– Припер меня к стенке и страшным голосом спросил, не известно ли мне, куда ты могла отправиться.

– И Дик ему это позволил? – притворно ужаснулась Микаэла, подыгрывая Мэри-Энн.

– Нет, конечно! Дик отвел Коула в сторону и, строго предупредив, чтобы он не приставал к его девушке, посоветовал обзавестись своей. Коул пообещал, что займется этим в самое ближайшее время. – Подруга преувеличенно наивно похлопала ресницами, и Микаэла не сдержала улыбки.

– Ты как всегда в своем репертуаре, Мэри-Энн, – посетовала она. – А если серьезно?

– Если серьезно, то Коул действительно интересовался, где ты и когда появишься, но я сказала, что не знаю. Хотя для себя я решила, что если у тебя очередной заскок, то ты отправишься либо ко мне, либо к Дейзи. Меня ты найти не соизволила, так что я надеялась, что ты не натворишь глупостей и отправишься прямиком к тете. Путь до Чикаго неблизкий, так что я подождала бы еще часика два, прежде чем подняла тревогу.

– Спасибо за «заскок» и «глупости», – пробормотала Микаэла, сраженная логическими доводами подруги.

– Пожалуйста, – улыбнулась Мэри-Энн и продолжила совсем другим, деловым тоном: – Сегодня утром привезли мебель, часть мы с Диком уже расставили. Нужно пристроить все остальное, повесить занавески, расстелить ковры… В общем, работы еще полно!

– Мне нужно переодеться, а потом я в полном твоем распоряжении.

Переодевшись, Микаэла так яро взялась за работу, что Мэри-Энн не на шутку встревожилась. Ей очень не понравилось, что обычно улыбающаяся и подшучивающая Микаэла теперь все время молчит и думает о каких-то определенно очень грустных вещах. Они с Диком несколько раз пытались отвлечь Микаэлу от этих мыслей разговором, но односложные ответы и явное нежелание Микаэлы обсуждать предложенные темы провалили эту затею.

– Микаэла, что все-таки случилось? Может, я могу чем-то помочь? – наконец не выдержала Мэри-Энн, и лицо Микаэлы невольно исказилось.

– Это случилось… давно. И теперь ничего уже нельзя исправить. И мне не хотелось бы обсуждать это сейчас. Я… скоро я справлюсь с этим.

Мэри-Энн и Дик обменялись одинаково озабоченными взглядами, но послушно оставили Микаэлу в покое.

Этот день выдался очень тяжелым и тянулся уже целую вечность. В восемь Мэри-Энн уехала, а Микаэла поднялась к себе, чтобы принять душ и переодеться. Она долго раздумывала, ужинать или нет, но в конце концов отправилась на кухню. К ее удивлению, там ее дожидался Дик, который приготовил вполне сносный ужин. Слабо улыбнувшись, она похвалила его, но поела исключительно для того, чтобы не огорчить Дика. В девять ее глаза стали слипаться и, извинившись, Микаэла уединилась в своей комнате, чувствуя свинцовую тяжесть, ломоту во всем теле и еще большую тяжесть на сердце.

Проснувшись утром, она обнаружила, что небо затянуто тучами, из которых моросит мелкий противный дождь, и к тому же здорово похолодало. Наверное, из-за смены погоды у нее разболелась спина. Микаэла с трудом оделась, накинув на плечи для тепла шаль, прибралась в комнате и включила радиоприемник. Жизнерадостный диктор воодушевленно вещал об огромном затяжном циклоне, проливных дождях с грозами и шквалистым ветром и значительном похолодании. Наигранный оптимизм диктора в отсутствие хороших новостей пришелся Микаэле не по душе, и она раздраженно выключила приемник.

Она побрела на кухню, но на середине лестницы в поясницу так вступило, что Микаэла смогла спуститься лишь ценой нечеловеческих усилий. Добравшись до кухни, она тяжело осела на стул и побелевшими от напряжения пальцами вцепилась в крышку обеденного стола.

– Добрый день, – поздоровался Коул, появляясь пятью минутами позже.

Микаэла сделала вид, что не заметила его напряженного испытующего взгляда.

– Ну уж если этот день «добрый», то я отказываюсь жить дальше, – недовольно пробурчала она.

– Плохое настроение?

– Есть немного. – Микаэла сделала героическую попытку подняться и охнула от боли, снова прострелившей спину. На глаза навернулись слезы, и она рухнула обратно.

– О нет… – пробормотал Коул. – Кажется, я понял, в чем дело, мисс Престон.

– Какой вы сообразительный!

– У вас радикулит.

– Нет у меня никакого радикулита! – возмутилась она.

