Если она надеялась вызвать у него чувство стыда, то, увы, просчиталась. Присущая ей вспыльчивость охватила ее с новой силой, когда он оторвал ее от пола, и равнодушно толкнул на кровать, чтобы стянуть чулки – все, что осталось от ее прежней одежды.

Скай бранилась, колотила его. Но он быстро отскочил, унося с собой предмет препирательств.

– Успокойтесь! – велел он, обхватил ее за плечи. Она и не поняла сначала, что в руках у него сорочка, которую он пытается натянуть на нее. – Леди Кинсдейл, клянусь, одеть вас гораздо труднее, чем соблазнить и раздеть любую из неопытных девиц, которых я встречал в своей жизни.

– Полагаю, вы никогда не встречали неопытных девиц, – процедила Скай. Она быстро просунула руки в шелковые рукавчики сорочки и опять оказалась лицом к лицу с ним, раскрасневшаяся и злая. Он стоял у постели, глядя на нее со странным выражением. Скай внезапно пришло в голову, что сорочка подчеркивает больше, чем скрывает: грудь туго сжата, очертания бедер обозначены столь ясно, что сразу бросаются в глаза.

– Зачем вы унижаете меня? – воскликнула она. – Зачем мучаете…

– Миледи, даю вам слово, – сухо прервал он, – я сам мучаюсь…

– Тогда…

– Что?

– Тогда… прекратите это! – прошептала она.

– Увы, – пробормотал он тоскливо, – как выяснилось, не могу. – Он быстро отвернулся от нее, ища платье. – Давайте наденем вот это, Скай, и облегчим душу нам обоим.

Скай… Он произнёс ее имя с легкостью друга, родственника или… любовника. И странно – она не чувствовала отвращения! Она отошла от кровати и медленно шагнула к нему, вытянулась в струнку, и он ловко накинул на нее платье. Он повернул девушку спиной и начал возню с двумя десятками крошечных пуговиц, составлявших застежку платья. Движения его были уверенными, похоже, он не впервые справлялся с дамскими нарядами.

– Вы скоро закончите? – спросила Скай, нетерпеливо постукивая ногой.

– Угу. Вы собирались самостоятельно справиться с застежкой?

– Такое платье предполагает присутствие горничных. Но поскольку бедные девочки пали жертвой ваших людей…

Он ничуть не смутился.

– Вот почему, мадемуазель, вы должны быть благодарны за мою помощь.

– Благодарна?! – фыркнула она и повернулась.

– Мы идем?

– Если вам угодно.

Он опять полез в ее сундук и вытащил оттуда серебряную щетку для волос с ее инициалами.

– У вас на голове настоящее воронье гнездо.

– Едва ли это моя вина.

– Если вам все равно, леди, придется позаботиться мне. Подойдите, я попробую превратить эту копну соломы в золотые локоны.

– Я сама! – торопливо выкрикнула Скай и отняла у него щетку.

Она стала расчесывать свои густые волосы, но, нервничая, только дергала и рвала их. Серебряный Ястреб издал нетерпеливый звук и решительно вмешался, забрав у нее щетку.

– Повернитесь, – приказал он.

Стиснув зубы, она повиновалась. В его прикосновениях не было нежности, но он показал навык и мастерство. Вскоре волосы легли ей на спину и плечи мягкими мерцающими волнами.

– Необычный цвет, – лениво отметил он. – Не золотой и не рыжий.

– Цвет соломы, как вы сказали, – съязвила она.

– Ах да, соломы, – согласился он, усмехаясь.

Она подошла к двери. Он отпер замок и предложил ей руку. Скай предпочла не заметить его жеста, глядя прямо перед собой.

– Дайте мне руку, Скай, или останетесь в каюте на все время путешествия.

Это было сказано всерьез, она знала. Она протянула ему руку, и он вежливо отворил дверь. Начинался закат. Один лишь взгляд на буйство красок, разбросанных по небу, привел в странный трепет ее сердце. Мир вокруг нее рушился. Она стала жертвой настоящих морских чудовищ. Капитан ее собственного корабля лежал мертвый в пучине моря, команда погибла в сражении, победа осталась за бесчестием. Она провела ночь в обществе одного из самых известных пиратов… И все же закат подавал некую надежду.

