– Ты же сказал, что в горах никого не оставляют без помощи…

– Кодекс чести давно мертв, – перебил Лэйк. – В мои дни он еще действовал, но сейчас? Черный и грязный поток человеческой жизни поглотил его, утопил… Его больше нет… Но ты хочешь добраться до вершины – также, как и я. Поговорив с тобой, я это понял. Я убедился, что ты не бросишь меня, как бы я ни был плох. Будешь помогать… Потому что без меня тебе никогда не достичь цели. Не найти Белтирран. Если б понадобилось, ты бы понес меня на закорках…

Двое мужчин сидели в тишине. Трещал огонь да плясали тени на стенах.

– Забавно, не правда ли? Мы идем одной дорогой, но в противоположные стороны. Ты хочешь жить. Я хочу умереть. Тебе нужно убежище, мне – могила. Но может быть, смерть для меня тоже окажется своего рода убежищем. – Лэйк прикоснулся к животу. – Боль вернулась. Передай мне виски, Анхага Баллас.

Несмотря на виски, Баллас спал плохо. Сон о камне, который по-прежнему не вспоминался целиком, беспокоил его, и Баллас проснулся замерзшим, усталым и злым. Впрочем, настроение несколько улучшилось, когда он увидел, что буря улеглась. Баллас вышел из пещеры – в мир слепящей белизны. Все было белым. На утесе навалило снега до самого подбородка. Воздух был свежим и ароматным, небо – синим. Сверкало солнце, отражаясь от снега, – так ярко, что Баллас невольно зажмурил глаза. Теперь он понял, от чего ослеп Лэйк.

Они наскоро поели и вышли на уступ. Баллас и Лэйк сняли свои шипы, потому что в снегу от них не было толку. Эреш шла на Двух ногах, больше не давая Балласу повода позабавиться. Так что они продвигались вперед быстро, и Баллас был доволен. Впервые за все эти месяцы он окончательно поверил, что Белтирран достижим. Через несколько часов они окажутся на вершине и увидят скальную стену, преграду между Друином и Белтирраном. Лэйк полагал, что она непреодолима, но Баллас считал это чушью. Он не сумел бы ответить почему. Рассудком Баллас понимал, что Лэйк вполне может оказаться прав. Но он чувствовал, что это не так, что старый путешественник ошибается…

В полдень снова начали сгущаться тучи. Пошел снег. Баллас облизнул губы, словно пробуя холод на вкус.

– Пурга приближается, как думаешь? – спросил он.

– Надо поторопиться.

Некоторое время они шли быстро. Потом задул ветер – сперва легкий и едва заметный. Потом единый яростный порыв взметнул снег, кидая его в лица путников. Баллас зажмурился. Ветер на миг утих, но тут же загудел с новой силой. Теперь он уже не стихал.

– Лэйк! – заорал Баллас. – Нам надо… найти укрытие! – Он вглядывался в кружащийся снег, едва различая Лэйка и Эреш. – Ты слышишь? Нам надо…

Лэйк что-то крикнул в ответ, но Баллас не мог расслышать: ветер выл слишком громко. Тогда он рванулся вперед и схватил старика за плечо.

– Нам нужно укрытие, – повторил он. Снежные хлопья запутались в волосах Лэйка.

– Здесь нет укрытия!

– Должны быть где-то пещеры…

– Послушай меня! Здесь нет укрытия!

Что-то черное просвистело мимо Балласа. От неожиданности он потерял равновесие и повалился лицом вниз на утес. Ноги болтались в пустоте над пропастью. Сыпля проклятиями, Баллас пытался удержаться, но пальцы хватали только снег, и он мало-помалу съезжал к обрыву.

Потом кто-то ухватил его за ворот и дернул. Этого оказалось достаточно, чтобы Балласу удалось втащить себя на выступ. Он поднял глаза. Эреш смотрела на него сверху вниз. В ее глазах – в их глубине – Баллас увидел облегчение. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом краем глаза Баллас заметил, как что-то мелькнуло неподалеку.

На выступе, шагах в двадцати от них, в воздухе разливался голубоватый свет. Он становился все ярче, и снежинки уже отбрасывали на землю серые тени. Баллас вгляделся и увидел сквозь пургу очертания птицы. Однако она быстро изменяла форму и увеличивалась в размерах. К тому времени, как Баллас приблизился, ворона стала человеком.

