехнулся. Неизвестно. Но он очень сомневался, что получит в благодарность хотя бы поцелуй.

Олаф вошел в большую залу посмотреть, все ли готово к ужину.

Он быстро огляделся, ища глазами Эрин. Ему хотелось посмотреть, так ли она выполняет свои обязанности. Но она была там, и благодаря ей все было готово к свадьбе.

Она разговаривала у огня со своим братом Лейтом, но, почувствовав взгляд Олафа, обернулась, пронзив его изумрудными глазами. Она подошла к нему, исполненная достоинства.

— Лорд Олаф, — прошептала она нарочито сдержанно, ее глаза опустились на мгновение. — Сигурд и Мойра обвенчаются перед ужином, чтобы все собравшиеся могли присутствовать на церемонии, если ты не возражаешь.

Она подняла глаза, и огонек, блеснувший в них, показал ему, что эта вежливость притворная. Она будет выполнять каждый его приказ, всегда подчиняться, но никогда не примет его внутренне. Она будет упрямо лелеять эту сдержанную холодность.

— Прекрасно. Начнем.