– Да, прошу прощения. Для радикулита вы слишком молоды.

Микаэла, чувствующая себя в это утро лет этак на девяносто, могла бы и поспорить с этим утверждением!

– Я всего лишь слегка потянула спину..

– А я вас предупреждал.

– Все меня предупреждали! Умоляю, давайте сегодня обойдемся без нотаций!

– Хорошо, – согласился он. – Могу я чем-то помочь?

Если только пристрелить меня, как смертельно раненную лошадь, подумала Микаэла.

– Сама справлюсь, – проскрипела она, желая только, чтобы Коул оставил ее в покое и убрался из кухни. Уж она как-нибудь доковыляет до своей комнаты и отлежится.

Однако, судя по всему, уходить он не собирался.

– Не справитесь, – решительно заявил он. – Может, отвезти вас к врачу?

Ему удастся отвести ее к врачу, только впихнув в машину в ее теперешнем положении – изогнутую наподобие рыболовного крючка. Микаэла закусила нижнюю губу и отрицательно помотала головой, но даже это движение отдалось болью во всей спине.

– Тогда у вас нет иного выбора, кроме как принять мою помощь, – констатировал Коул, поднялся и обошел стул, на котором сидела Микаэла.

– Что вы собираетесь делать? – подозрительно осведомилась она, следя за его перемещениями.

Коул не ответил. Он встал позади Микаэлы, и следить за ним стало невозможно, поскольку она не могла повернуться. Его твердые сильные пальцы легли на шею Микаэлы, и девушка невольно вздрогнула.

– Извините, я постараюсь действовать осторожнее. А вы в свою очередь не дергайтесь. – И сильными, уверенными движениями он принялся массировать ее многострадальную спину.

Микаэла закусила губу, чтобы не застонать от боли. Потом боль стала уходить, напряженные мышцы расслабились.

– Вы действуете, как настоящий профессионал.

– Спасибо.

– Нет, правда, мне уже гораздо лучше.

– Я рад. Если вам что-нибудь еще нужно…

– Да вы, мистер Рассел, сама доброта! Не будет ли для вас слишком обременительной моя просьба сварить кофе?

– Что вы, мисс Престон, буду чрезвычайно рад вам помочь!

– Вы очень любезны!

Коул неожиданно усмехнулся.

– Черт побери, давненько я не упражнялся в любезностях.

– У вас здорово получается, – ободрила его Микаэла и тоже робко улыбнулась.

Коул сварил кофе все в той же странной посудине с ручкой, и они молча выпили по чашке крепкого ароматного напитка. Коул ни о чем не спрашивал, но Микаэле вдруг мучительно захотелось рассказать ему о том, что она узнала. Пока она мучилась, подбирая подходящие слова, Коул допил кофе, сполоснул чашку и поставил ее в шкаф.

– Ладно, мисс Престон, мне пора. Дела не ждут.

– Мистер Рассел, я хотела сказать…

– Да?

– Вы можете занять гостевую спальню сегодня. Там уже все готово, – сказала она вовсе не то, что собиралась.

– Хорошо, – коротко отозвался он и, отвернувшись, направился к выходу.

Опираясь ладонями о стол, Микаэла поднялась. Ну же… Сейчас! – приказала она себе.

– Дядя Тед не был моим отцом! – в спину Коулу выпалила Микаэла. Он остановился и медленно повернулся. Микаэла вновь оказалась в плену его пристального взгляда. – Но Рокси не удосужилась сказать ему об этом, – через силу добавила Микаэла.

– Она сама вам об этом сказала?

– Нет, я… я не могу пока видеть ее. Я разговаривала со своей тетей. Кое-что я поняла сама, а Дейзи подтвердила, что Рокси сделала это нарочно… – Микаэла тяжело сглотнула и продолжила, – чтобы тянуть из дяди Теда деньги. Он не должен был страдать из-за меня. Мне очень жаль, что все так случилось, – совсем тихо закончила она.

– Тед любил бы вас в любом случае, Микаэла.

– Наверное, вы правы… – Она взглянула на Коула глазами, полными слез, и он едва не содрогнулся от увиденной там боли. – Я тоже любила его, Коул. Много лет у меня не было ни одного близкого человека. Рокси было на меня наплевать. Я… никому не верила. Но в то лето… Я поняла это только потом… – Горло у Микаэлы перехватило, но усилием воли она справилась с собой. – Я хотела приехать снова, но мы переехали в Нью-Йорк, а через год – в Майами. А потом Рокси отправила меня к тете в Италию. И я вернулась только почти через три года… Когда дядя уже… когда его не стало…