— Получается, — произнесла она, — что человек, написавший записку, знал, о чем говорит.

— Ага, — согласился я, дуя на свой кофе, чтобы немного охладить его.

— Но ведь нам не известно, есть ли кто-нибудь в машине. Может, ее утопили, чтобы спрятать. Но это не значит, что кто-то погиб.

— Давай подождем, — предложил я.

Ждать пришлось больше двух часов. Я пил уже четвертую чашку кофе, когда зазвонил мобильный.

Уидмор объяснила мне, как подъехать к озеру с севера.

— Что происходит? — спросил я.

— Получилось быстрее, чем мы ожидали, — сказала она почти дружелюбно. — Машину уже достали.

Когда мы подъехали, желтый «форд» стоял в кузове тягача. Синтия на ходу выскочила из автомобиля с криком:

— Это та машина! Это машина моей матери!

Уидмор схватила ее за руку, прежде чем она сумела подойти ближе.

— Пустите меня, — вырвалась Синтия.

— Вам не следует к ней подходить, — отрезала детектив.

Машина была заляпана грязью, вода все еще сочилась из запертых дверей, причем вылилось ее уже достаточно, чтобы заглянуть внутрь, по крайней мере до уровня стекол. Но кроме промокших подголовников ничего нельзя было разглядеть.

— Машину отправят в лабораторию, — сказала Уидмор.

— Что они там нашли? — спросила Синтия. — Кто-нибудь был внутри?

— Как вы думаете, что они могли найти? — раздраженно ответила Уидмор. Мне не понравился ее тон. Как будто она считала, что Синтии известен ответ.

— Не знаю, — покачала головой Синтия. — Я боюсь говорить.

— Похоже, там останки двух людей, — сказала детектив. — Но как вы сами понимаете, после двадцати пяти лет…

Можно себе представить.

— Двух? — удивилась Синтия. — Не трех?

— Рано что-то утверждать. Как я уже говорила, впереди много работы. — Уидмор помолчала. — И мы хотели бы взять у вас буккальный мазок.

Синтия изумленно моргнула:

— Что взять?

— Простите, это латынь. Означает щека. Нам нужен от вас мазок на ДНК. Его берут с внутренней стороны щеки. Это совершенно не больно.

— Зачем?

— Если нам повезет, мы возьмем на анализ ДНК… то, что осталось в машине, и сравним результаты с вашими анализами. Допустим, одно из тел принадлежит вашей матери, тогда можно сделать нечто вроде обратного теста на материнство. Это подтвердит, что она на самом деле была вашей матерью. То же относится и к другим членам вашей семьи.

Синтия взглянула на меня полными слез глазами.

— Я двадцать пять лет хотела знать ответ, теперь же, когда у меня есть такой шанс, я в ужасе.

Я прижал ее к себе и спросил Уидмор:

— Долго это продлится?

— Обычно уходит несколько недель. Но здесь дело особое, к тому же не следует забывать о телепередаче, так что, вероятно, пару дней. Вы можете ехать домой. Я пришлю кого-нибудь сегодня, чтобы взять мазок.

Нам ничего не оставалось, как подчиниться.

— Я должна иметь возможность увидеться с вами еще до получения результатов, — крикнула вслед Уидмор. — У меня будут вопросы.

В том, как она это сказала, слышалось что-то зловещее.

Рона Уидмор сдержала свое обещание и появилась, чтобы задать вопросы. Кое-что в этом деле ей не нравилось.

Похоже, эта черта была у нас обшей, хотя мы с Синтией не видели в детективе союзницу.

Однако она подтвердила одну вещь, которую я уже знал. Письмо, направившее нас в карьер, напечатали на моей машинке. Нас с Синтией пригласили — можно подумать, у нас был выбор — в участок, где взяли отпечатки пальцев. Похоже, отпечатки Синтии уже имелись в деле. Она сдавала их двадцать пять лет назад, когда полицейские прочесывали дом в поисках зацепок, способных объяснить исчезновение ее семьи. Но полиция пожелала иметь их снова, а у меня отпечатки пальцев никогда не просили.

Они сравнили наши отпечатки с теми, что на машинке, и нашли несколько принадлежащих Синтии на корпусе. Но клавиши были сплошь покрыты моими отпечатками.

Разумеется, далеко идущих выводов из этого сделать было нельзя. С другой стороны, это не подтверждаю наше убеждение, что кто-то проник в дом и напечатал письмо на моей машинке. Этот кто-то работал в перчатках и не оставил следов.

