— Ох! — вскрикнула Рина, внезапно ощутив на плечах чьи-то сильные руки, притиснувшие ее к поручням. Резко обернувшись, она увидела Кила.

— Снова о самоубийстве подумываем? — сухо осведомился он. Глаз его не было видно — они почти слились цветом с черными штормовыми тучами.

— Отнюдь. Я люблю бурю. И не надо меня держать — нырять не собираюсь.

— Приятно почувствовать себя хоть немного рыцарем, — откликнулся Кил, пропустив ее слова мимо ушей. — Считайте это мужской прихотью. Я увидел, что вы здесь стоите, и подумал, если ветер уж слишком разойдется, смогу предложить убежище.

Не отрывая рук от поручня, Рина пристально посмотрела на Кила.

— Скажите, а я похожа на Эллен? — вдруг спросила она.

Кил так и зашелся смехом — Рине даже показалось, что гулкий звук, возникший у него в груди, толкнулся ей в спину.

— О, нет. По крайней мере в том смысле, какой вы имеете в виду. Росту в Эллен было всего пять футов два дюйма, и волосы — золотистые, как солнце. И еще она была ласковая, как котенок. Славная и разумная.

— А я, выходит, не славная и не разумная, — обиженно округлила брови Рина.

— Не разумная — это уж точно. И славная, как колючий репей. Но я рад, что вы задали этот вопрос. Приятно знать, что вы побаиваетесь сравнений, которые могут прийти мне в голову.

— Ничего я не побаиваюсь, — холодно заметила Рина. — Мне просто хотелось понять истинную причину вашей влюбленности.

Кил молча улыбнулся, и вновь Рина почувствовала, как на нее накатывает какая-то теплая и необыкновенно ласковая волна. Она повернулась к воде, уже не пытаясь высвободиться из кольца рук, по-прежнему лежащих у нее на плечах.

— Ну и как прошла встреча? — спросила Рина.

— Что? — Ветер уносил слова, и Килу пришлось едва не вплотную наклониться к ней.

Рина круто обернулась и повторила вопрос, невольно прикоснувшись губами к его щеке. Она живо подалась назад, явно смущенная мгновенно возникшим чувством близости; да и запах мужского одеколона возбуждал.

— Я спрашиваю, как прошла встреча?

Кил пожал плечами и инстинктивно вновь притянул ее к себе.

— Отлично. Подписали ряд интересных соглашений. Планируем организовать митинги и шествия. Потом еще письма конгрессменам и сенаторам, ну и все такое прочее. Телевидение обещает устроить трансляцию наиболее важных акций.

Рина ничего не ответила. Подобно тому, как ветер и море загадочным образом добавляли ей жизненных сил, нынешнее общение с Килом тоже было не похоже на все остальные. Он слегка подтрунивал над ней, но вполне безобидно, а ощущать у себя на плечах его руки было так же приятно, как и порывы ветра. И в том, и в другом заключалась некая опасность, но и то, и другое в равной степени возбуждало, открывая что-то новое и в природной стихии, и в нем самом.

Было бы большой глупостью уступить ему. Это ничуть не умнее, чем перегнуться через поручни и броситься в воду. И в том и в другом случае ее переломит, как спичку, разорвет в клочья яростная стихия.

Ненависти к Килу больше не было. Она его уже ни в чем не винила. Но все равно во всей этой истории было нечто безумное. Он слишком решителен, слишком уверен в себе, слишком любит подчинять других своей воле, словом — слишком мужчина. Подобно бескрайнему небу над головой, подобно бездонному морю, Кил — воплощение безграничной силы, которая слишком легко может подчинить ее себе. И все же Рине не хотелось, чтобы он уходил.

— И вы считаете, что все усилия вашей группы приведут к реальным результатам? — обернувшись к нему, громко спросила Рина.

Он пошевелился, еще теснее сдавил ее плечи и нагнулся к самому уху, так что Рина ощутила тепло его дыхания, особенно приятное на холодном ветру.

— Да как вам сказать. Мы можем заставить людей понять, какая опасность грозит миру, но воздействовать на правительства — как американское, так и других стран — не в наших силах.

— Так вы же сами — правительство!

— В очень, очень малой степени. Но дело не только в этом. Слишком сложно все складывается. Я не могу призывать к тому, чтобы Соединенные Штаты в одностороннем порядке остановили производство ядерного оружия — надо поддерживать баланс сил. Чего мы действительно хотим, так это организовать нечто вроде постоянно действующего форума разумных граждан всего мира. Сокращение вооружений надо проводить одновременно. В этом мы едины — и представители великих держав, и других, неядерных стран.