Страж привалился к стене скалы. Лоб его был рассечен, по лицу текла кровь. Правая рука изогнулась под странным углом, из рукава выпирал окровавленный осколок кости. Ветер оказался слишком силен, понял Баллас. Он швырнул птицу о стену… Баллас остановился, глядя на стража. Тот поднял голову и здоровой рукой вытащил из ножен кинжал. Он пошел на Балласа. Движения стража были заторможенными и неловкими. Балласу не составило труда схватить его за запястье и отобрать кинжал. Оружие стража упало на снег.

– Ты один? – крикнул Баллас.

Страж не ответил. Баллас схватил его за сломанную руку и вывернул ее. Страж заорал и рухнул на колени.

– Ты здесь один? – повторил Баллас.

Страж не отвечал – только мучительно стонал. Баллас осознал, как глуп его вопрос. Конечно же, будут и другие. Страж не мог преследовать его в одиночку. Он опередил своих товарищей, но они скоро появятся. И что тогда?..

Баллас дернул стража на себя и спихнул его с выступа. Ветер подхватил крик. Он упал, и вмиг скрылся из глаз, исчезнув в снежной белизне. Баллас подбежал к Лэйку.

– У нас неприятности.

– Лективин?

– Стражи. Они превращаются в ворон… Церковь нашла меня.

Они заспешили вперед. Собственные слова Балласа звучали у него в голове громче, чем завывания ветра. «Церковь нашла меня…»

В преследовании не было смысла. Баллас не угрожал всемогущей Церкви – только хотел сбежать от нее. Так почему же, почему они никак не оставят его в покое? Даже теперь. Давно пора понять, что Баллас не представляет опасности. Он карабкается на Гарсбраки – в пурге, среди снегов, рискуя погибнуть – уж не затем, чтобы вредить Церкви. Он убегает из Друина, отовсюду, где правят Благие Магистры, где Церковь Пилигримов обладает мощью и влиянием. Так почему же его преследуют? Зачем им его смерть? Почему лективин по-прежнему идет по следу?

Мысленным взором Баллас увидел Белтирран – и все прочие мысли тут же исчезли из головы. Церковники пытаются убить его – но так ли важны их мотивы? Он должен просто-напросто выжить и отыскать землю за горами.

Следом за Лэйком Баллас преодолел небольшой подъем – и пошатнулся. Ветер ударил с неожиданной, неимоверной силой. Здесь его не задерживали никакие преграды. Ветер завывал и стонал среди невидимых в буране скал. Баллас стоял на покрытом снегом ровном плато. Им овладела странная нервозность. Обернувшись к Лэйку, он открыл рот, чтобы спросить…

Лэйк опустил капюшон и крепко сжал посох обеими руками, словно исполняя неведомый ритуал. И Баллас понял все. Спрашивать не было нужды.

Они достигли вершины Гарсбраков.

Баллас стоял, не двигаясь с места. Ветер рвал его одежду и волосы, холодные снежные хлопья оседали на лице… Он припомнил все, что происходило с ним в последние месяцы, – все, что вело его к этому месту: Храмовую площадь, путешествие на барке, болота, Грантавен, канализацию и лесной дом Джонаса Элзефара.

Баллас с трудом перевел дыхание. Что теперь делать? Как искать Белтирран?

Прищурившись, он всмотрелся в снежную круговерть. Впереди виднелась темная масса. Она вздымалась вверх, исчезая среди снегопада. Баллас подошел и оглядел стену. Она была ровной и гладкой, как шелк. Баллас скинул с плеч мешок и вынул крюк с привязанной к нему прочной веревкой. Он принялся распутывать ее, но руки дрожали, а пальцы одеревенели от холода. Баллас нервничал. Всем своим существом он стремился как можно скорее начать восхождение. В любой момент может возникнуть неожиданная помеха.

Шепча проклятия, Баллас распутал веревку и с крюком наготове побежал к стене. Она оказалась не серой, как окружающие горы, а черной. У подножия лежал высокий длинный сугроб. Вершины не было видно. Баллас не представлял, какой высоты эта стена, но видел, что она гладкая, точно галька, добытая со дня ручья. Баллас тронул ее ладонью. Показалось – он прикоснулся к бутылочному стеклу. Здесь не чувствовалось никаких выступов и впадин, не за что было уцепиться. Он не ожидал, что стена будет такой… такой идеальной преградой…