Он был блистательным. Красное перемежалось с золотым, а между ними пролегли оттенки, полутона. Сияющий диск солнца медленно и торжественно погружался в кобальт и лазурь океана, и казалось, что краски и цвета отплывают в вечность.

– Теперь я определил цвет, – пробормотал он позади нее.

– Что?.. – обернулась она.

– Ваши волосы. Они цвета заходящего солнца. Пойдемте. Я стану к штурвалу. А вы можете немного побыть около меня.

У нее не оставалось выбора – он крепко держал ее за руку, когда они шли по палубному настилу от его каюты, мимо канатов, парусов, пока не ступили на резную лесенку, которая вела к рулевой рубке. Матросы отдавали честь, снимая перед ней шапки, понимающе улыбались. Она чувствовала, как заалели ее щеки, но продолжала идти, не проронив ни слова, только выше поднимала голову.

– Добрый вечер, капитан! – раздался крик с мачты.

– Добрый вечер, Джеко. Ну как, чистое небо?

– Чистое, капитан! Похоже, мы миновали штормовую полосу и вышли на ясную погоду.

– Приятно слышать, Джеко.

– Миледи, вы отлично выглядите! – обратился впередсмотрящий к ней.

Скай ничего не сказала, а Ястреб засмеялся и ответил за нее:

– Джеко, леди тоже прошла через шторм прошлой ночью и сейчас выглядит как спокойное море.

Джеко рассмеялся. Скай была уверена, что слышит сдержанные смешки со всех сторон, но, возможно, ей только показалось. Люди Ястреба скорее производили впечатление веселых, чем распущенных. Слишком уж хорошо вымуштрованная команда для кровожадного пирата, подумалось ей. К тому же чистые и опрятно одетые.

Ястреб подвел Скай к резному деревянному сиденью у штурвала. Рулевой отдал честь капитану, кивнул девушке и по всем правилам сдал вахту.

– Курс на юг и юго-восток, сэр!

– Превосходно, Томкинс, так и будем держать. Вы свободны, мистер Томкинс.

– Благодарю, сэр, – ответил тот.

Он опять отдал честь и удалился, а Ястреб взялся за огромное рулевое колесо, прочно расставил ноги и глянул вниз, на воду. Их окружало безбрежное море и небо. Заходящее солнце являло собой образец совершенной красоты, дул мягкий и ласковый ветер.

Скай вытянула перед собой босые ноги и откинула назад голову. Надо придумать новый способ прикончить его, размышляла она. Нельзя допустить, чтобы следующая ночь пролетела зря. Совершенно необходимо после этого провала изобрести новый путь к спасению жизни, достоинства и чести.

Но она была так измучена и беспомощна, а воздух вокруг – так нежен и легок… Ей надо прежде восстановить силы, обрести волю и энергию, чтобы сопротивляться ему.

Она разомкнула веки и обнаружила, что он больше не смотрит на море. Он смотрел на нее.

– Что! – воскликнула она раздраженно. – Ну что вы от меня хотите?

Он пожал плечами и опять перевел взгляд на море.

– Любопытно, леди Кинсдейл, только и всего.

– Что вам любопытно?

– Что женщина вашего воспитания – богобоязненная девица, принадлежащая к благородному сословию, способна нарушить свое обещание так легко.

– Я вообще не нарушаю обещаний, сэр. За исключением тех, что даны негодяям и подлецам.

– Обещание, миледи, есть обещание.

– Нет…

– Да, миледи, даже обещание, данное мне.

– Вы распутник, негодяй, и…

– Пират! Самая благородная профессия, миледи. Ведь сама королева Елизавета поощряла нас. Сэр Фрэнсис Дрейк был пиратом, как вам известно. Всякий раз, как Англия затевала войну с Испанией или Францией, пиратство провозглашали благородным делом. Это означает, что быть вором хорошо – пока мы крадем у других народов, – смеясь, воскликнул он.

Скай отвернулась, глядя на запад, на закат.

– Вы бы еще сравнили Одноглазого Джека с сэром Фрэнсисом Дрейком.

– Нет, Одноглазого Джека я сравниваю с гунном Аттилой, так как они оба хладнокровные убийцы.

– Ах, так? Значит, есть хорошие пираты и плохие?

– Конечно. Хорошие и плохие есть среди всех людей.

– Вы горячитесь, – поддела она.

– А вы уклоняетесь от темы. Ладно, согласимся в том, что я подонок. Давайте теперь обратимся к вам.