– Ты никогда не верил мне, Эрик. Что ж, на этот раз, милорд, я не верю вам! Не прикасайтесь ко мне!

– Аманда!

– Я совершенно серьезно, Эрик!

Он замер, прищурив глаза.

– Значит, меня наказывают, дорогая жена? Вы отказываете мне в своих прелестях и моих правах?

– Милорд Камерон, мне отлично известно, что ваша жизнь, до того как я появилась в ней, была отнюдь не одинокой.

– Да, к сожалению, ты когда-то появилась в моей жизни.

– У тебя была связь с Женевьевой!

Он казался слегка удивленным, но спокойно пожал плечами, и ей стало нехорошо от ревности и от мысли, что он лжет. С сэром Томасом Эрик был партнером по делам, а с Энн-Мари…

– Аманда, меня в общем-то не за что обвинять…

– У тебя скандальная репутация, Эрик! – напомнила она, но Эрик мягко рассмеялся:

– Аманда, дорогая, мы говорим о том, что было много лет назад.

– Я не верю тебе – Черт меня побери! Аманда, иди сюда!

– Нет. Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне сегодня ночью! – пылко воскликнула она.

Аманда услышала, как Эрик заскрежетал зубами, потом он медленно улыбнулся:

– Ах да, мне придется быть осторожнее, потому что твой кузен и твой… – Эрик запнулся, потом продолжил:

– Потому что Дэмьен и Жак спят за дверью. Нет, Аманда, не обманывай себя. Если бы я захотел, если бы я твердо решил, Аманда, – я бы взял тебя здесь и сейчас. И пусть бы хоть весь лагерь узнал об этом.

Он сделал два широких шага к ней. Она чуть не закричала, когда его руки крепко схватили ее и она очутилась в воздухе; в следующую секунду ее швырнули на узкую койку.

– Ах ты негодяй! – гневно зашипела она.

Но он уже отступил назад и низко поклонился:

– Можете занять мою кровать. И у вас будет все, что вы только пожелаете. Вам нет нужды спать на полу. Я найду, где приклонить голову!

С этими словами Эрик вышел из комнаты, хлопнув дверью. Аманда проводила его взглядом, затем уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Никогда не настанут для них хорошие времена, подумала она.

Разве только на короткие моменты, когда страсть будет бросать их в объятия друг друга Не осталось больше ни одной соломинки, за которую она могла бы ухватиться…

Она приехала сюда. И сразу оказалась одна.

Выйдя на холодный снег, Эрик быстро сообразил, Что совершил ошибку. А когда он подумал, что это Дэмьен посеял семена недоверия и подозрения, раздув нелепую историю с Энн-Мари, его охватила ярость.

Когда Аманда рванулась из его рук, передернувшись, словно ее коснулась какая-то ползучая тварь, он понял, что должен уйти. Уйти, хотя все его мысли были только о том, чтобы лежать рядом с ней, чувствовать под собой ее нежное обнаженное тело…

Он громко застонал от досады и остановился посреди ночи. Рядом стояла лошадь, впряженная в фургон из Камерон-Холла, и Эрик похлопал ее по морде. Лошади не были распряжены, все коробки и узлы остались не распакованы. Он осмотрел фургон и улыбнулся. Они в Вэллей-Фордже оказались в отчаянном положении. Днями и ночами люди рыскали по округе в поисках продовольствия, слишком многих надо было прокормить. Каждый день кто-нибудь дезертировал. Эрик никого не винил. Он и сам не помнил, сколько раз ему хотелось вырваться из жестоких морозов Пенсильвании и умчаться в прибрежную Виргинию, где зима была несравненно мягче. Где ждали его дом и дети. Где можно было найти добрый огонь и вкусную еду. Уехать домой, к Аманде, к новой надежде на семейное счастье.

И вот его жена здесь, а он, осел, ушел от нее! Пальцы сжались в кулаки. Черт ее побери! Его ночи здесь были холодными до дрожи и такими невыносимо одинокими. Аманда ночь за ночью являлась к нему в видениях, и вот теперь…

А теперь гордость не позволяла ему вернуться.

– Чтоб ее! – прошептал Эрик. И загрустил, вспомнив их недавний разговор. Она подумала, что он холоден к ней. Что он не хочет ее, что он сблизился с Энн-Мари.

Аманда ничего не поняла. Многие вокруг не доверяли ей. Слухи из Виргинии дошли до армии, и дочь Найджела Стирлинга здесь считали тори… независимо от того, изменила ли она свои взгляды или нет.

Он и сам не знал, верит ли ей.

