После трудной поездки она совсем выбилась из сил.

Тара велела принести девушке на ужин сочную отбивную с гарниром из кукурузы и фрукты. Все показалось Тиле необыкновенно вкусным, и, хотя усталость не прошла, она, откинувшись в кресле, с удовольствием беседовала с Тарой, пока та расчесывала ее волосы.

— Боюсь, газетчики скоро начнут досаждать тебе, — заметила Тара. — Похищение людей индейцами и их пребывание в плену живо интересует читателей.

— Но меня никто не похищал!

— Знаю, поэтому ты и должна поговорить с репортером, сказать ему, что Джеймс Маккензи спас тебе жизнь. Мнение публики далеко не безразлично военным.

Тила схватила Тару за руку.

— Из-за меня Джеймсу теперь грозит еще большая опасность?

— Да, сейчас он изгой, но не из-за тебя, а из-за подлой лжи Уоррена. Если позволишь, я найду тех, с кем тебе следует поговорить. Уоррена необходимо разоблачить, и как можно скорее, пока не отплыл твой корабль.

— Мой корабль?!

— Но ты же хотела вернуться в Чарлстон. Тила тяжело вздохнула.

— Я… еще не готова к этому.

— Может, тебе стоит все-таки уехать? Девушка покачала головой:

— У Джеймса из-за меня неприятности. Возможно, мне удастся предотвратить их.

— Что же ты сделаешь?

— Я расскажу свою историю репортеру.

— А потом твой отчим вернется из похода и подвергнет тебя какому-нибудь ужасному наказанию.

— Я не могу пока уехать. Пожалуйста, пойми меня.

— Все мы на твоей стороне. Однако по-моему, твой отъезд домой — лучший выход и для тебя, и для Джеймса.

Внезапный приступ тошноты заставил девушку броситься к ночному горшку.

— Что с тобой? — встревожилась Тара.

Но Тила не могла говорить: ее нещадно рвало. Когда наконец это кончилось, Тара принесла девушке воды.

— Тебе легче?

— Наверное, я слишком много съела. Уж очень все было вкусно.

Тара бросила на нее странный взгляд.

— Постарайся заснуть. Поговорим утром. — Она ушла. Тила никогда не чувствовала себя такой разбитой и измученной. Едва коснувшись головой подушки, она мгновенно заснула.

Спустившись вниз. Тара направилась в библиотеку. Снятый ими великолепный особняк построил в середине 1600-х годов богатый испанский аристократ для своей любимой молодой жены. Теперь особняк принадлежал его потомку, приятному человеку с испанским именем и английским акцентом. Он с удовольствием предоставил дом в распоряжение этой семьи, а Тара радовалась тому, что они поселились на побережье Атлантики. Сент-Августин нес на себе отпечаток различных культур, и этим привлекал ее. В городе было много магазинов. В древней крепости разместилась большая военная база. Крепость никогда не подвергалась нападению, очевидно, из-за своего неприступного вида.

Жизнь в этом древнем городе давно устоялась. Здесь обосновались аристократы, военные, рабы, свободные негры и даже индейцы, потомки истребленных племен, усвоившие традиции белых.

Джаррет сказал жене, что осень и зиму лучше провести в новой обстановке и насладиться обществом. Но Тара понимала, что мужа интересует отнюдь не общение или пейзаж. Тревожась за брата, он, очевидно, полагал, что здесь будет полезнее ему.

Когда Тара приблизилась к Джаррету по выложенному плиткой полу, он поднял голову.

— Тилу устроили?

— Думаю, девушка уже спит. Она очень измучена.

— Скоро отсюда отправятся несколько кораблей, они зайдут в Чарлстон.

— Из Сент-Августина постоянно уходят корабли. — Тара присела на край стола. — Тила хочет поговорить с репортером. Джаррет, откинувшись в кресле, наблюдал за женой.

— Двое уцелевших после той расправы сказали репортерам, что не Джеймс Маккензи возглавлял банду, напавшую на них. Однако слова Уоррена оказались более убедительными.

— Лживые слова!

— Ложь зачастую неотразимо действует на воображение публики.

— Но Тила приведет более веские аргументы, я уверена.

— Но стоит ли ей делать это?

— Бог мой, а как же иначе?

— Уоррен расправится с девушкой.

— Он не посмеет, Джаррет. Тила сделает это до того, как он вернется. А потом сразу уедет.

