Потом они показали тетрадь Привалову.

— Недурно, недурно, — сказал Борис Иванович. — Вполне логично. Но что же дальше?

— Искать другие два ящичка, — ответил Николай. Привалов прищурился:

— Пошлете запрос генералу ордена иезуитов?

— Так далеко не надо. Мы просто пойдем на толкучку.

— На толкучку? — Борис Иванович вопросительно взглянул на Николая. — А! Ну да, конечно. В самом деле, единственная ниточка… Только поторопитесь, я слышал, что на днях толкучка закрывается навсегда.

В сильно поредевших «железных» рядах они разыскали знакомого торговца и, с трудом убедив его в своей лояльности, выяснили, что интересующая их «железяка», в числе других «железяк», была не вполне законным путем получена с приемного пункта металлолома.

Разговор с единственной штатной единицей приемного пункта, проведенный тонко и деликатно, имел следствием знакомство молодых инженеров с бригадой мусороуборочной машины № 92–39. Бригада почему-то приняла инженеров за работников уголовного розыска, Николай и Юра не стали разубеждать.

Мусорщики долго разглядывали железный ящичек, потом долго спорили друг с другом и, наконец, припомнили адрес дома, откуда было выброшено много хлама при переезде жильцов.

Пошли по адресу. Словоохотливая дворничиха сообщила нашим следопытам, что точно, в начале лета переехал отсюда один жилец, Бенедиктов, хламу выбросил чересчур много, а соседи всегда на него жаловались, что из-за него в доме все время электричество портится. Дворничиха и назвала новый адрес Бенедиктова.

Когда дверь открылась, у Николая, как потом рассказывал Юра, напряглись группы мышц, управляющие бегством. Впрочем, Рита, увидев перед собой молодых людей, была поражена не меньше.

Первым опомнился Юра.

— Извините, — сказал он неестественно громко. — Можно видеть товарища Бенедиктова?

— Его нет дома. А в чем дело?

Николай открыл было рот, чтобы ответить, но издал только хриплый звук. Юра поспешил на помощь другу:

— Мы объясним, в чем дело. Только в дверях как-то неудобно…

Рита провела нежданных гостей в комнату.

Юра и Николай быстро осмотрелись.

Комната как комната. Мебель новая, простая и красивая. На столике, рядом с телефоном, — раскрытый журнал. Юра мельком заглянул — журнал был раскрыт на статье:

Сквозь полуоткрытую дверь в соседнюю комнату видны аквариум, многовитковые спирали, термостат, уголок книжного стеллажа…

— Простите, как ваше имя-отчество? — спросил Юра.

— Маргарита Павловна.

— Моя фамилия Костюков, а это мой друг, товарищ Потапкин. — Юра уже вполне освоился с обстановкой. — Вы, вероятно, занимаетесь прыжками в воду? — спросил он любезным тоном.

У Риты обозначилась сердитая складка между бровями.

— Для чего вам понадобился мой муж?

— Скажите, пожалуйста, Маргарита Павловна, был ли у вас в доме металлический брусок или, вернее, ящичек с выгравированными латинскими буквами?

— Латинские буквы? — медленно переспросила она.

— Да. Не очень крупные и скрытые ржавчиной. Николай прокашлялся и сказал:

— Длина ящичка двести пятьдесят семь миллиметров, ширина…

— Я так не представляю себе, — прервала его Рита. — Покажите руками.

— Вот такой. — Юра провел пальцем по зеленой узорчатой скатерти. — Дело в том, что в ящичке оказалась старинная рукопись.

— Вот как! — Рита ладонью разгладила скатерть, хотя она и без того лежала ровно. — А какое я имею к этому отношение?

— Видите ли, мы случайно нашли ящичек на толкучке, у торговца железным ломом. Эта вещь попала на толкучку из дома на Красноармейской, а там нам сказали, что вы при переезде выбросили много старого хлама. Ведь вы жили раньше на Красноармейской?

Рита не ответила. Она стояла у стола, и электрический свет мягко золотил ее волосы.