Эрик чертыхнулся сквозь зубы, выдохнув облачко пара в морозную ночь. Он не вернется обратно. Пока она не попросит его. Или до тех пор, пока не прорвется тонкая пленка благоразумия, сдерживающая его темперамент, и он не схватит ее в объятия, наплевав на доводы разума.

Неделю спустя Аманда уже трудилась в огромном тифозном бараке, поднося воду многочисленным больным. Она пришла в ужас, увидев, сколько больных мужчин лежат здесь – их были тысячи и тысячи.

Отерев пот со лба, она ободряюще улыбнулась пехотинцу из Коннектикута и перешла к следующей койке.

– Знаешь, кузина, а ведь он не спит с прелестной Энн-Мари. Ее отец вернулся из фуражной экспедиции в ту же ночь, когда приехала ты, а я очень хорошо знаю сэра Томаса Мабри. Он ни за что не допустит никакого неприличия в своем жилище.

Аманда испуганно обернулась:

– Дэмьен, я не просила тебя…

– Разве тебе не интересно узнать, где спит твой муж?

– Нет, не интересно! – солгала Аманда.

Дэмьен прищелкнул языком. Аманда прерывисто вздохнула, но тут заметила, что у одного из ее подопечных начался жар, и поспешила обратно к баку с водой, чтобы смочить полотенце.

– Дэмьен, неужели ты не видишь, что я занята?

Дэмьен прислонился плечом к столбу, поддерживающему крышу.

– Ладно, последние три дня он выезжал на поиски фуража и провианта. И я думаю, что знаю, где он был до того.

Аманда промолчала.

В дверях неожиданно появился Эрик.

– О, милорд, – торопливо пробормотал Дэмьен. Он резко отдал честь и исчез в глубине лазарета.

Аманда проводила взглядом кузена, пока он огибал бесконечные самодельные нары, женщин и врачей, сновавших по помещению. Но тут тяжелая рука взяла ее за локоть. Аманда, собравшись с духом, повернулась к Эрику и заметила, что тот сумрачен и суров.

– Что ты здесь делаешь?

– Пытаюсь помочь и… – начала она.

– Эти люди больны тифом! – сердито напомнил он.

Она улыбнулась:

– А я уже им переболела. Мы с Дэмьеном подхватили его в детстве, говорят, что те, кто выжил.. – Она осеклась. – А ты что здесь делаешь?

– Пытаюсь вытащить тебя отсюда.

Какой-то человек со стоном повернулся и заговорил со своей койки:

– Лорд Камерон! Что, сэр, пора готовиться к новым битвам?

Солдата трясла лихорадка, глаза были воспалены, но в них, неотрывно смотревших на Эрика, читалось нечто вроде обожания.

Эрик похлопал солдата по плечу, не думая об опасности заразиться, и заверил его с улыбкой:

– Нет, Роджер, пока никаких битв. По крайней мере до весны.

Но фон Штеубен ждет тебя, не бойся. Он еще загоняет тебя муштрой, когда поправишься. Обещаю тебе, парень!

Больной рассмеялся. В следующую секунду его глаза закатились, веки сомкнулись.

– Боже, он, кажется, умер! – горестно воскликнула Аманда.

Эрик приложил руку к груди больного, затем пощупал его лоб.

– Нет, он просто заснул. И его дыхание стало спокойнее. У фон Штеубена еще есть шанс заполучить парня в свои руки.

Эрик выпрямился, глядя на Аманду. Она хотела сказать ему что-нибудь, хотя бы слово, чтобы вернуть его. Но слова застряли в горле.

Она не могла извиниться – просить прощения должен был он, но Эрик ни за что не признается в том, что не прав.

Вдобавок ко всему он стоит здесь, в тифозном бараке!

– Уходи отсюда, Эрик!

– Выйдем. Я хочу с тобой поговорить.

Она вздохнула и огляделась вокруг. В помещении было много женщин. Жены, сестры, дочери трудились рядом с любовницами и проститутками. Жены офицеров, женщины несчастных рядовых – кто в бархате и кружевах, кто в домотканых одеждах. Слезы навернулись ей на глаза, и Аманда внезапно осознала, что в этом и заключается смысл всего происходящего. Колонии объединились, и люди объединились тоже. Если они победят в этой войне, то будут жить в совершенно новой стране, в новом обществе, с совсем иным отношением к жизни. В стране, где любой человек сможет стать великим, невзирая на свое происхождение. В их армии кузнец воевал бок о бок с потомственным дворянином. Новая страна будет принадлежать всем им: и сестрам, и дочерям, и любовницам, и проституткам.