— Зачем это делать? — спросила Уидмор, уперев кулаки во внушительные бедра. — Забираться в ваш дом, чтобы воспользоваться машинкой?

Это был хороший вопрос.

— Может быть, — медленно произнесла Синтия, словно размышляя вслух, — тот, кто это сделал, знал, что письмо легко привязать к машинке Терри. Они понадеялись, что вы решите, будто он его и написал.

Мысль показалось мне дельной, только следовало внести небольшое изменение.

— Или ты, — сказал я ей.

Она посмотрела на меня, но не обиженно, скорее задумчиво и согласилась:

— Или я.

— Опять же, кому это нужно? — уточнила Уидмор, которую наши доводы явно не убедили.

— Понятия не имею, — пожата плечами Синтия. — Все это выглядит бессмысленно. Но вы знаете, что кто-то здесь побывал. У вас должно быть это зарегистрировано. Мы звонили в полицию, они сюда приезжали и они наверняка писали отчет.

— Шляпа. — Уидмор не сумела скрыть нотку скептицизма.

— Совершенно верно. Я покажу ее вам, если желаете, — заметила Синтия. — Хотите на нее посмотреть?

— Нет, — отказалась Уидмор. — Я видела шляпы раньше.

— Полицейские решили, что у нас крыша поехала, — сказала Синтия.

Уидмор пропустила ее слова мимо ушей. Наверняка это ей далось нелегко.

— Миссис Арчер, — сказала она, — вы раньше бывали в том карьере?

— Нет, никогда.

— Даже девочкой? Когда были подростком?

— Нет.

— Может, вы там бывали, но не запомнили это место. Катались с кем-нибудь, заезжали, чтобы посидеть в машине, что-нибудь в этом роде?

— Нет, я никогда там не бывала. Господи, да туда ехать больше двух часов. Даже если бы мы с каким-нибудь парнем задумали посидеть в машине, то не стали бы для этого ехать два часа.

— А вы, мистер Арчер?

— Я? Нет. И двадцать пять лет назад я не знал никого из этой семьи. Я ведь не из Милфорда. Познакомился с Синтией после университета и тогда же узнал, что с ней случилось, то есть с ее семьей.

— Ладно, подумайте сами, — покачала головой Уидмор. — У меня ничего не сходится. Есть записка, написанная в этом доме, на вашей машинке, — она посмотрела на меня, — которая привела нас в то место, где машина, принадлежавшая вашей матери, находилась двадцать пять лет после того, как она исчезла.

— Говорила я тебе, — сказала Синтия, — тут кто-то был.

— Ну, — заметила Уидмор, — кто бы это ни был, он не пытался спрятать машинку.

— Нам не стоит пригласить адвоката, раз вы задаете такие вопросы? — спросил я.

Уидмор поводила языком по внутренней стороне щеки.

— Полагаю, вы сами должны решить, нужен вам адвокат или нет.

— Мы же жертвы, — возразила Синтия. — Мою тетю убили, машину матери нашли в воде. А вы разговариваете с нами, будто мы преступники. — Она устало покачала головой. — Создается впечатление, что кто-то все тщательно продумал, выставляя меня ненормальной. Телефонный звонок, появление отцовской шляпы на нашем кухонном столе, письмо, напечатанное на нашей машинке. Разве вы не видите? Кто-то словно пытается вас уверить, что, возможно, у меня едет крыша, и все случившееся в прошлом толкает меня на эти поступки.

Язык переместился с внутренней стороны одной щеки на другую. Наконец Уидмор произнесла:

— Миссис Арчер, вам не приходила мысль с кем-нибудь поговорить? Насчет заговора, который якобы закручивается вокруг вас?

— Я хожу к пси… — Синтия замолчала.

— Вот это сюрприз, — улыбнулась Уидмор.

— Мне кажется, на сегодня достаточно, — вмешался я.

— Уверена, мы еще поговорим, — заявила детектив.

Причем, как выяснилось, в самое ближайшее время. Сразу после того, как они нашли труп Дентона Эбаньола.

Я-то думал, что если и появится какая-то информация насчет человека, которого мы с Синтией наняли для поиска семьи, то прежде всего мы узнаем ее от полиции. Но я слушал радио, не особо вникая в передачу, пока моего слуха не коснулось выражение «частный детектив». Я протянул руку и усилил громкость.