— Мы узнали, что должны быть еше два ящичка, — продолжал Юра. — Их содержимое нам неизвестно, но можно предположить, что с научной… или там с исторической точки зрения… — Он вдруг потерял терпение. — В общем, Маргарита Павловна, если тот ящик выброшен вами, то не сможете ли сказать нам, где остальные?

— Еще два? — задумчиво проговорила Рита.

— Да. Еще два.

Вдруг она прямо посмотрела Юре в глаза и твердо сказала:

— Вы ошиблись. Мы действительно переехали с Красноармейской, но никаких ящичков не выбрасывали.

— Очень жаль, — сказал Юра, помолчав. — Извините за беспокойство.

Они сбежали по лестнице и вышли на улицу. Юра схватил Николая за руку.

— Колька, мы не ошиблись! Ей знаком наш ящик, только она не знала, что в нем рукопись. Она думала, что он цельный, потому и выкинула. А теперь жалеет…

Газовые трубки вывески «Гастронома» лили на Юрино лицо зеленоватый свет.

— Если б она ничего не знала, она бы сразу сказала: мол, не морочьте мне голову. А она тянула, выспрашивала. Иезуитка! — воскликнул Юра почти восхищенно.

— Полегче, — проворчал Николай.

— Чего полегче? Она же замужем.

— Она замужем, — повторил Николай, как бы с недоумением вникая в смысл этих слов.

— Ты был дьявольски красноречив, — заметил Юра. — Ты оглушил ее цифрами.

Николай не ответил. Он думал о Маргарите Павловне. Почему все время чудится в ее лице что-то знакомое, очень знакомое?…

Юра потряс его за плечо:

— Очнись, несчастный! Слышишь? Тут что-то есть, говорю тебе. В квартире — лаборатория. Специальность непонятная. Я не я буду, если не докопаюсь до разгадки! И ты не ты будешь. Верно? Николай вяло кивнул.

— Давай дадим аннибалову клятву, — не унимался Юра. — За отсутствием меча поклянемся на моем «Дюрандале».

Он вытащил из кармана любимую отвертку, положил ее на широкую ладонь, коснулся рукоятки двумя пальцами другой руки и, вскинув голову и молитвенно закрыв глаза, произнес:

— О «Дюрандаль»! На тебе даю страшную клятву под окнами женщины, прыгающей с теплохода. Клянусь узнать тайну трех ящичков и все такое прочее. Отныне и присно и во веки веков!

Он сунул отвертку Николаю, и тот молча дотронулся до нее.

В зале 174-й школы было шумно: учебный год только что начался, и школьники не успели еще войти в норму после каникул.

Николай рассеянно огляделся. До него донеслись в шуме голосов некоторые высказывания. Девушка-старшеклассница в первом ряду, вся в мелких кудряшках, сказала соседке:

— Какой длинный! Наверное, здорово играет в баскетбол.

— Он разве профессор? — спросила соседка. — Говорили, профессор будет.

— Я его видел на гонках, он яхтсмен, — раздался авторитетный юношеский басок.

Заведующий учебной частью постучал карандашом о стол.

— Ребята, — сказал завуч, — сейчас инженер Потапкин сделает нам доклад о трубах и трубопроводах. Кстати, товарищ Потапкин учился в нашей школе. Прошу вас, Николай Сергеевич.

Николай чувствовал себя стесненно под обстрелом живых, ожидающих глаз. Девушка с кудряшками не очень тихо прошептала:

— Трубы? Скучища будет! — и сделала гримаску. Николай строго посмотрел на нее. И начал неожиданно громким голосом:

— Среди планет солнечной системы наилучшие условия для жизни сосредоточены, по-видимому, на Земле: у нас много воды, а вода — это жизнь. Атмосферная оболочка Земли густо насыщена водяными парами. Лишь небольшая часть планеты не покрыта морями и океанами, зато она изборождена многочисленными реками. Наши первобытные предки, обитавшие в пещерах, не пользовались душами, не варили компотов, не мыли мяса и овощей. Они не занимались фотографией и не отдавали в стирку звериных шкур…