— Резонно. — Рине нравилось его слушать. Странно, но в его уверенной, напористой манере разговора было что-то успокаивающее — и разумное. — Резонно и разумно, — добавила она.

— Что-что?

Рина со смехом повернулась к нему. Ветер радостно набросился на ее длинные волосы, и они взлетели к его лицу. Кил усмехнулся в ответ и нехотя отпустил Рину.

— Разумно, говорю, — повторила Рина. Они совместными усилиями освободили его лицо от эбеново-черных прядей ее волос, после чего Рина сколола их на затылке.

— Разумно, на мой взгляд, вернуться в каюту, — заявил он.

— Я…

В этот момент хлынул дождь. Сильные, тугие струи яростно набросились на судно.

Кил схватил Рину за руку:

— Пошли!

Из-за ветра было совершенно невозможно дышать, одежда — хоть выжимай. Рине оставалось лишь покорно уступить. Кил буквально поволок ее по палубе, сделавшись для нее чем-то вроде щита, защищающего от ветра.

У входа в каюту она слегка поскользнулась и ткнулась ему в спину. Кил нашарил в карманах ключ, рванул на себя дверь и втолкнул Рину внутрь — туда, где было сухо и тепло. В тот момент, когда он закрывал дверь, судно резко накренилось. Рина, которая все еще старалась отдышаться, не успела схватиться за что-нибудь и весьма неизящно плюхнулась на кровать.

Кил, и сам с трудом удержавшийся на ногах, засмеялся:

— Милости просим, чувствуйте себя как дома.

Рина живо вскочила на ноги, успев, впрочем, промочить все покрывало.

— Прошу прощения, — пробормотала она. — Не ожидала такого резкого крена. — А равным образом, добавила она про себя, не ожидала, что так разнервничаюсь. Рина огляделась — каюта у Кила была почти такая же, как у Доналда. Просторно, мебель подобрана со вкусом, обстановка простая и элегантная. И господствует в этой обстановке кровать.

Рина откинула со лба намокшие пряди волос:

— Еще раз прошу прощения, смотрите, все промокло. — Она кивнула в сторону кровати.

— Ничего страшного, кровать большая, как-нибудь найду сухое местечко.

— Спасибо, что вытащили меня из-под дождя, но, знаете, лучше мне вернуться к себе. — Рина напоминала самой себе муху, обнаружившую вдруг, что угодила в паутину. — Хоть переоденусь в сухое.

— Но ведь все еще льет как из ведра. — Кил прислонился к двери и, едва удерживаясь от смеха, весело посмотрел на Рину. — А люксы у Доналда расположены так, что, минуя палубу, вниз не попадешь. Так что только сильнее намокнете.

— И все-таки…

— Вы меня просто боитесь.

— Нет. А что, следовало бы?

Перестав сдерживаться, Кил рассмеялся и поднял руки в знак капитуляции.

— Это уж как вам самой будет угодно. — Оторвавшись от стены, он подошел к гардеробу и принялся копаться в ящиках. На свет появилась большая вязаная фуфайка.

— Ну вот, а теперь почему бы вам не принять горячий душ? А потом наденете вот эту штуковину. Она вам до колен будет — мило и скромно.

— Слишком сильно качает, — с сомнением сказала Рина.

— Не сказал бы. Как только пошел дождь, ветер сразу стих. Так что справитесь.

— Я…

Кил улыбнулся еще шире, что Рине явно не понравилось.

— Слушайте, ванная запирается изнутри. Так что бояться вам нечего.

— Ну при чем тут это? Я и так всегда запираюсь — совершенно машинально. Но просто…

— Хотите сказать, непривычно?

— Что-то в этом роде. Да, а вы-то сами как? Тоже ведь до нитки вымокли.

— А я — сразу вслед за вами. И у себя в каюте я никогда не запираюсь.

Рина густо покраснела. Останься у нее хоть немного здравого смысла — и она вылетела бы отсюда, как пробка, будь снаружи хоть потоп. Ну почему ей всегда хотелось доказать себе самой, что Кил все делает не так? Да потому что она его боится и в любой момент готова удрать, как заяц. Но сейчас она обозлилась на себя за эту краску на щеках и за страх, от которого никак не могла избавиться. Она давно вышла из девического возраста и умеет за себя постоять. Так отчего бы не поиграть во взрослые игры, а когда дело зайдет слишком далеко, положить игре конец? К тому же, в чем дело? Он всего лишь привел ее к себе в каюту и предложил принять душ. А она уже трясется от страха.