— Она не хочет ехать, — возразил Джаррет.

— У нее не будет выбора! Однако не знаю, готов ли ты посадить девушку на корабль вопреки ее воле. — Тара улыбнулась. — Впрочем, мне известно, что, заботясь о благе ближнего, ты готов на все.

Джаррет вздохнул.

— Что же делать? Послать за Харрингтоном? Стоит ли убеждать ее выйти замуж за беднягу, если она решила остаться? Харрингтон, вероятно, женится с удовольствием, но справедливо ли это?

Тара опустила глаза.

— Едва ли нам следует посылать за Харрингтоном. Джаррет, Тиле нездоровится.

— Она больна? Что с ней? Может, нужно изолировать девушку от детей?

— Нет-нет, она не заразна. У нее нелады с желудком. Джаррет задумчиво постучал пальцами по столу.

— О Боже! По-моему, ей и в пути было плохо. Конечно, она старалась не показывать мне, что ей нездоровится. Тила решила преодолеть этот путь во что бы то ни стало. — Ты не понимаешь…

— Любовь моя, я отлично понимаю эту ситуацию. Тила хочет, несмотря ни на что, остаться с Джеймсом. Брат одержим этой девушкой, но требует, чтобы она уехала. Может, ей все-таки следует выйти замуж за Джона…

— Джаррет, поверь мне, ты не понимаешь! — Тара спрыгнула со стола, подошла к мужу и, присев к нему на колени, взяла его руку. На губах ее блуждала снисходительная улыбка. Тара полагала, что мужчины, как и дети, понимают далеко не все.

— , В чем дело. Тара? — растерялся Джаррет.

— Тила не может выйти за Харрингтона.

— Но Уоррен все еще ее опекун…

— Джаррет, она ожидает…

— Чего?

— О Господи! Ребенка!

Джаррет почувствовал себя полным идиотом. Он был совершенно не готов к тому, что здесь разорвется еще и эта бомба.

— О Боже! — простонал Джаррет, стиснув руку жены, — Но с чего ты взяла? Ведь это не точно? Джеймс совсем недавно спас ее…

— Полагаю, это случилось еще в июне, когда он проник к нам в дом после массового побега индейцев из форта Брук. Помнишь, Джеймс вернулся той ночью.

— Да, с тех пор и до сего дня я не видел брата. Однако только из-за того, что ей нездоровится…

— Джаррет, я только что от Тилы. Она принимала ванну.

— И?.. — насторожился он.

— Девушка изменилась.

— Ты так пристально разглядывала ее?

— Джаррет, мне не пришлось пристально разглядывать ее.

— О Боже! Джеймс ничего не знает.

— Полагаю, и сама Тила ни о чем не догадывается. Джаррет бросил на Тару красноречивый взгляд, выражавший непреклонную уверенность в том, что по части ума и логики женщины сильно уступают мужчинам.

— Я очень долго не догадывалась о Йене, — призналась Тара. — Видишь ли, повседневные заботы и тревоги заполняют нашу жизнь, а уж на ее долю этого выпало с избытком. Время летит быстро, а Тила оказалась в таких необычных обстоятельствах.

Джаррет достал из нижнего ящика стола бутылку бренди и стаканы.

— Девушка ни о чем не подозревает, а ты так уверена!.

— Я ведь рожала и знаю признаки. — Тара задумчиво загибала пальцы. — Середина июня — конец сентября. Попомни мои слова: вскоре это станет очевидно для всех.

Джаррет налил бренди в стаканы.

— Ну поздравляю, скоро мы снова станем дядей и тетей. Тара чокнулась с ним, но пить не стала.

— Поздравляю, любовь моя. Надеюсь, тогда нам не придется опасаться майора Уоррена. От этой новости его хватит удар.

— Возможно. Но скажи. Тара Маккензи, когда же мы поделимся этой новостью с той, что вскоре станет счастливой матерью? И во имя всего святого, дальше-то нам что делать?

— И сама не знаю. — Тара отодвинула от себя стакан.

— Почему ты не пьешь? — удивился Джаррет.

— Признаться, я и сама чувствую себя не совсем здоровой последние несколько недель.

— Тара… — Джаррет нахмурился, — уж не хочешь ли ты сообщить мне…

— Да. — Она улыбнулась. — Думаю, эти дети будут почти ровесниками.